— Вы можете вызвать меня в любой момент, — вытащила она маленький камушек из-за пояса и протянула мне. — Сегодня я буду в соседней комнате с вашей. Это приказ почтенного. И завтра отведу вас в библиотеку.
— Спасибо, — улыбнулась я, испытывая тоску.
Она просто выполняет свою работу, исполняет приказы. Стоит ли пытаться найти в ней подругу и собеседницу?
После того, как Дариэль ушла, я не могла найти себе места. Можно было позвать ее вновь и завалить вопросами, но ответит ли она? Да и снова риск… Она запросто расскажет обо всех моих расспросах Волтуару. Вскоре я полезла в огромную ванную, вылив туда пару флаконов с пахучими зельями. Я не просила духов осветить темное помещение, сидя в полумраке. Голубое сияние цветов на колоннах позволяло разглядеть все острые углы — не расшибусь. Тихий всплеск воды успокаивал.
— Пропустите! — звонко потребовал женский голос.
Негромкие ответы стражников невозможно было разобрать. Я съежилась, стараясь расслышать слова, но не получалось.
— Я приказываю вам! Метку видите? Или она для вас уже ничего не значит?!
Сидеть дальше тихой мышью не имело смысла. Меня рано или поздно сожрут, или сломают зубы и больше не полезут. Я вылезла из воды, услышала громкие шаги, поэтому не стала тратить время на платье, а просто обмоталась полотенцем и вышла.
Шан’ниэрдка с рыжим рисунком на руке остановилась сразу же, как я показалась в комнате. Она молчала и внимательно изучала меня взглядом — и чем дольше он скользил по мне, тем сильнее кривились пухлые губы. Стражник топтался у прохода, иногда оттягивая занавеску, но не входил.
— Он опозорит нас, — пробормотала любовница Волтуара. — Как он не понимает, что опозорит всех нас…
— Покиньте мою комнату, — твердо попросила я, но руки ощутимо дрожали, а ноги ослабли.
Я старалась не смотреть на длинные коготки шан’ниэрдки, но взгляд то и дело цеплялся за них. Хвост мельтешил за длинными ногами, а затем застыл. Любовница долго и неотрывно смотрела на мое лицо. Сжатые губы бледнели, а дыхание становилось рваным.
— Я не позволю, — почти прошептала она, но я услышала. — Я не позволю, а он не осудит. Не меня.
Я отступила и стала оглядываться, стараясь увидеть хоть что-то, что сгодится вместо оружия. Но вспомнила только о камне призыва Дариэль, который остался лежать на платье в ванной. Спятившая любовница кинулась в мою сторону, а я, стараясь не поскользнуться, бросилась обратно к дверной арке. Кажется, не успевала, но услышала короткий, наполненный болью вскрик. У самого прохода остановилась и удивленно уставилась на упавшую девушку. Ее било конвульсиями, а затем глаза закатились — она обмякла и перестала вообще двигаться.
Потеряла сознание? И что делать? А если умерла? Мне пришлось прислониться к стенке и дышать чаще, чтобы самой в обморок не упасть.
— Помогите, — старалась крикнуть, но получалось только громко говорить.
Стражник снова заглянул сквозь щель, но занавеска упала. Неужели не поможет? Но он вбежал уже через мгновение, присел на колено перед любовницей Волтуара, протянул руку к ее запястью, но в последний момент отдернул, не прикоснулся. Хмуро посмотрел на меня.
— Я не трогала ее! — прижала я руки к груди. — Честно, не трогала.
Он не верил мне. Я видела мелькнувшее презрение в глазах эльфа. Людям нет доверия в этом мире. Но я знала, что духи тоже не всегда честны. Будут ли они на моей стороне? И если нет, то чего мне будет стоить жизнь любовницы правителя?
Уже сползая по стене, я прошептала, зная наверняка о бесполезности моих слов:
— Даже пальцем к ней не прикоснулась…
Глава 5. Признания и шаги навстречу
Я не увидела, когда в комнату вошел Волтуар. До последнего не отводила взгляда от шан’ниэрдки.
— Асфирель, ты в порядке? — спросил Волтуар, прикоснувшись к моему плечу.
Он сидел на корточках рядом со мной и внимательно смотрел на мое лицо.
— Я не трогала ее! — громко зашептала я, осознав, кто передо мной. — Не трогала.
— Конечно, — нахмурился он. Погладил руку до локтя и сжал. — Ты ни в чем не виновата. Сиелра очнется к вечеру, она не пострадала сильно, если тебя это беспокоит.
— Я не понимаю…
Меня затрясло сильнее. Я не сопротивлялась, когда Волтуар обнял меня, позволяя спрятаться от окружающего мира, уткнувшись в его грудь.
— В своих покоях ты в безопасности. Я просил сильных духов уберечь тебя, они не отказали. Скоро я приду к тебе и все расскажу, а сейчас поднимись с холодного пола.
Он потянул меня вверх, подвел к кровати и усадил на нее. Окинул беглым взглядом комнату, задержал его на любовнице, а после обратился к Дариэль:
— Принеси Асфи горячего чаю.
Подошел к Сиелре, присел, аккуратно убрал темные пряди с ее лица, после еще осторожнее поднял девушку на руки и направился с ней к выходу.
У меня зуб на зуб не попадал, но вскоре паника и шок отпускали, мысли стали складываться из тех обрывков слов, что говорил Волтуар. Любовница правителя жива, меня никто не будет обвинять в случившемся и в комнате мне ничего не угрожает — все это безмерно радовало.
Дариэль вернулась с горячим чаем и сладостями, пыталась разговорить меня, видимо, успокоить, отвлечь, но получалось у нее плохо.
— Выпейте зелье, — принесла она крохотный флакон.
Зелье желания было похоже на гранатовый сок, но почему-то сейчас я смотрела на него и вспоминала кровь. Откупорила и без заминки осушила. Приторно сладкое до такой степени, что зубы свело.
— Запивать нельзя, — остановила меня Дариэль, когда я потянулась к чашке с чаем, стоящей на тумбочки у кровати. — Подождите пока не останется вкуса во рту.
— Я должна была принять его перед сном, — протянула я.
— Приказ почтенного. Думаю, он придет раньше, чем планировал. Вы сильно перепугались, я могу чем-то помочь?
Она интересовалась искренне, терпеливо ждала ответа и доброжелательно улыбнулась, когда я заверила ее, что все в порядке. До самого заката я слушала ее рассказы о дворце, о самых красивых местах на Цветущем плато, об известных местных гильдиях.
На закате пришел Волтуар и попросил Дариэль оставить нас. Я давно переоделась в вечернее платье голубого цвета, сидела на диване, забившись в самый угол. Наблюдала, как Волтуар приближается, как садится рядом, как протягивает руку к моей щеке. Напряглась, ожидая знакомые эмоции: ненависть, раздражение, отвращение и разочарование к себе, — но теплые пальцы коснулись кожи, погладили скулу — я прикрыла глаза от удовольствия. Спокойствие и умиротворение смешались с нежностью и желанием потереться о ладонь, прижаться к ней и ласково улыбнуться. Я сдерживалась, понимая, что это не мое желание. Удивилась, что пребывала в абсолютной трезвости и, несмотря на трудность выбора, не была лишена его, могла устоять перед искушением.
