Его руки скользнули по ее плечам, стаскивая пестрый шелк, Дракон яростно рванул свою вещь, стаскивая ее с девушки, и осторожно, чуть касаясь, провел ладонями по ее обнаженным плечам, обласкал ее часто вздымающуюся грудь.
— Не бойся меня, человеческая самка, — произнес он, поглаживая ее острые соски так нежно и чувствительно. Что Клэр н сдержала вздоха, полного удовлетворения. — Я не ем людей. Особенно — самок.
Он сжал ее покорное тело в своих объятьях и поцеловал. От его губ пахло горьким дымом пожарища, и Клэр снова вздрогнула от страха, но он не позволил ей отстраниться. Он целовал и целовал ее до тех пор, пока у нее не закружилась голова, пока не подкосились ноги и она упала — в его объятья, укачивающие ее нежнее колыбели. Удерживая ее на руках, он все целовал и целовал ее, словно хотел напиться свежего морского ветра, который вымоет из его длинных волос запах гари.
— Время долгой и неторопливой любви, — произнес он, опуская Клэр в постель и прижимаясь лицом к ее подрагивающему животу. — Я буду любить тебя долго, дикарка. Ты манишь меня, ты притягиваешь своим спелым запахом и своим огнем. Я хочу послушать твой голос, когда тебе станет хорошо. Я хочу видеть тебя, когда тебе станет хорошо…
Запахло благовониями, прогоняющими резкий неприятный запах гари, дрогнули лепестки пламени над свечами, и Клэр почувствовала, как головокружение снова уносит ее в сладкое небытие, наполненное приятными ласками. Склоняясь над ее телом, Дракон целовал ее живот, любовно оглаживая округлые бедра, и Клэр чувствовала, как ее дыхание становится все глубже и медленней, когда его язык коснулся меж ее ног, провел по мягким губкам и жестко погладил клитор.
— Моя самка, — произнес он, куснув е в мягкое бедро — и тут же поцеловав укушенное место. — Я пометил тебя. Ты пахнешь мной. Ты всегда будешь моей самкой.
Глава 6. Ночь страстей
В этот момент Клэр отчетливо, как никогда, поняла свое положение.
Да, она была капитаном пиратов; да, они грабили корабли, принадлежащие Драконам, и убивали их команды. Дракон выследил их и уничтожил угрозу, ее команду ждет суд, и вероятно, казнь, а она — она добыча Дракона. Он ее повелитель; он взял ее себе, ни у кого не спрося, как военный трофей. Присвоил; захотел обладать ею, и не спросил ее мнения. Не увидел пирата — увидел женщину, и никто не посмел сказать слова против, отнять, попытаться убить, повесит на рее, как она того заслуживала. Желания Дракона не оспариваются.
— Почему, — шепнула Клэр, когда Дракон опустился на нее всем телом, прижался к ней, мягко целуя ее подрагивающую шею, — почему ты не сжег нас сразу? Ты же мог… мог подняться в небо и просто сжечь наш корабль… Я видела…
Видения полыхающего плота вынырнули из памяти, Клэр содрогнулась, и Дракон сердито засопел, куснул ее в плечо острыми крепкими зубами, чувствительно, так, что она вскрикнула.
— Я так захотел, — резко ответил он. Ему неприятно было, что она увидела — и испугалась. Животным чутьем он ощущал ее смятение, ее страх, ее отдаление от него, потому что ее варварский разум, привыкший к страшным сказкам о Драконах, не мог так просто принять увиденного.
— А я? — шепнула Клэр, нерешительно обнимая Дракона, проводя ладонями по его напряженным плечам. — Зачем тебе я?
— Зачем мужчинам нужны женщины? — удивился Дракон, отстранившись на миг от девушки и заглядывая в ее глаза. — Чтобы любить.
Она хотела спросить что-то еще, но он не дал ей такой возможности. Его пальцы коснулись е щеки, поворачивая ее лицо к его лицу, его губы страстно накрыли ее губы, и последний вопрос стерся из ее памяти.
Дракон неспешно, нежно пил ее дыхание, лаская ее губы, проводя по ним языком так умело, так чувствительно, что девушка таяла точно так же, как воск в оплывающих свечах. Он нашел ее ладонь, и пальцы их любовно переплелись, так, словно делали это сотни раз, словно их руки привыкли ласкаться друг к другу. Клэр дрожала, подчиняясь неспешным движениям его нежных пальцев, завораживающим поцелуям, которыми он покрывал ее лицо, ее шею. Странно было думать, что то чудовище, дышащее огнем, что летало над океаном в облаках кипящего пара и дыма, сейчас лежит рядом с нею — и ласкается к ней, как самый нежный в мире любовник.
«Да он душу мою пожирает, — почти с отчаянием подумала она, поняв, что от этих неспешных ласк разгорается, объятая жаждой близости. — Он овладевает моими чувствам, моими мыслями, он становится мной… или я становлюсь его частью».
Каждое прикосновение скользящих по ее телу рук становится невыносимо приятным — и невыносимо болезненными даже недолгие мгновения, когда он отстранялся. Клэр чувствовала, что ее разрывает надвое, и со стоном приникала к его телу, чтобы восстановить утраченную связь, продлить нежность, передающуюся через острожные приятные касания. Он снова приникает к ней, и Клэр в который раз кажется, что ее обнимают бесконечные кольца змеиного сильного тела, неспешно поглаживающие ее кожу, ласкающие ее всю, со страстью сжимающие ее с головы до ног. Это страшно, но так приятно; смесь опасности и нечеловеческой, дикой страсти приятно тревожит воображение, обостряет чувства. Клэр долго, протяжно стонет, когда ей кажется, что одно из этих колец бессовестно скользит меж ее ног и трется, трется в самом чувствительном месте, прижимаясь к влажной коже. Клер раскрывает глаза, и наваждение пропадает; чуть касаясь, рука Дракона поглаживает ее меж покорно разведенных ног.
Склоняясь над ее грудью, Дракон по очереди целовал остренькие соски. Клэр с восторгом и ужасом чувствовала, как его длинный, как у змеи, язык, шероховатый и сильный, обвивается вокруг ее соска и потирает, так сладко и неспешно, так нежно касаясь чувствительной вершинки, что Клэр забывает о страхе и отдается во власть острого наслаждения. Она постанывает, выгибаясь навстречу его ласкам, и вскрикивает, когда его острые ногти чуть прижимают второй ее сосок. Страх ледяным холодом пробегает по ее нервам, и тут же сменяется жаром желания, когда острый ноготь вкрадчиво, тонко поглаживает чувствительную кожу, обводит темную ареолу, а затем ладонь обнимает приятную округлость — жадно, грубо стискивая ее.
Его голодные губы ласкают и ласкают ее грудь, он стискивает девушку, прижимаясь лицом к ее теплому телу, и она постанывает, жалобно, умоляюще, потому что желание пожирает ее, затмевает разум, а он не торопится ее взять.
— Пожалуйста, — шепчет она, вновь закрывая глаза, чтобы вернуть ощущения скользящего по ее горящей коже долгого змеиного тела. — Возьми меня, пожалуйста…
Он уступает ее просьбе; казалось, он ожидал этих слов, ее нетерпения и мольбы. Опускаясь на девушку всем телом, он разводит ее ноги шире и поглаживает меж ними ладонью, вслушиваясь в ее нетерпеливую дрожь.
Первое его проникновение такое резкое и сильное, что Клэр вскрикивает под ним и выгибается тугим луком, приникая к его телу еще крепче. Он гибко повторяет движение ее напряженного тела, следует за ним, вжимаясь в ее раскрытые бедра как можно сильнее, заставляя ее почувствовать его нетерпение, его болезненное желание обладать ею. Он напряжен, и Клэр вдыхает воздух мелкими глоточками, потому что ей кажется — еще немного, и ее разорвет его жесткая плоть. Он подхватывает Клэр, просовывает руку ей под поясницу, и толкается в ее тело еще раз, отрывисто, сильно и резко, жестко, грубо, снова заставив ее вскрикнуть и выгнуться, принимая его.
