Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
Стабб не сразу сообразил, что происходит. Затем он понял, что все смотрят на него. Он ухватился за грудь, но пальцы нащупали только пустую булавку. Стабб в отчаянии глянул на землю.
Я швырнул яйцо первым. Оно разбилось о плечо Стабба; склизкая жёлтая масса залепила ему ухо. Он отшатнулся, словно в него выстрелили из мушкета.
Яйцо Салли ударило Стабба в шею, разбрызгавшись и перемазав воротник. Трое мальчишек тоже метнули свои снаряды. Один промахнулся, поразив и без того раздражённую овцу, но двое других попали в цель – в руку и бедро.
Окружающие люди присоединилась к нам, закидывая Стабба всем, что подворачивалось им под руку. Лучше всего выступил Том. Он стоял далеко, я сомневался, что его яйцо вообще долетит, но оно пронеслось между поднятыми руками убегающего Стабба и влепилось ему прямо в макушку.
Я хохотал как сумасшедший. Даже Том выглядел довольным. Я проорал:
– Да здравствует король! – И мы кинулись наутек.
* * *
Мы протолкались сквозь толпу, стремясь убежать подальше от возникшего хаоса. Мы отлично повеселились, но, восстановив справедливость, мы вовсе не хотели, чтобы нас поймали. Праздник или не праздник – но Стабб был членом гильдии, мастером, а я – всего лишь учеником. Его слово против моего: разумеется, он окажется правым, а я виноватым. И всё-таки я радовался. Особенно потому, что размазавшиеся по Стаббу яйца были куплены на деньги, полученные от моего учителя.
– Это лучший день в моей жизни, – сказал я.
Том оглядел толпу, выясняя, не гонятся ли за нами.
– Что теперь?
– Не знаю. – Я привалился к стене лавки стеклодува, с трудом переводя дыхание. – У нас больше нет денег. Может, петушиные бои в парке? Или сходим в Тауэр и ещё раз поглядим на королевский зверинец? Нет. Постой!
Я сообразил, что, убегая, мы оказались в соседнем приходе. Дом Хью был совсем недалеко.
– Прошлой ночью мастер Хью ушёл вместе с мастером Бенедиктом, – сказал я Тому. – Может, он знает, кто напал на учителя?..
– Предатели! – крикнул хриплый голос позади.
Я обернулся, испугавшись, что Стабб выследил нас. Но вместо упитанного аптекаря увидел какого-то безумца с обветренным морщинистым лицом. Он не носил парика. Его волосы растрепались, а изодранные лохмотья едва прикрывали заросшее коростой тело.
Глядя на нас выпученными глазами, он снова повторил:
– Предатели! – А потом, ринувшись вперёд, схватил меня за руки. Из его оскаленного рта с почерневшими зубами воняло протухшим мясом. – Среди нас есть предатели!
Я понимал, что люди смотрят на меня, и попытался вырваться, но хватка у безумца была железная.
– Отвяжись! – сказал я.
– Ты их знаешь? Ты видишь? – Мужчина встряхнул меня. – Культ Архангела вышел на охоту. Кто его добыча?
Том попытался вклиниться между нами, вцепившись в куртку безумца, но даже сильные руки моего друга не могли оторвать его от меня.
– Они не те, о ком ты думаешь, – прошептал мужчина, покосившись на зевак. – Это не их лица!
Тому наконец удалось оттолкнуть сумасшедшего, и тот растянулся на булыжниках, извозив в грязи и без того запачканные изношенные штаны.
– Береги себя! – умоляюще сказал человек. – Грядут перемены. Божий гнев сожжёт всех нас. Смотри! Вот едет его генерал!
Он указал куда-то за наши спины, но Тому всё это уже порядком поднадоело. Он втащил меня в толпу, потешавшуюся над умалишённым.
– Спасибо. – Я растёр руки. Они все ещё болели в тех местах, куда впились пальцы безумца.
Том оглянулся через плечо, проверяя, не увязался ли сумасшедший за нами.
– Ты в порядке?
Честно говоря, я ещё не опомнился толком от пережитого потрясения.
– Что это было?
– О чём ты? – удивился Том. – Тот человек просто не в своём уме.
– А ты не слышал, что он сказал?
«Грядут перемены». Мне вспомнились слова Стабба. Прошлой ночью аптекарь говорил то же самое.
Том рассмеялся.
– Мало ли. Он мог с тем же успехом поведать, что Луна сделана из сыра.
Толпа вокруг нас загудела. Сперва я решил, что дело в безумце, но нет: что-то происходило на противоположной стороне улицы. Том вытянул шею, глядя поверх людских голов. Внезапно он схватил меня за локоть.
– Смотри!
Я забрался на какой-то ящик и теперь тоже увидел. Приближались двое солдат в лёгких кожаных доспехах; каждый вооружен палашом и кремневым пистолетом. Их суконные накидки были украшены на груди изображением королевского герба. И хотя плотная толпа перегораживала дорогу, она тотчас расступилась, пропуская человека, который следовал за солдатами.
Его богатая одежда была искусно пошита – чувствовалась рука настоящего мастера-портного. И всё же дорогой атлас смотрелся на нём неуместно – словно кто-то попытался разодеть пантеру. Подобно королевским ратникам, идущим впереди, он тоже был вооружён – тяжёлым, побывавшим в боях палашом и пистолетом с изукрашенной жемчугом рукоятью. Люди замолкали под тяжёлым взглядом его глаз, похожих на глубокие чёрные колодцы. Левую сторону лица покрывали кривые шрамы, потянувшиеся от носа до самой шеи.
– Это он! – прошептал Том. – Лорд Эшкомб! – Он потянул меня за руку. – Пошли!
Мы последовали за ним, проталкиваясь сквозь толпу. Солдаты привели лорда Эшкомба в переулок, протянувшийся за рядом богатых домов. По другую его сторону вздымался высокий красивый забор из кованого железа. За ним виднелись лужайка и ухоженный сад.
Пятеро мужчин ждали на каменной дорожке. Они стояли возле перекопанной клумбы, расположенной под свисающими ветвями ивы, рядом с высокой статуей ангела. Один из мужчин сжимал в руках лопату, другой расхаживал взад-вперёд, третий держал на поводке охотничью собаку; её морда и лапы были перепачканы грязью. Собака отчаянно гавкала на клумбу. Похоже, она что-то там нашла.
Когда лорд Эшкомб приблизился к воротам, мужчина, перепоясанный шарфом приходского констебля, вытянулся в струнку, приветствуя его.
– Открывай, – сказал лорд Эшкомб скрежещущим голосом, жутким, как шёпот демона.
Констебль повернул ключ в замке и распахнул ворота. Лорд Эшкомб вошёл внутрь. Констебль вновь закрыл ворота, а толпа приникла к решётке ограды. Я протиснулся вперёд и ухватился за прутья. Том встал позади, стиснув мои плечи, и так мы сумели устоять на месте в бурлящей и напирающей на нас толпе.
Лорд Эшкомб направился к клумбе. После утреннего дождя она стала грязным месивом. Человек с лопатой закончил то, что начала собака, выкопав в мокрой земле длинную яму. Каменный ангел за его спиной смотрел вниз, сложив крылья; на его лице застыло выражение печали. Королевский эмиссар глянул на статую, а потом присел и сунул руки в яму.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
