Книга Арсенал ножей - Гарет Л. Пауэлл

От удара флайера о волны меня мотнуло так, что ремни впились в тело, выбив дух и соображение. На несколько секунд я забыла, где я и что происходит. Потом в кабину хлынула морская вода, и ужас привел меня в чувство. Мы тонули, а мужчины и женщины вокруг меня и не думали спасаться. Я попробовала заорать на них, но сама себя не услышала из-за дыхательной маски и шума потока.

Мы были далеко в океане, за краем континентального шельфа. Если уйдем здесь под воду, тяжесть флайера увлечет нас на самое дно – и даже дыхательные маски не спасут от нарастающего давления на такой глубине.

Я захлебнулась вдохом, чувствуя, как флайер заваливается набок, а вода, подступив к ногам, пропитывает штанины тюремной робы. Через несколько секунд мы целиком оказались под водой. Я машинально задержала дыхание. Уши заполнил гул. Маска защищала глаза, и я видела, что остальные по-прежнему неподвижно сидят на местах. Да что это с ними?

Желудок потерял вес – началось падение. Мы словно застряли в кабине затопленного лифта и проваливались в глубокую темную шахту. Я принялась раскачиваться взад-вперед в надежде растянуть прижавшие меня к сиденью ремни. Если бы успеть высвободиться, вылезти через люк и толкнуться к поверхности…

На нас легла тень, и сердце у меня в груди будто запнулось. Нас поглощал черный зев какого-то морского чудовища. Я видела, как мимо скользнули края пасти. Еще несколько секунд мы падали в непроглядной тьме, а потом с лязгом остановились.

Загорелись лампы, осветив кабину. Она опрокинулась, и мы повисли на ремнях – вниз головой. В люк я видела, что лежим мы на плоской поверхности. Послышался стук и бурчание насосов, и вода стала отступать. Ноги обсохли первыми, за ними бедра и руки. Кожу кололи иголочки холода.

Наконец освободилась и голова. Люди отстегивались и выбирались в люк, за которым их встречали дружеские объятия.

Женщина, сидевшая напротив, распустила мои ремни и вытащила меня из кресла, хохотнув:

– Неплохо прокатились, да?

Она подтолкнула меня к люку, и я выползла на четвереньках – на знакомые палубные пластины.

Передо мной стоял офицер в форме Конгломерата. Когда я поднялась на подгибающихся ногах, он отчетливо отсалютовал:

– Добро пожаловать. Я командор флота Вронский. Вы понимаете, где находитесь?

Я обвела взглядом стены:

– Предположительно, в носовом челночном отсеке фрегата класса «гиена».

– Отлично, капитан, – одобрительно кивнул он. – Совершенно верно.

Группа, устроившая мне побег, стягивала маски и очки. Десант Конгломерата выстроился у люка, ведущего из отсека в основную часть корабля.

– Но что вы делаете здесь, внизу? – спросила я, и мои руки задрожали от отсроченного шока и распада выплеснутого в кровь адреналина. – Какого черта «гиена» торчит посреди океана? И на кой нам понадобилось разбиться, чтобы добраться сюда?

– Извиняюсь за некоторую грубость доставки, – сказал Вронский, склонив голову. – Смерть буквально дышала нам в спину. Как только была назначена дата вашей казни, мы поняли, что должны вас вытащить.

Я сжала кулаки, чтобы прекратить дрожь. Морская вода капала с костяшек пальцев.

– Стрелять в священника было необязательно.

– В какого священника?

– Со мной в камере находился военный капеллан, – пояснила я, вспоминая, как смертельная пуля разворачивает беднягу вокруг себя. – Незачем было его убивать.

Вронский нахмурился:

– Нельзя было оставлять свидетелей. Но если вам от этого будет легче, ваш капеллан умер на своем посту ради блага Конгломерата. Уверен, его боги охотно его примут. Что до вас, история запомнит вашу гибель при неудачной попытке побега. Флайер разбился в море. Если станут искать, обнаружат его обломки на дне, но тела – ваши и ваших сообщников – окажутся унесены течением.

По его кивку десантник шагнул вперед и набросил мне на плечи полотенце.

– Теперь позвольте проводить вас вниз, – сказал он, – и давайте подыщем вам сухую одежду.

Двое десантников провели меня внутрь судна. «Гиены» невелики, их трапы и помещения гораздо теснее, чем я привыкла на «ятагане», которым командовала большую часть своей службы. И все же приятно было снова оказаться на военном корабле. Знакомая форма, знакомое оборудование, и даже воздух так же навязчиво и привычно пахнет горячим металлом, свежей краской, сапожной мазью и потом.

Мне выделили каюту, где дали время принять душ и переодеться в хрусткую форму капитана и оставленные на рундуке ботинки. Я не носила капитанского мундира с тех пор, как бежала из рубки «Праведного гнева» после пелапатарнского инцидента. И уж конечно, мне не позволили предстать в мундире перед судом, заменив его неряшливой тюремной робой. А теперь шершавая материя, жесткий воротничок и тяжесть знаков различия напомнили мне то, что я четыре года пыталась вычеркнуть из памяти.

Приведя себя в порядок, я изучила свое отражение в зеркале на внутренней стороне двери. Но вместо той себя, от кого я отказалась в конце войны, – более молодой версии, с которой мысленно так и не рассталась, – увидела новое лицо, лицо поэтессы в непривычной и неуместной военной форме.

Пока я разглядывала это полузнакомое лицо, в углу зеркала появилось другое. Золотистая кожа, андрогинные и поразительно чувственные черты, полные губы и прикрытые веками глаза, смотревшие на меня с надменностью юного бога.

– Добрый день, – поздоровалась я. – Как тебя зовут?

Лицо улыбнулось.

– Фрегат Конгломерата «Запутанность». Разрешите приветствовать вас на борту.

– Благодарю. – Я запустила палец за воротничок, стараясь поправить его поудобнее. – Мое имя ты, как я понимаю, уже знаешь?

– Конечно, – чуть заметно склонила голову аватара. – Но какое обращение вы бы предпочли?

Уместный вопрос. Для всего мира военная преступница Аннелида Дил погибла при крушении флайера.

Я встретила собственный взгляд в отражении зеркала.

– Можно ли мне остаться Оной Судак?

– Не вижу причин возражать.

– Хорошо.

Это имя я выбрала сама и была поэтессой три года – от битвы Пелапатарна до момента, когда сдалась властям Конгломерата.

– Тогда я буду обращаться к вам «капитан Судак».

– Спасибо.

Я одернула подол кителя, расправила складки.

– Прости, – продолжила я, – но «Запутанность» мне не припоминается. Ты служила во время войны?

– На этапе конфликта я была приписана к разведке. – Златокожая аватара лениво повела рукой. – Но об этом не имею права рассказывать.

– Ты и сейчас действуешь в том же качестве? То есть работаешь на разведслужбу Конгломерата?