— Правда? — уточняю недоверчиво.
— Да, — пожимает Север плечами и довольно скалится, — К счастью, ротик твой еще при деле не был, так что точно не болит. Так прекрати болтать впустую и пусти свой язычок в дело.
— Ч…то?
Выражение «отпала челюсть» сейчас подходило мне идеально. Потому что простым словом «удивление» невозможно было описать то, в каком шоке я пялилась на мужчину.
— Ну принцесска, давай не делай вид, что ты монашка и даже не в курсе, что такое минет. Лучше оцени мою доброту с утра и отблагодари хорошенько.
— Доброту?!
— Конечно. Я ведь дал тебе выбор, что использовать для моего ублажения — рот или… не рот. Цени это.
— Ценить? — шиплю я.
— Да. У тебя три секунды — либо надевайся своим красивым личиком на член, либо я сам тебя возьму. И как вчера цацкаться не стану, ясно?
— Север, я же все выполнила! — не выдержав, прошу я, — Все, что ты хотел! Отпусти меня!
— Раз.
— Артур!
— Два, — лениво продолжает считать мужчина, со скучающим видом глядя в потолок.
— Три.
Я вижу, как напрягаются его мышцы, когда он собирается встать, и молниеносно толкаю его в грудь. Он не сопротивляется, только смотрит предупреждающим тяжелым взглядом.
— Н-не надо. Я все сделаю, — дрожа то ли от тянущей из приоткрытого окна прохлады, то ли из-за происходящего, говорю я тихо.
— Чудесно. Вперед, принцесска, покажи, что ты умеешь, — издевательски подбадривает Север.
— Заткнись! — шиплю я, — Ты же знаешь, что ничего я не умею.
Он перехватывает мое запястье, с легкостью притягивает к себе и сжимает пальцами подбородок.
— Тем лучше, что я у тебя первый во всем.
— Не во всем, — возражаю я, дерзко глядя в его темные глаза.
— В чем нет?
— Например, в первой любви.
— На это мне наплевать. Твоя первая любовь трясется от страха, сидя в своей квартире, в то время как я трахаю тебя. Романтично, скажи? — ухмыляется Север насмешливо, выгибая бровь.
А потом рывком откидывает одеяло и красноречивым взглядом указывает вниз.
Север
Ох какой же огонь полыхает в глазах принцесски, когда он приказывает ей! Столько ненависти — жгучей, обжигающей, горячей. От этого взгляда кровь вскипает в жилах и приливает совсем не к голове. Если она так же будет смотреть на него снизу вверх, когда приступит к делу, то Север уже не может ручаться со стопроцентной гарантией, что выдержит.
— Я тебя ненавижу! — шипит Алина, испепеляя его взглядом, — Ненавижу, ты понял?!!
— Да-да, конечно. Ненавидь сколько влезет, только сначала поработай ртом, — ухмыляется мужчина.
Алина быстро дергает откинутое в сторону одеяло на себя, собираясь обмотаться им, но Север одним движением перехватывает ее руку и качает головой, чуть прицокивая языком:
— Нет-нет, детка, ты останешься голой.
— Что? Зачем это?? Это совсем не обязательно! — вспыхивает она, настойчиво пытаясь выдернуть руку.
Артур молча склоняет голову набок, но его взгляд говорит без слов и ей приходится сдаться.
Если бы они были на равных, принцесска давно уже залепила пощечину, да еще какую. Север практически ощущает эту тянущую боль от ее изящной ладошки на щеке, стоит чуть прикрыть глаза. И ждет этого удара, в который она вложит всю свою злость и ненависть.
Да, девочка, давай. Выпусти гордую дикую кошку наружу, расцарапай, набросься, ударь. Север смотрит в ее глаза, впитывает эмоции, которые Алина не в силах сдержать. Предвкушает.
Спровоцируй. Давай же.
Чтобы можно было наплевать на свое же обещание, наброситься, вдавить в постель своим весом и взять ее. Вдалбливаться раз за разом, исступленно, яростно, остервенело. И не целовать, нет, а по-звериному вгрызться в шею, и душу из нее вытрахать.
Север следит за ней из-под полуопущенных век, застыв в обманчиво-расслабленной позе. К черту этот гребаный минет, он хочет ее. Жадно, грубо, жестко, оставляя отметины на нежной коже от пальцев, так сильно изнутри пожирает похоть. И брать ее. Снова и снова. Пока она не поймет.
Не поймет что?
Этот вопрос пылью улетучивается из головы, едва принцесска опускается ниже. Словно каким-то шестым чувством ощущает, чего делать не стоит. Неужели все по его взгляду поняла?
А жаль.
Сосет она неумело. Правда, старается там что-то, но эти потуги вызывают скорее улыбку. Хотя вид ее раскрасневшихся пухлых губ, плотно обтягивающих головку, все-таки доставляет такое удовольствие, что Северу даже начинает нравиться.
— И долго ты будешь его как леденец лизать? — скучающим голосом интересуется он, когда Алина спустя чуть больше пяти минут отстраняется и потирает ноющую с непривычки челюсть.
— Я… я не знаю, как надо, — честно признается она, хлопая глазами, как невинная девочка.
— Бери глубже.
— Глубже? — переспрашивает принцесска растерянно.
Север закатывает глаза. Ох уж эти чертовы девственницы в постели. Больше возни, чем удовлетворения.
— Он же не влезет, — торопясь, объясняет Алина, бросая взгляд на член в своей руке и невольно сглатывая.
— Придется постараться. Так и будешь за него держаться и впустую болтать? — уточняет Север со смешком.
Она снова зажмуривается и послушно склоняется вниз.
— Глаза открой.
Алина вздрагивает, но слушается.
— Смотри на меня.
А вот теперь с послушанием беда. Принцесска упрямо зажмуривается, пытаясь одновременно продолжать делать минет.
— Алина. Смотри на меня, — уже жестче приказывает Север.
Ресницы слегка подрагивают, и она на мгновение замирает. А потом вскидывает глаза. Не ревет, нет. Снова опаляет жгучей ненавистью.
Это забавляет. И заводит. Дико заводит.
— Ты какая-то вялая. Давай поактивнее, меня еще дела ждут, — хмыкает Север, все-таки не отказывая себе в удовольствии снова поддеть ее.
Пусть в сексе принцесска еще не так хороша, но зато сколько страсти! А остальное… приложится. Нужен только учитель. Хороший учитель. Вроде него самого.
Алина
В какой-то момент дыхание мужчины учащается, и я украдкой бросаю на него взгляд. Он наматывает рассыпавшиеся по плечам волосы на кулак и толкается глубже. Разрядка происходит так быстро, что я по неопытности даже не понимаю, зачем он это делает и на автомате сглатываю. Пульс ударяет в затылок, когда осознаю, что только что произошло.
Север ослабляет хватку, и я моментально отползаю на противоположный край кровати, сграбастывая следом одеяло и тут же закрываясь им. Чувствую, как по щеке стекает горячая влага и я, тяжело дыша, провожу пальцами, стирая ее. И это не слезы. Пялюсь на свои пальцы так, словно на них что-то грязное.
