Пройдя эти острова, держали мы бейдевинд к NNW при ветре из NO четверти под малыми парусами; в 8 часов ZO оконечность Чикотана закрылась от нас на ZO 85°, от этого времени до полуночи прошли мы почти на NtW 7 миль, меряя временами глубину, которая была: 22, 27 30, 32, 35 саженей; грунт везде чистый, серый песок. С последней глубины поворотили мы в полночь (4 июля) к ZО и шли до 3 часов утра, а тут с глубины 2З саженей и прежнего грунта пошли опять к NW.
4 июля. В 6 часов увидели берег Кунашира на NWtW: это была северо-восточная его сторона, к которой подойдя на расстояние миль четырех, пошли мы вдоль его к ZW. По мере нашего приближения к нему берег более и более открывался к Z, но мы видели только сначала низменности, а горы и высокие места скрывались в тумане. Берег сей высок, местами утесист и глубок. От последнего к Z или юго-восточного мыса этого острова около половины 10 часа утра, будучи на расстоянии ½ или 1 мили, нашли мы глубину 18 саженей, грунт – мелкий желтоватый песок. Подле сего мыса к ZW от него есть заводь низменного песчаного берега, где весьма удобно приставать на байдарах; на самом берегу ее виден был прекрасный домик. От этого мыса берег идет к ZW, вдоль которого и пошли мы на тот же румб на расстоянии от ½ до 1 мили. Ветер был ровный с восточной стороны, погода облачная, но сухая, только пасмурность покрывала отдаленные берега, и мы, кроме Кунаширского берега, никаких других мест видеть не могли.
Мы шли от 3 до 4 миль в час, проходя находящиеся на берегу местами японские домики и шалаши мохнатых курильцев. Вся сия сторона острова покрыта большим лесом и вообще хвойным, а местами и черный лес примешен был. В 2½ часа пополудни прошли мы высокие берега острова, а далее от него к югу протягивалась низменная коса расстоянием на 2 или 3 мили, местами на нем стояли деревья, которые казались стоявшими в воде, до тех пор пока мы не усмотрели низменной сей косы, а между деревьями приметили мы в двух разных местах небольшие селения. Коса эта, называемая японцами Керам, составляет восточную сторону гавани, о который сказывал нам Алексей. Чтобы войти в оную, нужно было войти в южный мыс косы, почему мы и пошли вдоль ее к югу, имея глубины от 4 до 3 саженей, грунт повсюду – песок и дресва. В 4 часа пополудни мы находились на глубине 3 ½ саженей, грунт прежний, от самой оконечности косы на O½Z в глазомерном расстоянии 1½ или 2 миль; тогда открылись нам между Z и ZW из подтумана низменности берега на расстоянии миль 4 иди 6, которые мы приняли за Матсмайский берег. Но после рассмотрели, что то были небольшие низкие острова, лежащие пред Кунаширским заливом с южной стороны, которые тем легче было принять за Матсмайский берег, что высокости оного сливались с видимой частью этих низких островов.
Малая глубина заставила нас приближаться к гавани с осторожностью, для чего в 5 часов послан был штурман Новицкий вперед на шлюпке промеривать, а мы шли за ним по его сигналам и, пройдя с милю на румб WtN по глубине 3 ½, 3 ¼, 4 и 4¾ сажени, вдруг с глубины 4 саженей пришли на 8 саженей, потом минут через пять – на 10 саженей; на дне – чистый желтой песок. В это время южная оконечность была от нас на NW 29° милях в 1¾ или 2; тогда же мы приметили, что стоявшее у берега косы японское судно пошло далее внутрь залива; должно было думать, что оно боялось нас. Мы шли далее до 9 часов вечера, а тогда, не желая причинить японцам страху и беспокойства входом к ним в гавань ночью, положили мы якорь на 9 ½ саженей глубины, грунт – мелкий серый песок.
Южный мыс западной стороны гавани был от нас на NWtW, а южная оконечность косы почти на N. От последней малой глубины 4 саженей до положения якоря прошли мы к NW 3 мили по глубине 8, 10, 10½, 11, 11½, 12, 11, 10 и 9½ саженей, грунт везде – мелкий желтый песок. За час до положения нами якоря на средине низменной косы японцы зажгли пребольшой огонь, тогда и на южном мысе западной стороны гавани зажгли также огонь: первый скоро погас, а последний горел во всю ночь и мог бы служишь нам маяком, если бы только мы хотели ночью идти в гавань.
5 июля. В 4 с половиной часа утра 5 числа при тихом ветре от ZW снялись мы с якоря и пошли в гавань прямо на N, через час мы были в самом входе в оную, имея Z конец косы, составляющий восточную сторону этого залива, на О, а крепость, находившуюся в самом внутри его, на NO, с которой тотчас сделали в нас два пушечные выстрела, но ядра достать не могли: при входе в гавань глубина была 9¼ саженей, а потом стала постепенно уменьшаться, и на расстоянии мили, переплытой нами, уменьшилась до 4½ сажен. Тогда мы положили якорь, быв от крепости милях в двух глазомерного расстоянии, и послали шлюпку промеривать. Бывший на ней штурман Средний на расстоянии полумили от селения нашел глубину 3¼ сажени, которая уменьшалась постепенно, на дне по всей гавани – песок. После промера мы подошли к крепости на расстояние около версты и стали на якорь на глубине 3 ¼ саженей, дно – серый песок.
С этого места крепость мы имели на NO 3°; южной мыс косы Керамы – на ZO 26°, а южной мыс западной стороны гавани – на NW 85°. Когда я поехал на берег, то японцы, подпустив шлюпку мою к крепости, стали в нас стрелять из пушек ядрами и заставили воротиться; после этого мы, снявшись с якоря, отошли к ZW около 3 миль и положили опять верп на глубине 4½ саженей, грунт – песок. Тогда Z мыс W стороны гавани был от нас на NW 14½°, а город – на NO 40°. На сем переходе мы имели глубину 4¾, 4½, 4¾, 5, 5¼, 5¾, 6, 7, 5, 4¾ и 4⅔, на дне везде песок. Так как уменьшение глубины заставило меня положить якорь, то и послал я штурмана Новицкого промеривать сначала на WNW, а после на ZW; в обе стороны он ездил на расстояние около мили. В первом случае глубина уменьшилась постепенно от 4½ до 3½ саженей; а в последнем увеличилась она до 5½ саженей, на дне везде песок. Течение на этом месте по лагу нашла мы на WZW, ¾ мили в час.
Погода была очень тихая, почти, можно сказать, штиль до 10 часов вечера, а потом задул крепкий ветер от NW; мы прежде еще узнали о приближении оного по шуму, слышанному нами в проливе между Матсмаем и Кунаширом, который походил на бурун или на шум, производимый великим стадом касаток, когда они плывут по поверхности моря, почему заблаговременно положили еще вместо верпа настоящий якорь.
6 июля. Но с полуночи ветер стал очень крепок; один якорь не мог шлюп держать[87], несмотря на малую глубину, и мы принуждены были положить другой; тогда шлюп остановился. Крепкий ветер недолго продолжался и к рассвету совсем затих. В 8 часу утра снялись мы с якоря и стали лавировать к городу при тихих непостоянных ветрах. Около полудня, подойдя к японскому селению, поставили кадку с рисунком и с разными вещами для объяснения им причины нашего прихода и, отойдя опять от крепости, легли на якорь на глубине 4 ½ сажень, грунт – серый мелкий песок. Тут мы все сутки простояли, чтобы дать японцам время на размышление.
