Это ненормально! Он не должен знать..
— Я уже хочу тебя, Алиса.. я считал долбанные секунды до твоего пробуждения. Три тысячи семьдесят шесть.
— Сколько времени?
— Почти пять, — подбирается ближе упираясь возбужденным членом в ее ягодицу, а губы замирают на плече.
Влад чувствует мурашки, там, где только что прижимались его губы и довольно рычит.
— Мне нравится как твоё тело реагирует на меня, осталось довести до ручки твой мозг...
— Я хочу в душ! — выбирается из под горячего тела и цепляя одеяло, неуклюже кутается в него, напоминая огромного снеговика.
Она такая милая, сонная и растрепанная. А как она стонала во сне, когда он губами сжимал ее затвердевший сосок — безумие.
Остаток ночи Влад не спал. Сбрасывал с неё одеяло и любовался своей девочкой во мраке ночи. Так красиво. Так эстетично.
Хочется чтобы всегда так. Всегда, чтобы она ходила здесь голая, в одеяле. Наплевать на весь мир, главное что она рядом. Они научаться быть вместе. Это не только секс, он уверен что здесь что-то большее. Он нутром чувствует. Душа наизнанку, когда она рядом, а после сегодняшней ночи он стал ещё и ее рабом, готовым валяться в ногах ради томного выдоха с ее манящих губок.
Тянется за телефоном и открывает папку, где уже весит их «запретная страсть».
А это милая, рычаг давления. Будешь послушной и никто об этом не узнает.
Ухмыляется. Делает несколько копий, рассылая на несколько источников. Чтобы наверняка.
Захлопнув за собой дверь в ванную, Алиса разочарованно вздыхает: замка на ней нет.
Отпускает громоздкое одеяло, оно бесшумно соскальзывает на пол, отрывая вид на последствия прошедшей ночи.
Красный засос расцветает под левой грудью.
Придурок!
Крутится вокруг своей оси ища остальные «следы», но к счастью там больше ничего нет.
Кроме одной отметины и искусанных губ, пустого взгляда и головной боли — все как обычно.
Переступает одеяло и заходит в душевую кабинку. Включает воду и задерживает дыхание.
Что ей делать дальше?
Горячие струи бьют по лицу. Морщится. Делает ещё горячее. Смотрит на свои розовые концы и думает снова их остричь. Думает о чем угодно, только не о том что случилось несколько часов назад. Шум воды глуши стук закрывающий двери, только просочившийся сквозняк, облизывает обнаженную кожу.
Он здесь. Не медлит. Заходит. Сразу же заполняя собой небольшое пространство напаренной кабинки. Проходится пальцами по плечам стирая влагу и становится позади впритык, прижимаясь к ее мокрому телу.
— Зачем ты пришёл? — смотрит перед собой, боится обернуться. Его запах и так будоражит. Ощущение ещё свежи. Уж лучше рассматривать маленькую, изумрудно-перламутровую плитку, чем его бесноватые глаза.
— Ты как магнит. Меня притягивает к тебе. Хочу тебя каждую минут. И грех не воспользоваться, когда ты так близко.
— Влад, выйди! Я хочу нормально принять душ.
Одна рука ложиться на поясницу, вторая остаётся на плече. Надавливает, прогибая податливое тело. Ступней бьет по щиколоткам, расталкивая ее ноги.
— Не надо.. — слова дальше не идут.
Влад несколько раз утыкаясь в промежность твёрдой головкой, медленно проталкивается в неё, миллиметр за миллиметром чувствуя как ее жар сдавливает его.
— Я смотрю ты проигнорировала маленький инцидент с предохранением. — Хватает ее за волосы, притягивает девчонку к себе. — Мне же лучше! — Кусает за шею, не рассчитывая силы запуская яд безумия под нежную кожу.
Его ведёт. Дуреет. Крыша стремительно несётся вниз. Что-то внутри щелкнуло в обратную сторону. В плохую сторону. Щелчок заблокировал здравый смыл, выпуская наружу гнев и животные инстинкты.
Короткими, быстрыми толчками врезается в неё. Это никому не доставляет удовольствия.
— Влад.. — цепляется за его руки до синяков сжимающих ее талию. Царапает. Пытается привести в чувство. Достучаться. Тщетно.
— Для него таблетки пьёшь, да? Любишь чтобы он тебя без резинки трахал? Для него ты тоже так течёшь?
Все резче и больнее берет ее. Внутри все жжёт. Кажется, там останутся мелкие ссадины.
— Влад.. пожалуйста.. остановись!
Он не слышит. Не контролирует себя. Необузданная злость взявшая своё начало из необъяснимой искры, вспыхивает сильнее лесного пожара. Масштабнее. Разрушительнее.
— Ты уйдёшь от него, слышишь? Уйдёшь сама, — сдавливает ее горло. Душить не хотел, хотел быть ближе. Хотел больнее. Наказывал ее, а заодно и себя. — А не уйдёшь сама, я устрою самое настоящее представление! Поняла?
Жарко. Здесь невыносимо жарко. Нечем дышать. Перед глазами темнеет от потери контроля над ситуацией. Нужно согласиться. Все что угодно, лишь бы перестал. Так, быстро, успокаивающая тьма уходит восвояси, прячется по своим закуткам. На ее смену приходит реальность, где ее снова насилуют и угрожают. Ставят условия. Не оставляют выбора.
— Мне больно! Больно.. — скулит, задыхаясь клубами пара. Перед глазами все расплывается. Мелкие квадратики превращаются в огромное темно-зелёное пятно. Моргает. Не помогает. Без того скользкий пол уходит из под ног.
Ее голос, бьет отрезвляющей кувалдой по голове, вмиг приводит в чувство. Он сорвался из-за какой-то чепухи. Из-за сквозящего в ее голосе равнодушия, из-за этого придурка, что живет с ней. Откинулся на сто шагов назад.
Выходит из неё так и не кончив. Кулак пролетает мимо ее головы, врезаясь в плитку, оставляя красные разводы. Вода быстро их смывает, не оставляя ни следа. Вот бы она так же быстро смыла все то, что сейчас произошло.
Как только оказавшись на свободе, девчонка сбегает.
Находит ее в у входной двери. Сидит на пуфе, рядом с ней сумка с которой она пришла. Вода с мокрых волос падает на ее тёплое платье. Вытирая рукавом слёзы, быстро натягивает по стройной ножке чёрные колготки.
Свитер похоже не нашла.
— Куда ты с мокрой головой собралась?
Дура! Заболеешь!
— Подальше от тебя! — всхлипывает. Трёт красный нос.
Подходит к ней. Садится на корточки. Перехватывает ее пальчики и стягивает капрон вниз оголяя коленку.
Он вовремя, она только начала их одевать.
— Прости меня.. — целует коленку, другой рукой накрывает вторую. Гладит.
Ведёт губами выше. Трется щекой. Ластится как нашкодивший котёнок. Еще бы!
— Прости детка, я идиот! — смотрит в ее заплаканные глаза. Перехватывает ручонку и кладёт себе на щеку: — Прости за то, что причинил боль. Я слетел с катушек. Прости. Прости за боль.. а все остальное.. . Я серьезно говорил. — Его глаза вспыхивают опасным огнём.
