Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
Административные нововведения того времени надо признать прямо направленными на усиление власти императора над громоздким государственным аппаратом. Около 810 года появилась важная правительственная организация — государственное казначейство (курандо-докоро), небольшой координирующий орган, состоявший из доверенных советников императора, несущих ответственность непосредственно перед ним. Тогда же начала действовать структура, которую сегодня мы бы назвали центральным полицейским управлением, постепенно бравшая на себя обязанности по поддержанию порядка в столице и в провинциях, ранее возложенные на министерство юстиции. Полицейское управление тоже постоянно отчитывалось перед императором. Таким образом, центральная администрация, безусловно, стала более гибкой и рациональной. В то же время дела провинций оказались под более пристальным наблюдением. Япония в IX веке была как никогда единой с точки зрения эффективности управления.
Ярким примером устойчивости и могущества престола в этот период стало успешное усмирение после ряда неудач айнов и других противников центральной власти на северо-восточной границе. В 789 году генерал Ки-но Косами, возглавлявший императорские войска, сражавшиеся против незамиренных племен «восточных варваров», потерпел катастрофическое поражение на северной оконечности Хонсю. Камму, который дал Ки 52 000 конных и пеших солдат, вызвал своего командующего в Киото и разжаловал его. Правительство энергично взялось за подготовку новой военной кампании. В 794 году армия, которую вели за собой Отомо Отомаро и Саканоуэ-но Тамурамаро, разгромила врага. Отомо, объявленный после этого великим полководцем, сокрушителем варваров (сэйи-тайсёгун), с триумфом вернулся в столицу и отдал императору врученный ему ранее меч — символ полномочий главнокомандующего (сэтто). Такова была традиция. Тамурамаро остался на северо-востоке, чтобы закрепить победу, — он создавал охранные посты для постоянной защиты границы. Двор поддержал эти усилия, организовав переселение пленных на запад и поощряя японских крестьян переезжать на восток. К 820 году у айнов и их сторонников уже не было сил для сопротивления, а к концу века владения империи простирались до северной оконечности Хонсю. При этом Хоккайдо оставался последним оплотом айнов до начала XIX века.
Правление рода Фудзивара, 850–1068 годы
В начале периода Хэйан территория империи продолжала увеличиваться, но во второй половине IX века личный авторитет императоров уже не во всем можно было назвать доминирующим. Главным знаком перемен стал рост влияния при дворе знатного и очень могущественного семейства Фудзивара. Род восходил к Каматари, полноправному организатору реформ Тайка. В период Нара и раннюю эпоху Хэйан члены этой семьи занимали высокие государственные должности и были доверенными советниками императоров. Начиная с 850 года череда брачных союзов с монаршей семьей и безынициативность фактических правителей позволила представителям рода Фудзивара, по сути, сосредоточить всю реальную власть в своих руках. Эти процессы хорошо иллюстрируют борьбу вокруг семейных интересов, ставших основой политики единого государства, поэтому имеет смысл рассказать о методе, которым пользовались Фудзивара, чтобы завоевать превосходство над другими аристократами при дворе и удерживать его.
Метод, собственно, очень прост. Родственные связи давали политическую власть, а принцы из императорского дома часто брали в жены девиц рода Фудзивара. После смерти императоров Саги и Дзюнны это обеспечило главе семейства Фудзивара, выдавшего так дочерей замуж, очень сильную позицию. Умелый интриган, Фудзивара-но Ёсифуса (804–872) добился того, чтобы на трон взошел не Цунесада, а Монтоку, а затем сам стал законным регентом при юном императоре Сэйве, при этом не являясь, впервые в истории Японии, членом правящего дома. Систему регентства он сделал практически наследственной, закрепив ее за своими потомками на несколько веков.
Посмотрим на родственные связи Фудзивары Ёсифусы:
— шурин принца Ниммё;
— дядя по собственному браку и тесть Монтоку;
— двоюродный дед, дед и тесть Сэйвы;
— двоюродный прадед, прадед и дед Ёдзэя.
Итак, Ёсифуса и его преемники были настолько влиятельны, чтобы решать, кто станет императором, и назначать себя сэссё (регентами) при молодых правителях. Когда император достигал надлежащего возраста и мог править самостоятельно, регент принимал альтернативный титул кампаку (высшего советника) и продолжал вершить все государственные дела. Кроме того, Фудзивара позаботились о продлении своей власти с помощью новых браков. Правящие императоры должны были жениться на дочерях или сестрах главы рода Фудзивара, и зачастую их убеждали отречься от престола, как только от этого союза рождались сыновья. Проводить подобную матримониальную политику было сравнительно легко, поскольку высокопоставленные особы обычно вступали в брак несколько раз, а закона, в котором недвусмысленно говорилось бы, что трон автоматически наследует старший сын, не существовало. Так, умело укрепляя свое положение, Фудзивара оставались у власти в течение двух столетий.
Статус и связи семьи Фудзивара важны для этого периода не только как основа их личного господства, но и как отражение типичных процессов, протекавших при императорском дворе и в обществе в целом. Все чаще движущими силами японской социальной, политической и экономической жизни становились семьи или группы семейного типа, ослабляя принцип всепроникающей государственной власти.
Ослабление прямой императорской власти происходило постепенно, но можно говорить о том, что началось оно около 850 года. При этом важно отметить, что сие вовсе не означало внезапный крах политического и социального порядка. Напротив, страной по-прежнему управляли достаточно разумно. Более того, в следующие четыре с лишним столетия столичная знать — придворные и высшее духовенство, — которая больше всего получила от системы имперской бюрократии Тайка, по-прежнему сохраняла свои позиции[37]. В провинциях класс местных (уездных) управляющих тоже претерпел организационные изменения, но никаких полномочий и сопутствующих им привилегий не потерял. Если говорить вкратце, система семейственности, выдвинувшаяся на первый план после 850 года, работала в целом успешно, чтобы поддерживать в государстве мир и порядок и создавать условия для впечатляющих культурных достижений.
И все-таки почему государственная власть, хотя и понимаемая несколько абстрактно, в Японии отступила на второй план? Этот вопрос сто́ит задать, даже с оговорками, даже учитывая, что смысл и многие практики государственного единства по-прежнему были связаны с хэйанским двором и его вспомогательными и подчиненными учреждениями и социальными институтами. Возможно, одна из причин заключается в том, что в государственной власти просто не было необходимости, во всяком случае в той строгой форме, которую подразумевала китайская модель. В отличие от Китая, Япония после 850 года не имела границ, которые нужно было активно защищать, и не стремилась к завоеванию чужих территорий. Другое отличие японского общества от китайского заключалось в том, что в Японии никогда не было социальных переворотов и даже во время самых бурных перемен власть всегда оставалась наследственной. Иными словами, чтобы отделить себя от народных масс и регулировать внутренние отношения, знати не требовалась государственно ориентированная бюрократия, продвижение в которой обеспечивало не происхождение, а личные заслуги. Япония обладала гораздо меньшей территорией и меньшей численностью населения, чем Китай, ее «повседневная» экономика была локализована и обеспечивала подданным прожиточный минимум. Этих факторов уже стало бы достаточно, чтобы сократить роль государственной власти, ведь, скажем, никаким крупным ирригационным сооружениям или каналам не требовалась поддержка имперской бюрократии.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
