— Кажется, девочка, — ответила Мияко, проверив.
— Как ее зовут?
Мияко ощупала коробку: вдруг подсказки найдутся?
— Ничего нет. Значит, мы можем назвать малышку, как захотим. Есть предложения?
— Как насчет Тамы[6]?
— Мне нравится, — кивнула Мияко.
— Настоящее сокровище! Ты ведь в куче мусора ее откопала… Может, мне тоже залезть в старую коробку? Вдруг ты и меня подберешь?
— Не болтай ерунду! — Мияко пронзила меня гневным взглядом.
Я засмеялся:
— Она на амулет похожа. Делают же амулетами статуэтки в виде кошки?
Мияко кивнула:
— Рюсэй, ты слышал, на что кошка тратит свои девять жизней? — Мияко пересказала старую английскую пословицу. — Три жизни она играет, три ходит сама по себе, три сидит на месте.
Я усмехнулся:
— У кошек хорошие рефлексы и чувство равновесия, поэтому они частенько выходят сухими из воды.
— Нет! — с серьезным видом возразила Мияко. — У кошек впрямь несколько жизней и они могут перемещаться между мирами живых и мертвых.
Я угукнул чисто для проформы, гадая, почему ей это так принципиально, хотя сам умилялся ее серьезности.
— Идем обратно?
Мияко кивнула.
На миг я отрешился от случившегося между нами. Напевая, Мияко понесла котенка к себе на квартиру, я раскрыл над ними зонт из прозрачного пластика, наши шаги звучали в унисон.
* * *
— Как думаешь, где сейчас Тама? — спросила Фуми–нэ, продолжая разглядывать карти ну с кошкой.
— Наверное, у матери Мияко, — ответил я. — Мияко говорила, что если домовладелец узнает про кошку и пригрозит выселением, она отвезет Таму туда.
— Тама наверняка скучает по Мияко.
— Мы все скучаем, так ведь? — спросил я и Фуми–нэ заплакала. Я протянул сестре руку, помогая подняться:
— Пойдем домой, на улице темнеет. Или ты хочешь еще поработать? Фуми–нэ вытерла слезы:
— Нет, пошли домой.
Мы закрыли студию и зашагали по тихой лице, держась за руки. Фуми–нэ сказала, что желает садиться на автобус.
— Не будем спешить! — попросила она, ия согласно угукнул.
Спорить не хотелось, хотя вечер был холодный и ветреный. Я предложил Фуми–нэ свой пиджак, но она отказалась.
— Не настолько разные у нас тела, — проговорила она. — Миндальничать ни к чему.
Больно такое выслушивать, но подходящийответ не придумался.
— У тебя сохранились письма Мияко? — спросила Фуми.
— Нет, я давно их выбросил, — соврал я, не желая ее тревожить. — Ничего особенного в них не было — так, обычные привет, как дела… Абсолютно ничего личного.
— А-а, — протянула Фуми, и в ее голосе мне послышалось недоверие.
— Я не из тех, кто хранит письма, — сказал я.
Фуми–нэ натянуто улыбнулась:
— Конечно, нет. Ты не настолько сентиментален.
Дорогой Рюсэй!
Это мое последнее письмо, потому скажу т, о чем следовало в самом первом послании.
Я про день, когда мы нашли Таму.
Знаю, ты обиделся и, наверное, решил, что я так поступила, потому что могла, без оглядки на твои чувства.
Это неправда.
Я так поступила, потому что ты — это ты, Да, причины у меня были, и что скрывать было. Сейчас я в подробности вдаваться не буду, но при встрече расскажу правду.
Мияко6 В МОДЕЛИ ОНА НЕ ГОДИТСЯКогда я открыл глаза, все вокруг было ярким. Белый потолок ослеплял. Вентилятор крутился медленнее обычного. Я начал считать его обороты: один, два, три, четыре… Пришлось остановиться, потому что голова раскалывалась. о ..
Открылась дверь, вошла Фуми–нэ в розовой пижаме, с витаминной маской — на лице:
— Я столько раз тебя звала! Почему ты не вышел?
— Потому что спал. — Я попробовал сесть, но все тело болело. — Что ты хочешь?
Фуми–нэ склонилась надо мой и принюхалась:
— Ты пил?
— Чуток.
— Ты до сих пор пьян.
— Хорош голос повышать! Голова болит.
— Звонит мать Мияко, — объявила Фуминэ, скрестив руки на груди.
Я тотчас встрепенулся.
— Но ты сейчас явно не в форме, поэтому Я скажу ей, что ты еще спишь.
—Нет! — Я заставил себя подняться. — Я ей отвечу.
Фуми–нэ пожала плечами, и я прошел мимо нее в коридор.
— Рю! — крикнула сестра. — Потом по душ сходи. От тебя несет.
— Замолчи! — огрызнулся я, чувствуя, что от меня разит алкоголем и потом. Внутренне собравшись, я вошел в гостиную, откашлялся и взял трубку:
— Доброе утро! Это Рюсэ Янаги.
В трубке послышался приглушенный женский голос:
— Доброе утро, Янаги! Я Акеми Кодзима, мать Мияко. Мы встречались в похороннон бюро.
Кодзима… Прежде Миякотоже носила эту фамилию.
— Янаги?
— Да, да, простите, — зачастил я. — Ч могу быть полезен, миссис Кодзима?
— Это касается Мияко.
Я ждал пояснений.
— Она оставила указания относительно того, как распорядиться ее личным имуществом. Ваше имя есть в списке. Сегодня после обеда я собиралась все раздать. Понимаю, что не предупреждала заранее, и если у вас другие лланы…
— Я приеду, — перебил я. — Во сколько начинаете?
— В пять вам удобно?
— Да, вполне. — Я схватил блокнот и ручку, которые Фуми–нэ держала у телефона. — Адрес не подскажете?
Под диктовку матери Мияко я записал адрес в Кацусике. Добираться туда час, а то и больше.
Положив трубку, я сел за кухонный стол.
— Рю!
Я поднял голову.
Фуми–нэ протягивала мне стакан воды:
— Вода с лимоном. Спасение от похмелья. Главное, выпей до дна.
Я сел прямо и взял у нее стакан.
— Если через час не полегчает, у меня есть аспирин.
— Да все в порядке, — заверил я, хлебнув кислую воду. — Просто голова болит. Волноваться не о чем.
— Тебе стоит больше доверять моему опыту в лечении похмелья. — Фуми–нэ подмигнула мне. — Недаром же твоя старшая сестра уже семь лет в баре работает!
