Книга Междукняжеские отношения на Руси. Х – первая четверть XII в. - Дмитрий Боровков

Победа над Святополком и окончательное вокняжение Ярослава в Киеве не превратили его в монарха с непререкаемым авторитетом: выступления против него происходили как минимум дважды. Летописное известие под 6529 (1021/22) г. рассказывает о нападении на Новгород Брячислава Полоцкого и его столкновении с Ярославом на Судомири. В тексте уточняется, что это сын Изяслава и внук Владимира, что вряд ли потребовалось делать, если бы эта запись относилась к первоначальному летописному тексту; его появление в общерусском летописании может быть обусловлено более поздним полоцко-новгородским столкновением, спровоцированным во второй половине 1060-х гг. Всеславом Брячиславичем и, соответственно, стремлением летописцев показать истоки этого конфликта. По свидетельству древнейших списков ПВЛ, Брячислав «зая Новъгородъ, и поимъ новгородце и именье ихъ, поиде Полотьску опять и пришедшю ему к Судомири реце, и Ярославъис Кыева въ 8 днь. Постиже и ту, и победи Ярославъ Брячислава, и новгородце вороти Новугороду, а Брячиславъ бежа Полотьску». К этому сообщению Новгородская IV и Софийская I летописи добавляют: «И оттоле призва к собе (Ярослав Брячислава. – Д. Б.), и да ему два града, Всвячь и Видбескъ, и рече ему: „буди же съ мною единъ"».

При рассмотрении данного конфликта следует обратить внимание на одно обстоятельство: несмотря на то что Ярослав имел по отношению к Брячиславу не только генеалогический, но и политический приоритет, а кроме того, мог диктовать ему условия мира по праву победителя, он, фактически, купил переход племянника на свою сторону с помощью территориальных уступок. То, что его положение в качестве лидера княжеского рода являлось шатким, красноречиво демонстрирует конфликт с Мстиславом Тмутараканским, данные о деятельности которого появляются в ПВЛ после сообщения о походе Ярослава к Берестью под 6530 (1022/23) г. Знаменитое предание о противоборстве Мстислава с касожским князем Редедей А.А. Шахматов относил к числу известий, вставленных в Начальную летопись составителем «Первого печерского свода» Никоном. Вопрос о причастности Никона к летописанию остается дискуссионным, но, если статья 6530 и следующая за ней статья 6531 (1023/24) г., сообщающая о том, что «поиде Мьстиславъ на Ярослава с Козары и съ Касогы», представляют собой определенную тематическую общность, то статья 6532 (1024/25) г., имеющая текстологически неоднородный состав, вызывает гораздо больше вопросов. Она открывается фразой: «Ярославу сущю Новегороде, приде Мьстиславъ ис Тъмутороканя Кыеву и не прияша его кыяне, онъ же шедъ, седе на столе Чернигове», после чего повторяется фраза: «Ярославу сущю Новегороде тогда», а далее следует рассказ о восстании волхвов в Суздальской земле. По всей видимости, начало фразы являлось вставкой, а сюжет первоначально открывался словами: «приде Мьстиславъ ис Тъмутороканя Кыеву». Фраза: «Ярославу сущю Новегороде тогда» – вследствие добавления сюжета о волхвах оказалась разделена на две части, непосредственным ее продолжением могли быть слова: «…и посла за море по варягы, и приде Якунъ с варягы и бе Якунъ сь лепъ [и]луда бе у него золотомь истъкана». Далее в тексте следует ремарка: «и приде къ Ярославу»; устраняя ее, получаем продолжение фразы: «[и] иде Ярославъ съ Якуномь на Мьстислава…» В описании Лиственской битвы можно выделить два «этикетных» дополнения: во-первых, слова: «с вечера» и «бывши нощи, бысть тма, молонья, и громъ, и дождь», исключив которые получаем целостное предложение: «Мьстиславъ же исполчивъ дружину и постави Северъ в чело противу Варягомъ, а сам ста с дружиною своею по крилома. [И] рече Мьстиславъ дружине своеи: „поидемъ на не“»; во-вторых, обусловленную первым дополнением фразу: «и бысть сеча силна, яко посветяше молонь, блещашеться оружье, и бе гроза велика и сеча силна и страшна»; возможно, что сюда следует отнести и уточнение о том, что Мстислав узнал о масштабах урона, причиненного противнику, именно утром.

Последней вставкой в статье 1024/25 г. являются слова, сообщающие о том, что после поражения и бегства Ярослава в Новгород «.посла Мьстиславъ по Ярослав, глаголя: „сяди в своемь Кыеве, ты еси стареишеи братъ, а мне буди си сторона (Днепра. – Д. Б.)“», которые, как полагает Н.Ф. Котляр, «были вписаны впоследствии покорным Ярославу летописцем, чтоб утвердить его преимущественные семейные права на киевский стол». За их исключением продолжением сюжета о Лиственской битве мы должны признать фразу: «и не смяше Ярославъ ити в Кыевъ, дондеже смиристася, и седяше Мьстиславъ Чернигове, а Ярославъ Новегороде, и беяху Кыевемужи Ярославли», а завершением ее фрагмент, читающийся под 6534 (1026/27) г: «Ярославъ совокупи воя многы и приде Кыеву, и створи миръ с братом своим Мьстиславомь у Городьця, и разделиста по Днепръ Русьскую землю: Ярославъ прия сю сторону, а Мьстиславъ ону». В качестве дополнительного аргумента, позволяющего подтвердить искусственность контаминации известий о Мстиславе в ПВЛ, обратим внимание на следующий факт: под 1023 г. говорится, что Мстислав пошел на Ярослава с хазарами и касогами, но под 1024 г. его войска упоминаются исключительно под определением «дружина». Как «дружинный» князь он представлен и в летописном некрологе под 6544 (1036/37) г., где после известия о том, что «Мьстиславъ изиде на ловы, разболеся и умре», сообщается: «Бе же Мьстиславъ дебелъ теломь, черменъ лицем, великыма очима, храборъ на рати, милостивъ, любяше дружину по велику, именья не щадяше, ни питья, ни еденья браняше». Сюжетная и терминологическая общность летописных статей 1024/25, 1026/27 и первой части статьи 1036/37 гг. (до слов: «посемь же перея власть его всю Ярославъ и бысть самовластець Русьстеи земли») позволяет признать, что они принадлежат одному автору.

Рассмотрев структуру этого летописного рассказа, перейдем к его интерпретации. Конечно, дать однозначную интерпретацию мотивации и легитимности действий Мстислава в 1024/25 гг. вряд ли возможно, поскольку их с равным успехом можно обуславливать и принципами коллективного совладения, и проявлением политического авантюризма. Отметим то обстоятельство, что правитель периферийного княжества не побоялся выступить против своего брата с тем, чтобы вокняжиться в Киеве. Появление войск Мстислава под стенами Киева произошло в отсутствие Ярослава, находившегося в Новгороде, и, судя по всему, было неожиданным. Однако, несмотря на столь благоприятные условия, Мстислав не воспользовался бывшим на его стороне военным преимуществом, а доверил свою политическую судьбу решению «кыян», которые сделали свой выбор в пользу Ярослава, после чего претендент на киевский стол отправился в Чернигов. Из этого можно заключить, что Мстислав либо не надеялся на мощь своей дружины (по крайней мере, летописец ничего не говорит о том, что он пытался штурмовать город), либо сознавал шаткость своих притязаний, которые, по всей видимости, могли увенчаться успехом лишь в случае поддержки со стороны местных жителей. Прецедент имел место в 1015 г., когда вокняжение Святополка состоялось именно благодаря тому, что он сумел расположить «кыян» в свою пользу, но Мстислав не сумел этого добиться, и «кыяне» остались верны Ярославу. Здесь налицо акт проявления политической воли жителей города (городской общины), впервые выступающей в качестве арбитра в междукняжеском конфликте.

Об обстоятельствах вокняжения Мстислава в Чернигове ничего не известно, но, так как северянам пришлось пополнить ряды его воинов, предполагается, что Мстислав сумел договориться с местным населением. Ярослав обратился за помощью к скандинавским наемникам и призвал очередную партию варягов во главе с норвежским ярлом Якуном, которая была разбита дружиной Мстислава при Листвене, после чего князь бежал в Новгород. Возможно, Ярослав, несмотря на лояльное отношение «кыян», опасался быть блокированным в городе войсками Мстислава и предпочел до заключения мирного договора удалиться на более безопасное расстояние, оставив в столице своих дружинников. Но Мстислав и на этот раз не воспользовался ситуацией, а вернулся в Чернигов, словно утратив интерес к киевскому столу. В этом контексте вставка сообщения о посольстве Мстислава к Ярославу с предложением возвратиться в Киев стала удачной находкой кого-то из редакторов текста, позволившей выполнить сразу несколько функций: 1) наметить «сюжетную линию», ведущую к развязке конфликта и выходу из сложившегося после Лиственской битвы политического вакуума, при котором «седяше Мьстиславъ Чернигове, а Ярославъ Новегороде, и беяху Кыевемужи Ярославли»; 2) добавить положительный штрих к «характеристике» Мстислава, помещенной под 1036 г.; 3) обосновать тезис о легитимности права «старейшего» и продемонстрировать приоритет Киева как «матери городов русских». Все это осложнило первоначальный сюжет и привело к формированию ситуации, в которой победитель предлагает побежденному вернуться в столицу, а побежденный (если верить летописной хронологии) раздумывает над этим предложением в течение двух лет, несмотря на то что столица контролируется его собственными «мужами», и, наконец, появляется на мирных переговорах в сопровождении «воев многих». Уже А.А. Шахматов отмечал, что «предложение Мстислава не вяжется ни с предыдущими, ни с последующими событиями, изложенными в Древнейшем своде». Логично предположить, что озвученное Мстиславом условие перемирия («„сяди в своемь Кыеве, ты еси старейшей братъ (курсив наш. – Д. Б.), а мне буди си сторона"»), выработано во время переговоров, а уже затем соотнесено с «дипломатической миссией», якобы направленной в Новгород после Листвена. По свидетельству ПВЛ, встреча братьев состоялась в Городце. По всей видимости, на этой встрече стороны были вынуждены признать сложившееся положение вещей: Мстислав сохранил стол в Чернигове, а Ярослав, отказавшись от контроля над Левобережьем Днепра, получил возможность без опасений вернуться в Киев. В позднейшей летописной конструкции, сформированной за счет упомянутых выше дополнений, этот сюжет подается как компромисс иного рода: Ярослав соглашается с «мирными предложениями», сделанными Мстиславом, а Мстислав, в свою очередь, признает право «старейшего брата» на Киев, князем которого он, вопреки этому же «праву старейшинства», пытался стать некоторое время назад.