Затем она почувствовала, что Льюис навис над ней. Его ладони накрыли ее пальцы и сжали. Глаза у него засияли от того, что он прочел в ее лице, и в них отразилось испытываемое ею наслаждение. Она по-прежнему не могла дотронуться до него, но чувствовала, как он напряжен, видела, как пульсирует вена на его шее.
Удерживая ее руки, он развязал завязки на ее трусиках и накрыл ее своим телом. Под его весом застежки чулок впились ей в кожу. Мэдлин подняла ноги и завела их ему за спину, обхватив его в тесное кольцо и слегка вонзив в него каблуки своих сапог. Льюис простонал и сбился с ритма. Это вызвало у нее довольную улыбку. Не только же ей терять контроль над своим телом!
Она приподняла бедра — приглашая, соблазняя, требуя. Льюис ненадолго застыл, глядя на нее сверху вниз и тяжело дыша, а затем они оба подались навстречу друг другу, окончательно забывшись в водовороте захлестнувшей их страсти…
Когда Мэдлин немного пришла в себя, она не сразу услышала треск поленьев в камине и тихую музыку — все звуки заглушало их учащенное дыхание. Льюис сдвинулся, частично освобождая ее от веса своего тела, но по-прежнему остался лежать на ней. Он взял ее руки и прижал их к своей влажной от пота груди.
Еще долго они лежали не двигаясь. Насытившись, ее тело расслабилось, и Мэдлин сама не заметила, как ненадолго задремала, чувствуя сверху твердое, еще горячее тело Льюиса и ласкающий ее спину мягкий мех. Она улыбнулась. Ни один мужчина, за исключением отца, никогда не покупал ей подарков, тем более таких дорогих. Подчиненные дарили по праздникам календари, но ничего лично для нее. От этих мыслей ей стало немного грустно.
— Наверное, нам не следует лежать на мехе, — сказала она. — На моем пальто , добавила она про себя, это пусть Льюис считает, что он купил его для них обоих.
Он только что-то пробормотал, но не пошевелился.
Музыка смолкла. Язычки пламени уменьшились и скоро совсем потухли. В комнате стало очень тихо.
— Послушай… — вдруг произнесла Мэдлин, повернув голову.
Льюис открыл один сонный глаз и посмотрел на нее.
— Мне кажется, идет снег.
— Ты слышишь, как падают снежинки?
— Да!
Мэдлин выскользнула из-под его тела и села, глядя в окно. Она любила, когда шел снег. С ним было связаны счастливые воспоминания из детства, когда еще был жив отец. Как они вместе катались с горки позади их дома на заменяющей им санки дверце от старого автомобиля. Как закидывали ее мать снежками, когда она выходила, чтобы позвать обедать или просто посмотреть на их дурачества. Когда его не стало, радость от катания с горки сразу померкла. Повзрослев, она иногда садилась у окна, вспоминая все то хорошее и счастливое, что было связано с отцом.
Мэдлин встала, подошла к окну и открыла занавески. Свет давал единственный установленный перед домом фонарь, в луче которого блестели и падали снежинки.
— Посмотри, как красиво, — сказала она, подойдя к Льюису.
Льюис некоторое время смотрел на хоровод снежинок за окном.
— Кажется, это надолго.
Мэдлин вновь села на пальто, прислонилась спиной к его груди и положила голову ему на плечо. Льюис обхватил ее руками, и так они сидели, глядя на снег.
— Ты боишься, что полеты задержат? — спросила она, хотя сейчас, вот именно в эту минуту, она бы предпочла побыть с ним еще немного.
Льюис пожал плечами.
— Мне не впервой быть занесенным снегом.
— Вот как? Не расскажешь?
— В Швейцарии, — невесело усмехнулся он. — Мне дали понять, что, приняв приглашение на уикенд, я не пожалею. В итоге он растянулся на четыре дня.
Мэдлин подумала, что не возражала бы провести с ним четыре дня.
— Что-то по твоему голосу не чувствуется, что ты был этому рад.
— Снегу — рад. Компании — не очень.
Ей вдруг стало неуютно. Что, если он был в обществе сотрудницы из своей компании и вот так же будет рассказывать впоследствии о ней другой женщине, в другом коттедже?
— И боги иногда ошибаются, — заметила она, заглушая неуместно возникшую к себе жалость. Сожалеть она начнет завтра…
— Не в том случае. Меня просто заманили.
Заманили? Она бы никогда не подумала, что Льюиса можно заставить идти на поводу.
— Любопытно. Рассказывай дальше.
— Она говорила, что приглашение исходит не только от нее, но и от ее мужа, однако его в доме я так и не обнаружил. Оказалось, она заманила меня, чтобы «уговорить» меня ввести его в совет директоров компании.
— Обычное дело, — прошептала Мэдлин, слегка поворачивая голову, чтобы видеть его лицо. — Всем что-то нужно.
— Это точно, а женщинам так вообще больше, чем кому бы то ни было. И как правило, они хотят получить все быстро.
— Льюис, я не хочу, чтобы ты подумал, что я согласилась ради… — Ее голос пресекся.
— Тихо. — Он приложил палец к ее губам. — Я тебя сам попросил, помнишь?
Она кивнула и как можно беспечнее заметила:
— Похоже, ты не слишком высокого мнения о женщинах.
— За исключением той, в чьей компании я сейчас. — Льюис поцеловал ее в кончик носа. — Иногда мне кажется, что я притягиваю как магнит самых жадных и алчных. Поэтому мне так нравятся сильные, независимые женщины вроде тебя.
Да, она сильная, подумала Мэдлин. Но только не сегодня.
Это напомнило ей кое о чем другом. Ведь у нее только эта ночь, когда она может быть слабой. И у нее еще есть фантазия, которую нужно успеть воплотить сегодня, чтобы потом, лежа без сна одной, ей было о чем вспомнить.
Сидя к нему спиной, Мэдлин накрыла его руки, прижав ладони к своим бедрам.
— Льюис, а я ведь все-таки кое-чего от тебя хочу, — сказала она и почувствовала, как он спрятал улыбку в ее волосах, а затем его губы защекотали ей шею. Но если она ничего не путает, теперь его очередь воплощать ее фантазию.
Мэдлин повернулась к нему лицом, села на него и прильнула к его губам в страстном поцелуе, оторвавшись лишь однажды, чтобы снять с него рубаху.
Загар Льюиса был безупречен, и наконец-то она с полным правом могла касаться его кожи. Проведя ладонями по его груди, она наклонилась и, коснувшись губами местечка позади уха, стала опускать голову ниже. Когда он поднял руки, чтобы обхватить ее груди, Мэдлин взяла их за запястья и развела в стороны.
— Нельзя, — строго приказала она. Ее тон заставил его губы дрогнуть в улыбке. — Теперь будет так, как хочу я. — Наклонив голову, она лизнула его соски и потому не видела, как глаза Льюиса мгновенно потемнели от желания. Но когда она стала покрывать его грудь поцелуями, то с удовлетворением заметила, как напрягаются его мускулы.
— Моя очередь, — шепотом повторила Мэдлин, наслаждаясь производимым эффектом. — А теперь, — она толкнула его, показывая, что он должен лечь, — ты должен лежать и ничего не делать. Все делать буду я. Ты обязан только подчиняться. И забудьте о том, что вы мой босс, мистер Гуд. — Она подняла его руку и поцеловала в ладонь. — Ну, держитесь. Теперь вы в моих руках…
