— Да не смотри ты так! — взмолился, наконец, колдун. — Я уже чувствую себя виноватым, хотя ровным счетом ничего не сделал. Понимаешь, у меня ведь не простой конь и даже не такой "гривасто-волшебный", как у тебя. Подарок Фетиды нельзя увести силой или сманить. Он навсегда привязан к хозяину и придет на зов.
— Тогда чего же ты ждешь? — нетерпеливо подпрыгнула я на табуретке. Она подозрительно зашаталась. — Зови!
— Уже, — покачал головой Змий. — Не выходит. То есть, звать получается, а результата никакого.
Я вздохнула. Плохи дела. Змий повернулся к двери:
— Конечно, — я встала и поманила Сивку: — Побудь здесь. Если что-то случиться, только крикни мне, и я сразу вернусь.
— А если что-то случится с тобой? — тихо спросил конь.
— Об этом позабочусь я, — Змий провел рукой по холке Сивки и ненавязчиво подтолкнул меня к двери. Я послушно высунула нос наружу, вдохнула свежий ночной воздух и сделала первый шаг.
17
— Какого черта?! — тьма наступила мгновенно, как только дверь дома осталась позади. Это была не ночь, даже не темная ночь. Я не видела пальцев своих рук, когда подносила их к лицу. Стало страшно. Мне казалось, что эта бездонная и молчаливая тьма давит на меня, заставляя чувствовать себя маленькой девочкой. Все страхи, которые мучили меня в детстве, все ужасы выдуманных мною же кошмаров, возвращались ко мне под прикрытием этой страшной темноты. Сил не было даже закричать. Хотелось присесть на корточки, обнять голову руками и тихонько заскулить. Вернуться обратно было невозможно хотя бы потому, что я даже не понимала, в какой стороне находился дом.
Но прежде чем волна паники успела меня захлестнуть и вылиться в какой-нибудь безумно глупый поступок, чьи-то руки схватили меня за пояс и втянули в дом. Пару секунд я стояла, крепко зажмурив от страха глаза, сцепив зубы, и уткнувшись лбом в плечо колдуна. Когда страх немного отступил, я решилась оглядеться. В доме было светло — Сивка усердно раздувал маленький костерок в центре земляного пола большой комнаты. По всей видимости, он сжег единственную табуретку. За дверью стояла обычная деревенская ночь — яркий месяц, звездное небо. Правда, тихо до жути. Но светло.
— Почему ты не отвечала? — первый делом спросил колдун. — Что произошло?
— Сама не знаю, — я отстранилась и тряхнула головой. — Но туда нам идти не стоит.
— Почему? — не понял Змий.
— Там… Так темно…
Колдун, не понимая, выглянул наружу, философски пожал плечами и ступил на порог:
— Нет! — взвизгнув, я повисла у него на плечах. От неожиданности Змий согнулся: — Смотри… — шепотом указала я.
Прямо перед дверью клубилась тень. Без фигуры, без объема, без веса. Я ее просто видела, никаких ощущений не было. Но я знала, что она броситься на меня и поглотит, если я выйду. Змий, все также со мной на спине, поднял голову, прищурившись окинул тень взглядом, и что-то зашипел:
— Не надо! — я спрыгнула на землю и за руку оттянула колдуна внутрь дома. Тень тут же исчезла. — Нельзя использовать магию. Не поможет.
— Нужно было хотя бы попробовать, — проворчал колдун.
— И нас бы разорвало в клочья, — я была абсолютно уверена в этом. Нас не хотели напугать, только предупредить. Заставить сидеть в доме. Я смотрела на тень и знала, что она видит меня. И она понимает меня. И, будь я проклята, она говорила со мной! Тень была не снаружи, она была здесь, рядом. Везде, в этом доме.
— Мы попались, — я подошла к Сивке и протянула руки к огню. Змий покосился на дверь, потом посмотрел на меня, хмыкнул и тоже ступил к костру.
— Посидим до рассвета, — решил он. — Надеюсь, свет к нам будет более благосклонен.
Мы кое-как расположились у огня, лицом к двери. Ее решили не запирать, все равно она открывалась наружу, а замка не было. Я опиралась спиной на Сивку, колдун задумчиво смотрел на догорающую ножку стула.
— Ты можешь поспать, — сказал он, наконец.
— Спасибо, — так же тихо ответила я. — Что-то не хочется.
Какое-то время мы сидели молча. Потом Змий спросил:
— Как у тебя появился этот конь?
— Уже и не помню. Кажется, он со мной всю жизнь.
— Я подарок, — вставил Сивка. — От старшей сестры.
— У тебя есть сестра? — казалось, колдун только и ждал, чтобы задать этот вопрос.
— Да, — ответила я и отвернулась. — Но я не хочу об этом говорить.
Колун кинул на меня быстрый взгляд и осторожно продолжил:
— А у меня никогда не было сестер. Да и братьев тоже.
— Единственные дети в семье обычно растут эгоистами, — не преминула заметить я.
— Наверное, — усмехнулся колдун. Кажется, он начал привыкать к моему нраву и уже не обижается на ехидные ремарки. — Я рос далеко отсюда. В восточных землях. И уже так давно был ребенком, что и не помню, был ли при этом эгоистом. Ты никогда не была на востоке? Где горы зеленые снизу и белые от снега на вершинах? И когда встает солнце, кажется, будто мир сверкает, приветствуя его.
Я помнила это. И еще как слушала тонкие трели бамбуковой флейты и как смотрела на океан, такой грозный и спокойный одновременно… Я помнила, как вдыхала запах хвои и ходила босиком по зеленой жесткой траве. Совсем не колючей, но очень густой.
Воспоминания нахлынули внезапно и как-то по-особенному остро. Сивка повернул голову и из-под прикрытых век следил за моей неподвижной фигурой. Змий тоже молчал. Я украдкой шмыгнула носом, вытерла одинокую слезинку со щеки и преувеличенно бодро улыбнулась:
— А откуда у тебя взялась такая дивная кобылка?
— Ну… Это смешная история… Возвращаюсь я как-то домой по морю, не один месяц в пути провел, и все как-то штормов избегать удавалось. А тут на тебе! Возле какого-то незнакомого острова собираются тучи, и небо подозрительно быстро темнеет. Я решил не рисковать, тем более, что на острове была пристань. Пока команда судно кое-где чинила, еды докупала, решил я по острову этому погулять. Маленький город, все красивое, мраморное, люди приятные. Походил, полюбовался. Уже вроде, и возвращаться надо, погода снова солнечная, но тут я замечаю большой такой то ли музей, то ли театр. Весь в колоннах и статуях какой-то женщины. Видно, что модель была одна, а скульптор попался с фантазией. Вот он с нее много разных поз и налепил. Конечно, мне интересно стало. Только подхожу, смотрю, толпа мужиков с факелами к этому дому идет. Все серьезные, сердитые, как на войну собрались. Я им:
— Эй, мужики, вы чего средь бела дня с огнем?
— Мы, — говорят, — мстить пришли. Сожжем ей храм, будет знать, как над людьми измываться!
— Так здесь каменное все! — говорю я. — Гореть же не будет!
Мужики призадумались, на факелы свои посмотрели, головами покачали, плюнули, какого-то мелкого избили, видно, адреналин выплеснули, да и разошлись. Стою я перед этими колоннами, ничего толком понять не могу. Да мелкий еще этот… битый…в пыли лежит, скулит тихонько. Когда вдруг с неба спускается женщина, по лицу — так та самая модель. Красивая, в одеждах белых, и ко мне:
