Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
Вообще отношения с главной жрицей пиара не заладились с самого начала. По настоятельной просьбе Бланш ЖБМ скрепя сердце отправился на «неформальную встречу» с Кавански, где ему показали небольшой фильм. Журналист с камерой ходил по улицам и опрашивал прохожих, что они думают о ЖБМ. Магрибинец, торгующий овощами на рынке, ответил, что стране нужен именно такой человек. «Мы рассчитываем на тебя, Жан-Бернар!» – воскликнул он, сжимая кулаки и улыбаясь в камеру, словно обращался к футболисту перед решающим матчем. Пожилой мужчина, опираясь на стойку бара в бистро и поднимая глаза от бокала белого вина, заявил, что стране, возможно, и правда нужен ЖБМ, потому что все остальные провалились, это всем известно, и их надо гнать из власти поганой метлой, не то они устроят тут «фашистский бардак». Он явно гордился своим умением формулировать политические взгляды, и два других посетителя бистро смотрели на него с одобрением. Потом они подняли к камере свои напитки – два бокала белого вина и поллитровую кружку пива – и со словами «За ЖБМ!» чокнулись. Женщина лет сорока говорила сбивчиво и взволнованно: «Это что ж такое? Налоги платим, а чтоб чего сделать, у них один ответ: денег нет! Куда ж они их девают? Вы раньше видели, чтоб на улицах столько бомжей было? Вот, сами смотрите! – Камера переместилась на сурового с виду мужчину, сидевшего по-турецки на тротуаре перед походной палаткой. – Он тут уже больше года сидит, мне из окна видно. Что, нельзя ему работу найти? – кипятилась женщина. – Дайте ему лопату и грабли, и пусть идет в парке дорожки метет! Для этого сорок дипломов не нужны! Так что мой ответ: да! Если он правда наведет здесь порядок, я за него проголосую!» Наконец, молоденькая девушка с пирсингом в носу и жвачкой во рту сказала, что ни разу не голосовала, но если уж пойдет на выборы, то проголосует за него, потому что он «кульный» и не похож на других политиков.
Огромный экран погас и секунду спустя бесшумно сам собой убрался под потолок. ЖБМ и Аврора разом повернулись в своих креслах и посмотрели на Домисиль Кавански, которая с торжествующим видом восседала за овальным столом в окружении помощников.
– Кто им сказал, что я собираюсь куда-то выдвигаться? – сухо спросил ЖБМ.
– Сердце! – с энтузиазмом не воскликнула, а чуть ли не взвизгнула Домисиль. – Им подсказало сердце! Они хотят вас, ЖБМ! Они вас вожделеют!
– Тогда скажите им, что я не кардиолог. Я не собираюсь начинать политическую карьеру только потому, что двум домохозяйкам, трем алкашам и одному марокканскому торговцу овощами не терпится увидеть меня в Елисейском дворце.
Домисиль молча улыбнулась и, стуча высокими каблуками, подошла к ЖБМ.
– Обожаю, когда вы злитесь, – сказала она, трогая ЖБМ за плечо и жеманно добавила: – Должно быть, в детстве вы были несносным ребенком.
И медленно пошла обратно, но на полпути вдруг обернулась.
– Франция лежит у ваших ног, а вы не желаете ее поднимать? – Она повысила голос: – Вы ее не хотите?
ЖБМ покинул заседание, на прощание помахав рукой всем сидящим за столом. Перед этим он пожал руку Домисиль, которая смотрела на него взглядом обольстительницы. «До свидания, президент», – лукаво улыбнувшись, шепнула она ему. Но едва он вышел за порог, улыбка сползла с ее лица. Домисиль со всей силы хлопнула по столу ладонью, отчего остальные восемнадцать членов ее команды подпрыгнули на стульях.
– Агитпроп! – рявкнула она. – Мне нужны публикации во всех газетах и журналах! Договаривайтесь об интервью с артистками. Расспрашивайте их обо всем на свете: где недавно снимались, какой косметикой пользуются, куда собираются на отдых, где учатся дети. Но чтобы в числе прочих был вопрос на тему политики. И ответ должен быть один: ЖБМ. Взамен обещайте им рекламу, шмотки, духи, поездки, телевизор с плоским экраном, что угодно. Спонсоров найдете. Мы должны проникнуть во все неполитические сферы, осуществить захват изнутри! Они ждут нас с моря, а мы нападем с суши! Я хочу, чтобы люди начали об этом думать! Чтобы это засело у них в мозгах! Будущий постоялец Елисейского дворца – он и только он! Всем ясно?
Она поднесла к губам электронную сигарету в серебряном мундштуке от Картье, изготовленном по ее персональному заказу и украшенном ее девизом «Доколе?», а затем подошла к окну смотреть на город, с высоты девятнадцатого этажа похожий на архитектурный макет.
– Ему самому это не вполне ясно, – подал голос молодой парень.
– Им я займусь сама, – пробормотала Домисиль, выпуская клубы электронного дыма.
* * *
Вопросник затрагивал самые разные темы, от любимых писателей и отношения к животным до важнейших проблем, волнующих общество, вроде эвтаназии или усыновления детей гомосексуальными парами. ЖБМ ответил уже на девять вопросов и диктовал ответ на десятый:
– Хосе Мухика и его трехногая собака.
– Постойте, ЖБМ. Не называйте Хосе Мухику. Она в обморок грохнется.
– А мне-то что?
– Назовите Миттерана или де Голля, и дело с концом.
– Нет, – стоял на своем ЖБМ. – Я хочу назвать Хосе Мухику и его трехногую собаку.
– Вы это нарочно, чтобы ее позлить. Это провокация.
– Нет, Аврора, ничего подобного. Я просто честно отвечаю на вопрос: кто из политиков произвел на вас самое сильное впечатление.
Аврора вздохнула, отложила планшет и направилась к окну.
– Вы хотите, чтобы я назвал Миттерана? – сокрушенно произнес ЖБМ.
– Нет. Вы правы. Называйте Мухику и собаку. Так даже оригинальней.
Действительно, имя бывшего уругвайского президента звучало скорее неожиданно, особенно в сравнении с именами двух великих президентов Пятой республики. Руководитель партизанского движения Тупамарос, во времена военной диктатуры он был арестован и провел в тюрьме тринадцать лет; его пытали и бросили умирать на дно колодца. Он не только выжил, он воскрес и в возрасте семидесяти четырех лет стал президентом страны. Этот невысокий усатый толстячок, называвший себя «простым крестьянином», а в прессе, падкой до хлестких формулировок, удостоенный прозвища «самого бедного президента на планете», отличался крайне скромным образом жизни, далеким от пышности, привычной главам государств. Он отказался переезжать в президентский дворец и продолжал жить на своей маленькой ферме близ Монтевидео; большую часть своей зарплаты он переводил на благотворительность и для помощи «мелким предпринимателям», оставляя себе сумму, эквивалентную средней зарплате в Уругвае. В 2014 году, уйдя от власти, он занялся продажей цветов, которые выращивал у себя в саду. На протяжении тех пяти лет, что Мухика был президентом, ЖБМ внимательно следил за его выступлениями с трибуны ООН и смотрел интервью, которые тот давал в своем деревенском доме. Мухика призывал людей осознать, что современное общество помешалось на потреблении, что глобализация приняла неконтролируемый характер, что рыночная экономика мешает личной свободе, потому что люди работают, чтобы расплатиться за ненужные вещи, которые покупают в кредит. По его мнению, бедны не те, у кого мало имущества, а те, кто нуждается во многом, а хочет иметь еще больше. Он сидел у себя на ферме за столом в окружении книг и цитировал философов, в том числе Эпикура и Сенеку. Порой его также видели прогуливающимся по деревенским дорогам; за ним бежала собачонка, у которой не хватало одной лапы.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
