И тут разорвалась новая бомба…
Рози попросил, чтобы его сестре позволили пройти испытания на арене с целью получения статуса.
Это было совершенно абсурдное пожелание. Женщины — это леди. Женщины никогда не бывают музыкантами. Такое требование было небывалым и невозможным, не имеющим себе места в их упорядоченном обществе. Все равно что предложить людям двадцатого века выбрать своим президентом дельфина потому лишь, что наука доказала наличие у дельфинов разума. Владислович, Отец Мира, видел назначение женщин лишь в деторождении — и ни в чем больше. Он сказал с абсолютной ясностью, что задача женщин — вынашивать детей, что именно они поддерживают существование вида и бессмертие имени самого Владисловича, но никогда не должны получать статус. Никогда. Статус — это знак мужчины, и потому женщина со статусом разрушит самые основы порядка вещей.
И все же, хоть требование казалось абсурдным, такой была и сама ситуация. Музыканты получили своего первого за два столетия композитора. История рассказывает о блеске и славе века, когда жил последний композитор, о величии общества, которое он вдохновлял в течение всей своей жизни. Появление композитора действует на общество как необъяснимый катализатор, возбудитель, переворачивает социум, пока он не расцветет пышно и многокрасочно. Не нашлось бы в Большом зале ни одной души, которая не стремилась бы к такой Золотой эре. Следовательно, Рози был сейчас для всех присутствующих почти что Богом. Да, собственно, после смерти он со временем будет канонизирован, а потом, по прошествии долгих лет, перейдет от святости к божественности. Завтра, возможно, они будут в этом не столь уверены, но сегодня счастье било в них ключом — и они согласились на его просьбу.
А кроме того, какая женщина сумеет выжить на арене? У нее нет практически никаких шансов на успех. Стало быть, потом не возникнет никаких проблем. Так ведь?
Толпа, весело переговариваясь, снова занимала свои места. Гил тоже опустился в кресло, и тут на трибуну поднялся Рози и сел рядом с ним.
— А я и не знал, что у тебя есть сестра, — сказал Гил, стараясь подавить в себе благоговение и говорить с Рози по-дружески, как прежде, до того, как тому вручили Медальон.
— О да, Гил. Сестра. — Рози широко улыбнулся. — Подожди, увидишь. Да вот она идет — Тиша![14]
Гил прищурился, пытаясь разглядеть девушку на другом конце обширной арены. Ее учитель шел слева и чуть сзади, немного покачиваясь на ходу. Это был седовласый Франц! Мягкое лицо, спокойные манеры и гордая осанка сказали Гилу, что это действительно тот старик, который учил его играть на гитаре, который так терпеливо сносил его неуклюжесть (в отличие от Фредерика) и который показал ему, что на самом деле он все-таки обладает музыкальными талантами, пусть и минимальными.
Гил подавил желание помахать рукой и снова перевел взгляд на девушку. С трудом сглотнул комок в горле и ощутил, как, подобно пойманному зверьку, прыгнуло его адамово яблоко. А кого он ожидал увидеть — горбунью, такую же, как Рози? Изуродованную мутантку, еще одну ошибку камеры генного жонглирования? От красоты девушки у него перехватило дух, а горло, и без того воспаленное, полыхнуло огнем и непривычным стремлением, которому он не мог найти имя.
«Она великолепна», — подумал Гил.
Рози улыбнулся.
Прекрасная девушка. Пять футов три дюйма ростом, тоненькая, но возбуждающая благоговейное восхищение. Она была одета в винно-красное гимнастическое трико и легкие тапочки ему в тон. Трико плотно — даже слишком плотно — облегало нежные контуры ее тела. Ошеломляюще длинные ноги, прямо-таки поразительно длинные для такой невысокой девушки, бедра безупречной ширины, тоненькая — пальцами двух рук можно обхватить — талия, крепкая высокая грудь и шея, словно вырезанный и отполированный искусными руками изгиб ореховой древесины. Лицо ее, изысканное, как нежнейшая китайская вышивка, обрамляли волны черных волос, а глаза были зелено-голубого цвета, какого они встречаются только у кошек. Даже через всю арену Гил заметил, что лицо это лучится обаянием, от которого у него заплясали нервы. Да уж, генные инженеры проявили искреннее раскаяние за прошлые ошибки, когда создавали эту ошеломительную девушку… женщину…
— Она… она…
— Да, она есть она! — Рози коротко рассмеялся.
И вот они дошли до Скамьи, остановились и замерли. Тиша плотно сдвинула пятки, прогнула спину, очень смело и очень красиво, а старый Франц стоял чуть ссутулившись, с видом усталым, но тем не менее боевым. Отзвучала литания, и толпа в коллективном вздохе втянула в себя, наверное, половину воздуха в помещении, когда Франц объявил, что он, будучи учителем девушки и гордясь тем, чего она достигла под его руководством, рекомендует ее для Первого Класса. Просьба Рози и без того была достаточно дерзкой, но рекомендовать Первый Класс — это совсем уже выходило за рамки приличия.
У судей вид тоже был изрядно скептический.
Однако, думал Гил, наверное, куда лучше ей будет завоевать Первый Класс, а не Четвертый. Он быстро сообразил, что если Тиша добьется статуса Четвертого Класса, то на других представителей этого класса со стороны лиц, занимающих более высокое место в социальном порядке, посыплются язвительные насмешки: «Да бросьте, даже женщина может добиться вашего несчастного Четвертого Класса!» Именно потому ей нужен был лишь самый высокий статус.
Судьи неохотно согласились позволить Тише подвергнуться испытаниям. С их стороны это была уступка великому Рози. А кроме того, они были твердо убеждены, что она может только потерпеть поражение.
Но девушка не умерла.
Она безошибочно сражалась против куда большего числа ужасных монстров, чем Гил, сражалась, умело используя свое оружие — весь набор из четырнадцати предметов, которыми полагалось овладеть соискателям Первого Класса. В течение получаса она хладнокровно встречала насланных на нее чудовищ, используя акустическое боло, звуковые ружья, духовые трубки, выбрасывающие звуковые стрелки, наподобие оружия древних тропических народов. Было совершенно очевидно, что судьи намерены играть против нее нечестно, что мастера испытаний за Скамьей заставят ее выдержать вдвое больше схваток, чем пришлось на долю других кандидатов на Первый Класс.
Она сразила человеко-волков, которые изверглись из ливня копошащихся червей.
Она уничтожила стрекоз со скорпионьими хвостами, стаей поднявшихся из трупов человеко-волков…
Когда мастера испытаний не могли уже больше продолжать экзамен, не показав открыто, что стараются ее провалить, и испытания закончились, ей в награду достались лишь нестройные аплодисменты, в основном от леди на трибунах. Мужчины были слишком заняты — размышляли о том, что все это будет означать для них. Девушку сопроводили на трибуну, где она обняла Рози и поцеловала в щеку Гила, потому что Рози назвал его своим единственным другом.
