Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 122
Тэсс ощутила знакомое чувство: в ней боролись любовь и озадаченность.
— Мама.
Она обняла мать и почувствовала, как непроизвольно скривились губы. Поспешно отвернувшись, Тэсс стала смотреть на двух оглушительно тявкающих болонок, которых обожала ее мать. Возбужденные приходом гостьи, они подняли невероятный гвалт.
— Вернулась с Дикого Запада?
Певучий техасский говор Луэллы напоминал расстроенное банджо. Она поцеловала дочь в щеку, потом облизнула палец и стерла оставшееся красное пятно.
— Ну, расскажи мне, как это все было. Надеюсь, этого ублюдка достойно проводили в последний путь.
— Это было… интересно.
— Могу себе представить. Давай выпьем кофе, золотко. Сегодня у Кармине выходной, так что придется нам обходиться собственными силами.
— Я приготовлю.
Тэсс предпочитала сама заваривать кофе, чем встречаться с этим мамашиным слугой-жеребцом. Она старалась не думать о том, какие еще услуги он оказывает Луэлле.
Через красную с золотом гостиную Тэсс прошла на кухню, сиявшую первозданной, ослепительной белизной. Как всегда, там все было в идеальном порядке. Какие бы «домашние» обязанности ни исполнял Кармине, одного у него не отнимешь — он аккуратен, как больничная сиделка.
— Тут где-то осталось немного кекса. Я голодна, как волк.
Появилась Луэлла с путающимися у нее под ногами болонками и начала шарить по шкафам. Через минуту на кухне воцарился хаос.
Тэсс снова скривила губы. Хаос следовал за Луэллой столь же преданно, сколь тявкающие Мими и Морис.
— Ты познакомилась со своими родственничками?
— Если ты имеешь в виду моих сводных сестер, то да.
Тэсс с ужасом наблюдала, как мать ножом для мяса разрезала кекс на огромные куски, потом переложила их на большое блюдо с ужасающими розами. В каждом куске было не меньше десяти миллионов калорий.
— Ну, и какие они?
Отрезав еще один щедрый ломоть от кекса, Луэлла кинула его на фарфоровую тарелочку, стоявшую на полу. Собаки кинулись к кексу, рыча друг на друга.
— Одна — тихая, нервная, этакая «покорная женушка».
— Это которую бывший муж любил поучить кулаками. — Луэлла зацокала языком и протиснула свои пышные бедра на высокий стул. — Бедняжка. С одной из моих девочек было то же самое. Муж все время колотил ее почем зря. В конце концов мы отправили ее в убежище для женщин. Теперь она живет в Сиэтле. Время от времени присылает мне открытки.
Тэсс издала слабый звук, долженствующий изображать интерес. Мамашиными «девочками» были все работавшие на нее девушки — от барменш и стриптизерш до посудомоек. Луэлла их опекала, одалживала деньги, давала советы. Тэсс всегда считала, что «У Луэллы» был наполовину клубом, а наполовину — приютом для танцовщиц из стриптиза.
— А другая? — спросила Луэлла, поедая кекс. — Та, у которой мать индианка?
— О, эта девица — настоящий ковбой. Разгуливает в грязных сапогах, вся — из одних острых углов. Знаешь, я уверена, что она может кулаком сбить быка с ног, правда. — Подобное предположение развеселило саму Тэсс, и она подлила себе еще кофе. — Она даже не пыталась скрыть, что наше присутствие на ранчо ей глубоко противно. — Пожав плечами, Тэсс присела и начала отщипывать кусочки кекса. — У нее есть сводный брат.
— Да, мне это известно. Я знала Мэри Вулфчайлд — вернее, видела несколько раз. Она была очень красивой женщиной, и ее сынишка тоже такой хорошенький, прямо ангельское личико.
— Он теперь взрослый, но личико у него по-прежнему ангельское. Он живет на ранчо, ухаживает за лошадьми, или что-то в этом роде.
— Насколько я помню, его отец был ковбоем. — Луэлла полезла в карман алого шелкового халата и вытащила пачку сигарет. — А как там Бесс? — Она хрипло хохотнула и достала сигарету. — Господи, вот это была женщина! Я при ней следила за своим языком, честное слово! Дом она содержала в идеальном порядке и никому не давала спуску, даже Джеку.
— Насколько я могу судить, она командует там по-прежнему.
— Чертов дом. Чертово ранчо. — Ярко-красные губы Луэллы скривились. — Чертово место. Я провела там только одну зиму, но была сыта по горло. Этот чертов снег по самые сиськи!
— Почему ты вышла за него? — Услышав вопрос, Луэлла удивленно подняла бровь, и Тэсс неловко поежилась. — Действительно, я никогда прежде тебя об этом не спрашивала, но сейчас спрашиваю. Я хочу знать, почему.
— На простой вопрос — простой ответ. — Луэлла насыпала в свою чашку чуть не полсахарницы. — Он был самый сексуальный сукин сын из всех, кого я когда-либо видела. Его глаза смотрели так, словно он видел тебя всю насквозь. Он вот так вот наклонял голову и улыбался, словно уже знал, что с нами будет дальше.
Луэлла прекрасно все помнила. Запах пота и виски, искорки в его глазах. И то, как Джек Мэрси ввалился в ночной клуб, когда она танцевала на сцене в одних перьях и высоченном цилиндре. И то, как он пыхтел огромной сигарой и смотрел на нее.
Она почему-то сразу догадалась, что он будет поджидать ее у выхода после представления. И, ни минуты не колеблясь, пошла вместе с ним. Они переходили из одного казино в другое, пили, играли, а на голове у нее красовалась его широкополая шляпа.
Через сорок восемь часов они стояли в одной из этих часовен конвейерного типа с музыкой из автомата и пластмассовыми цветами. И он надел ей золотое кольцо на палец.
Вряд ли стоило удивляться, что кольцо оставалось на месте меньше двух лет.
— Мы ведь совершенно не знали друг друга — вот в чем проблема. Что у нас было? Только похоть да азарт. — Луэлла задумчиво затушила сигарету в пустой тарелке. — Я была совсем неприспособленна для жизни на этом чертовом коровьем ранчо в Монтане. Может, мне следовало попытаться — кто знает? Я любила Джека.
Тэсс поперхнулась куском кекса.
— Ты его любила?
— Ну, какое-то время да. — Луэлла говорила спокойно — ведь столько лет прошло. — Женщина, у которой имелись хоть какие-нибудь мозги, не могла долго любить Джека. Но пусть недолго, а все-таки я его любила. И эта любовь дала мне тебя. А еще сто штук. Если бы в тот вечер Джек Мэрси не завалился в ту забегаловку и не втюрился в меня, сейчас у меня не было бы ни моей девочки, ни моего клуба. Так что мы с ним в расчете.
— Ты в расчете с человеком, который вышвырнул собственную жену и дочь из своей жизни? И бросил подачку в сто тысяч долларов?
— Тридцать лет назад сто штук были большими деньгами, не то что теперь. — Науку быть матерью и секреты бизнеса Луэлла начала изучать с нуля. Сейчас она гордилась своими познаниями в обеих областях. — Мне кажется, я неплохо обтяпала мое дельце с Джеком.
— Ранчо «Мэрси» оценивается в двадцать миллионов. Ты по-прежнему считаешь, что неплохо обтяпала свое дельце?
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 122
