Шарль тоже вошел, но встал около двери, то ли рассчитывая в случае чего быстро сбежать, то ли перекрывая дорогу к бегству мне. В любом случае предусмотрительный инор.
На всякий случай я улыбнулась всем троим.
— Я буду очень признательна, если вы снимете блок.
— Я не работаю за просто так.
— У меня есть чем заплатить.
— Меня не интересуют деньги.
Почему-то появилась уверенность: откажется и от украшений.
— Вам тоже нужно помочь? — обреченно спросила я.
В самом деле, если уж с разрывом помолвки с самого начала все пошло наперекосяк, не стоит ожидать, что дальше что-то изменится.
— Мне? Скорее, вам. Видите ли, леди, после того как я сниму блок, вы долго не побегаете, вас найдут сразу, как обнаружат, что вы исчезли из монастыря.
— Я умею защищаться от поиска.
— От простого поиска, не от серьезного. Вашу защиту пробьет даже он. — Небрежный кивок на Шарля. — Не говоря уже о магах с опытом.
— То есть вы предлагаете не только снять блок, но и укрыть от поиска?
Разговор нравился все меньше: цену пока не назвали, зато растет число навязываемых услуг. Нет, от дополнительной защиты против поиска я бы не отказалась, но не тогда, когда это сопряжено с растаскиванием скелетов. Мне и одного хватило, чтобы понять: некромантия — не мое призвание. Второго скелета за один день я не вынесу. Пусть даже сейчас уже ночь.
— Именно. Кстати, вы знаете, что у вас не один, а три блока?
— Три? — ошарашенно переспросила я. — Какие?
— Узнаете, если договоримся.
— Вы так и не сказали, что хотите в оплату, если уж деньги вас не интересуют.
— На вашем месте, Николь, я бы бежал сейчас отсюда без оглядки, — внезапно подал голос Шарль. — Это же Робер де Кибо, договоры с ним плохо заканчиваются.
Робер де Кибо? Мэтр де Кибо? Маг, которого столько раз подозревали в заговорах против короны, но ни разу не арестовали, поскольку ничего не доказали? Правда, ходящих слухов хватило, чтобы закрыть ему дорогу не только во дворец, но и в большинство приличных домов. На удивление, я не испугалась, лишь с большим интересом уставилась на собеседника. Уверена, захоти он в действительности смести Лиденингов, давно бы это сделал. Как-никак, самый сильный маг Шамбора, а может, и всего Рикайна. Жан-Филипп как-то сказал, что, если бы ему предложили на выбор полазить по любой семейной библиотеке, он бы непременно выбрал де Кибо, поскольку слухов об их семейных способностях ходило еще больше, чем об участиях в заговорах.
— Похоже, вам не удалось напугать леди, — с насмешкой сказал маг.
— А жаль. Леди вообще слишком доверчива. К примеру, у нее даже тени сомнения не возникло, что это привидение — Франциск Первый.
Призрак перестал качать ногой и возмущенно выдохнул изо рта облачко, словно сотканное из дыма. Облачко вырисовало замысловатую фигуру перед носом оскорбителя, который недовольно нахмурился, и всосалось назад в создателя.
— А с чего вы взяли, что это не он?
— С того, что он не похож на портреты Франциска.
— Инор, художники — тоже люди. Обвинение в государственной измене никому не нужно, поэтому им свойственно приукрашивать правящих особ. Попробуй изобрази на портрете такого, — кивок на призрака, — живо бы в тюрьму загремели за оскорбление.
— А что вы имеете против моей внешности? — неприятным голосом спросил Франциск.
— Я? Ничего. А вот придворный художник явно что-то имел.
— Оскорбление монархов является наказуемым деянием.
Призрак высокомерно приосанился, отчего перо на шляпе закачалось, как будто собралось оторваться. Но даже если вдруг оторвется — восстановить форму Франциску труда не составит.
— Как вы любите изыскивать оскорбления, — раздраженно бросил де Кибо. — Так как, леди, вы согласны?
— На что? Вы ничего не предлагали.
— В самом деле? Простите. Я предлагаю вас удочерить.
Тишину, повисшую после этих слов в комнате, впору было назвать могильной. Я не удержалась и рухнула на стул, тем более что высочайшее разрешение сидеть в присутствии монарха было дано раньше. Первым пришел в себя Шарль.
— Хотите, чтобы Николь разделила с вами ваши проблемы?
— Хочу, чтобы она разделила, а впоследствии унаследовала то, что мне принадлежит. А это ох как немало, — отрезал маг.
— Разве у вас нет родственников? — спросила я, чтоб хоть что-нибудь спросить. — Которые бы все унаследовали.
— Теперь нет. Поэтому после моей смерти непременно начнется грызня, которая закончится тем, что все отойдет короне, если я не напишу завещание на кого-нибудь из претендентов. Но они такие унылые личности, что нет, не напишу. И уж тем более не хочу отдавать все короне.
— Но почему вы хотите передать все мне?
— Из-за третьего блока.
Разговор становился все более занимательным.
— Если скажете, какой он, может, и договоримся.
Сейчас меня больше привлекало не наследство, не возможность снять блок и даже не знание, что же заблокировали. Это можно получить и в другом месте. Кроме, разумеется, наследства, но вот с ним-то, уверена, наверняка будет куча проблем, а я и без того не бедствую. Возможно, именно поэтому Альвендуа и не хотят разрывать помолвку? Интересно, предложи я Антуану откупные, согласился бы? Жаль, это не пришло в голову раньше.
— Николь, вы с ума сошли? — возмутился Шарль. — Вы себе всю жизнь перечеркнете!
— Недостойно отказываться от своего отца! — вторил ему Франциск.
— Не думаю, что моего отца хоть как-то заденет происходящее, — отрезала я. — Если я, конечно, соглашусь.
— Он жив? — удивился призрак. — Почему же тогда ваше будущее определяют родственники?
— Потому что я ему не нужна, он даже документы подписал по передаче опекунства семье д’Авьель. Я его никогда не видела. Когда была маленькой, писала ему, но отец ни разу не ответил.
Я не стала уточнять, что последнее письмо отправила совсем недавно, в надежде, что отец хоть как-то повлияет на тетю и поможет с разрывом помолвки. Но и это письмо словно в воду кануло: отцу не было до меня никакого дела. Так почему меня должно заботить его душевное благополучие? Собственно, можно считать, что отца у меня нет, и это не будет далеко от истины: именно так я для себя решила, когда поняла, что ответа на последнее письмо не будет.
— Отказываться от своей крови? — поразился Фридрих. — В мое время такого не было.
— Тетя говорила, что он слишком сильно любил маму, а так как она умерла, рожая меня…
— Винит вас в ее смерти, — закончил де Кибо. — Что ж он не позвал целителя вовремя?
