— Просто выпусти меня отсюда. — Пытается высвободить свою руку, но Влад не отдаёт. Легонько сжимает. Снова целует бархатистую кожу.
— Уйдёшь, как только высохнут волосы.
— У тебя есть фен? — летит в него логичный вопрос.
Ну что же ты милая, так быстро хочешь ускользнуть от меня? Куда ты пойдёшь? На улице темень.
— Нет. — Отвечает более менее ровно. — Но у меня есть чай.
— Я не люблю чай.
Выдёргивает свою руку и парень отшатывается, позволяет ей дальше натягивать чёрный капрон по стройным ножкам.
— Я приготовлю тебе кофе. — Не мигая смотрит, как зачарованный.
Хочется щелкнуть перед его носом пальцами и прокричать в лицо: «Эй приятель? Какое кофе! Ты только что ее взял против воли, а ведёшь себя как ни в чем не бывало».
Эти эмоциональные качели очень сложны для восприятия. Никогда не узнаешь где он настоящий. Да, вот только ответ на самой поверхности, плывёт по волнам, качаясь, доверяя течению — это и есть он настоящий. Социопат, который считает, что весь мир должен валяться у его ног. Весь мир, кроме неё. Вот тут программа, по непонятным причинам дала сбой и весь мир отошёл на второй план. Перед ним, словно яркими, долбанными софитами, освещена она. Только ради неё он готов запихнуть своё высокомерное ЭГО далеко и поглубже. Но для начало, ему нужно пройти тернистый путь ломая ее, доказывая, что она такая же как и он. Что ее чувства к нему — настоящие.
— Я не трону тебя, детка, клянусь!
Его глаза имеют свойства самого настоящего гипноза. Или здесь что-то другое? Какие-то невидимые нити и они повсюду. Связывают, опутывают, не разрываются. Он так ловко накидывает ей их петлями на горло, не оставляя выбора, преподнося своё решение на тарелочке: Ешь и не подавись!
Какой-то неправильный стокгольмский синдром. Все, что происходит между ними — неправильно. И ее решение тоже неправильное. Оно ничто, по сравнению с рядом принятых «до». Поэтому брюнетка слабо кивает. Соглашается. Выпуская очередную ниточку, которая их крепко связывает.
— Ты же не выпустишь меня. — Утверждение. Такое слабое оправдание своему согласию.
— Нет. — Соглашается. — До тех пор, пока ты не успокоишься и твои волосы не станут сухими.
Поднимается на ноги. Уходит. Оставляет ее одну.
Глотай милая, принимай мои слова за блестящую монету.
9. Кто ты для меня?
Она бы смогла там просидеть до восхода. До того времени как волосы высохнут. Но у двери она провела, от силы ещё десять минут. И, спустя время, Влад позади, услышал тихие шаги.
Оборачивается, упираясь ладонями в гладкую столешницу, тщательно скрывая улыбку. Это не мешать сердцу заходиться в башенном ритме.
Моя девочка..
— Только попробуй ко мне подойти! — выдвигает свои требования, занимая самый дальний, высокий стул у островка.
— Не подойду.
— И мы не заговорим о том, что произошло ночью!
— Не заговорим. — Улыбка предательски сковывает губы, вот-вот норовя пробраться наружу. — Все?
— Да! — недовольно фыркает отворачиваясь к окну, цепляя пальцами мокрые кончики. На автомате, кусает нижнюю губу.
Нервничает.
Нужно было остаться у входа.
— Ты какой кофе пьёшь? — до сих пор не в силах оторвать взгляда он неё.
Она такая красивая.
— С молоком и сахаром. Желательно с холодным молоком. — Не смотрит на него, без конца распутывает розовые прядки.
— Избавься от них, — кидает напоследок. Отворачивается, уделяя внимание турке. — Натуральной было лучше!
Пальцы замирают, а взгляд опускается на цветные кончики.
Идиот!
— Игорю нравится! — не подумав выпаливает. Тут же прикусывает язык.
Идиотка!
Ей повезло что брюнет отвернулся. Не видит, заиграли его скулы стирая зубы в порошок.
Успокойся. Она это намеренно!
— Готово! — оборачиваясь, Влад кидает на ее порцию красноречивый взгляд.
Не понимающе моргает. Что он хочет от неё?
— Ну ты же сказала, чтобы я не подходил, — бьет ее же картой, — но про запрет тебе подойти ко мне, ты ничего не сказала.
Улыбается. Сорвался. Доволен собой! А у Алисы чуть ли дым из ушей не идёт.
Один-один!
Он издевается?
— Ты издеваешься?
— Немного.. — подхватывает чашки и подходит к островку. Напротив девушки приземляет ее порцию, и делает глоток из своей чашки. Там крепкий чай.
— Я сейчас, — зачем-то оповещает его и скрывается за дверью ванной комнаты.
Интересно, через сколько она обнаружит, что у меня есть фен?
Подпирает кулаком щеку и смотрит на закрытую дверь, за которой исчезло его персональное безумие.
Алиса смотрит в зеркало на свои покрасневшие глаза. Открывает кран, чтобы ополоснуть горящие щеки и невольно замечает две зубные щетки. Одна, точно женская. Запечатанная.
Выключает воду и зачем-то начинает шариться по ящикам. Сама не знает что ищет. Присутствие другой?
Замирает, когда открыв дверцы очередного шкафчика, она обнаруживает фен. Яростно дергает его на себя.
На седьмой минуте Влад расплывается в довольной ухмылке, слыша за дверью жужжания фена.
Нашла.
Горячий воздух ласкает тёмный шёлк. Алиса направляет фен на лицо сдувая прядки упавшие на глаза. Замечает своё хмурое отражение в зеркале.
Злится. Почему ее так взбесило наличие женской зубной щетки? Он надеяться, что Богдана будет оставаться у него, а параллельно он имеет ее?
Кто она для него?
Мысли окропленные ядом отравляю. Раздражают. Ей хочется убраться отсюда и навсегда забыть эту ночь.
Сушит одиночные мокрые пятна на вязанном платье. Оставляет фен на стиральной машинки и пулей вылетает из комнаты.
— Открывай! — долетай до него из прихожей. — Волосы высохли!
Попили кофе.
Нехотя поднимается со своего места и плетётся к ней.
— Ты обещал! — Полностью одета, стоит лицом к двери.
Не лишает себя удовольствия пройтись взглядом по красивой фигурке.
Он обещал, это правда. И если он хочет расположить брюнетку к себе — он должен выполнять эти крохотные обещания.
Зажимает ее между собой и дверью: ладонью упирается в деревянную поверхность, а второй рукой всовывает ключ в замочную скважину. Не спешит проворачивать. Ждёт.
— Что ещё?
Молчит. Дышит. Улавливает свой запах.
