Рейд тихо чертыхнулся.
— Делать ей, что ли, нечего, кроме как совать нос в чужие дела!
Этот взрыв чувств удивил Сару.
— Наверняка так оно и есть. Денни ненавидит перемены. Дело не в том, что он испытывает какую-то особенную привязанность ко мне. Дети с синдромом Аспергера редко к кому-то привязываются, но он, наверное, расстроился из-за того, что придет новый учитель, потому что терпеть не может, когда нарушается порядок.
Рейд, стиснув зубы, нажал на педаль газа, посылая машину вперед.
— А кто, интересно, сказал Денни, что ты уезжаешь?
— Наверное, водитель автобуса, когда развозил вчера детей по домам после уроков.
— Водитель автобуса?! — Рейд ударил кулаком по баранке. — Как я вижу, все уже в курсе дела.
— Я знаю, — вздохнула Сара.
— Вот уж не думал, что ты посвящаешь кого ни попало в наши дела.
У Сары перехватило дыхание.
— Я вовсе не оповещала всех о том, что собираюсь уехать. Ты сам знаешь, как быстро здесь все про всех становится известно. Личная жизнь каждого превращается во всеобщее достояние. Как ни старайся, невозможно ничего сохранить в тайне.
— Нет, возможно.
Сара украдкой посмотрела на Рейда. Впервые он признался в том, что она уже давно подозревала в глубине души.
— Ты хочешь сказать, у тебя есть секрет?
Костяшки его пальцев на руле побелели.
— Это я гипотетически.
Глупости. Он сказал правду. Неужели действительно есть какая-то темная тайна, которая не дает ему любить ее?
Сара вздохнула. Если бы Рейд любил ее, то, случись с ним какая-то беда, он бы обратился к ней, а не бежал от нее!
От грустных мыслей ее оторвал голос Рейда:
— Ты уже знаешь, когда уедешь из Мирабрука?
— Нет, — пожала плечами Сара. — Бумаги о переводе пока нет. Поэтому меня так и удручают все эти слухи.
Рейд бросил на нее быстрый взгляд, и ей показалось, будто в нем блеснула искра надежды, хотя, может быть, она ошибалась. Рейд сразу же стал смотреть перед собой.
У Сары засосало под ложечкой. Предстоящая ночь вдвоем в буше грозила стать трудной для них обоих.
Путь был тяжелый. Трясясь и подпрыгивая на сиденье, пока грузовик пробирался сквозь кустарник, Сара пристально смотрела в окно, надеясь увидеть какое-нибудь цветное пятно, но это становилось все труднее — наступали сумерки, и темнота сгущалась.
Через каждые сто метров они останавливались, чтобы оглядеться и позвать Денни. Однако единственным ответом им было настороженное молчание буша да иногда крик птицы.
Было ясно — до полной темноты им мальчика не найти, и все-таки они продолжали поиски. Наконец Рейд, выехав на поляну, остановил машину.
— По-моему, ехать дальше не имеет смысла, — сказал он.
Подавленные, они развели костер, сели на свои спальные мешки и стали пить чай из термоса. Огонь освещал их лица, стволы и ветви стоявших рядом деревьев, а вокруг этого крохотного очага света царил полный мрак.
— Интересно, Денни боится темноты? — задумчиво произнес Рейд.
Сара нахмурилась:
— Не знаю. Вообще-то я учила всех своих учеников разводить костер, наказывала обязательно брать на природу перочинный нож, спички и воду, но кто знает, может, он был так расстроен, что забыл обо всем.
Оба умолкли. Сара старалась не думать больше о Денни, затерянном где-то среди черных зарослей. Но стоило ей только отвлечься от потерявшегося мальчика, как в памяти всплыл сегодняшний разговор в спальне Энни и ее слова о перемене в Рейде после кончины отца.
Но что такое могло случиться? Саре не верилось, что Рейд мог разлюбить ее только из-за того, что потерял отца. Спросить мужчину, почему он ее разлюбил, трудно для каждой женщины, и все-таки надо было задать ему этот вопрос еще тогда, много лет назад, когда он только начал отдаляться от нее.
Задрав голову вверх, Сара посмотрела на небо. Прямо над ней по чернильно-черному небу тянулся Млечный Путь. Сара вздохнула и стала снова смотреть на огонь.
Она вспомнила ту роковую пятницу, примерно через две недели после смерти отца Рейда.
Она сразу заметила его отрешенный вид. Странным было также и то, что он, войдя, не обнял и не поцеловал ее, как это делал всякий раз, когда приходил к ней домой.
Они так страстно любили друг друга, что зачастую тут же оказывались в спальне. Потом шли в паб выпить чаю у стойки с местной компанией или готовили вместе ужин, рассказывая друг другу, что произошло у каждого из них за последнюю неделю, смеялись, то и дело целовались, пока нарезали овощи, предвкушая долгую счастливую ночь любви.
В тот пятничный вечер Сара чего только не делала, чтобы хоть немножко развеселить Рейда, — готовя ужин, она рассказала ему все смешные анекдоты и сплетни, которые только знала, но он сидел как каменный на табуретке и неотрывно смотрел в окно.
Закончив с готовкой, Сара подошла к Рейду и, обняв его, легко поцеловала в губы. Он впервые не ответил на поцелуй.
Удивленная и даже чуточку напуганная, она немного отстранилась от Рейда, чтобы заглянуть ему в глаза. И то, что она в них увидела, действительно испугало ее. В них больше не было ни намека на любовь, как будто это был не Рейд, которого она знала, а кто-то незнакомый.
— Рейд, что случилось? Что-то ужасное, да? Что?
С долгим, мучительным вздохом он закрыл глаза, словно не мог смотреть на Сару.
— Все.
— Все? — Перепуганная до глубины души, она засыпала Рейда вопросами: — Что означает это «все»? Ты болен? Какая-то неприятность? Я знаю, что ты горюешь…
Рейд вскочил на ноги и отошел. У дальней стены кухни он остановился и повернулся лицом к Саре.
— Сара, я знаю, это жестоко, но я прошу тебя отказаться от меня. Оставь меня в покое.
Сара чуть не рухнула без чувств от потрясения.
То, что сказал Рейд, не поддавалось объяснению. Как такое могло случиться, чтобы человек, который всегда был таким деликатным, внезапно стал черствым и бессердечным? В чем причина этой страшной перемены? Разве она не заслуживает какого-то объяснения?
Однако объяснения не последовало ни тогда, ни потом. В тот вечер Рейд ушел, отказавшись от ужина, и на пару месяцев совсем исчез из жизни Сары. А потом начал общаться с ней как друг или старший брат. И Сара, как ни глупо это было с ее стороны, приняла эти крохи.
Она не оттолкнула Рейда, потому что сильно любила его и понимала — у нее просто нет другого выбора, кроме как любить его… на расстоянии.
— О чем задумалась?
Голос Рейда заставил ее вздрогнуть.
— Я думала о тебе, Рейд.
