Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 169
Впереди была другая проблема — река. Сама Хуньхе была была покрыта льдом и неширока — всего около 40 метров, но расстояние между ее берегами в 3–4 раза превосходило русло, к тому же они были высокие. Спуски и подъемы были готовы только у мостов. Только отсутствие преследования позволило избежать больших проблем{1986}. Прикрывавшие отход части не имели соблазна в виде оставляемых складов и действовали организованно и четко. Некоторые части, отразив исключительно энергичные атаки, выходили из такого близкого контакта с противником, что были слышны разговоры в передовых постах японцев{1987}. Последние 5 батальонов и строители конно-железной дороги отступили в порядке, буквально перед носом японцев вывозя секции переносного железнодорожного полотна. К счастью, японцы дали русским частям переправиться через реку и только после этого продолжили наступление{1988}.
Глава 27. Битва под Мукденом. Отступление, превратившееся в катастрофу
24 февраля(9 марта) Куропаткин отдал приказ об отступлении, которое не смог организовать. Неудачное сражение под Мукденом закончилось катастрофой именно во время отступления от города. В результате неудовлетворительной работы штаба Главнокомандующего 25 февраля(10 марта) в дефиле на Мандаринской дороге за Мукденом перемешались войска 2-й и 3-й армий с обозами и тыловыми службами — свыше 300 000 человек — 370 батальонов, приблизительно 1000 орудий, десятки тысяч повозок{1989}. Обозы, госпитали, гурты скота — все это создавало чудовищный хаос при неорганизованном движении{1990}. Войска отступали после тяжелых боев, через поля, покрытые убитыми и ранеными, не оказывая помощь последним. Люди замертво падали в сон при редких остановках. Настроения были таковы, что только слуха о приближающейся японской кавалерии хватало для паники{1991}. Тем не менее, до того, как масса войск 2-й и 3-й армий, уже основательно расстроенная «отрядными импровизациями», перемешалась на выходе из Мукдена, отступление 3-й армии шло в относительном порядке.
24 февраля(9 марта) в 18.00 штабс-капитан А. А. Свечин — обер-офицер для поручений при управлении генерал-квартирмейстера — известил по телефону Алексеева, что японцы перешли Хуньхе на участке IV Сибирского корпуса и устремились в тыл армии, за Мукден, к поселку Пухэ. С утра бушевал ураган, несший на русские позиции тучи пыли, видимость не превышала 10 шагов. Под покровом песчаной бури противник и перешел по льду реку. Главнокомандующий был извещен о прорыве приблизительно в 19.00. В начале девятого вечера в штабе 3-й армии получили приказ Куропаткина об отходе по Мандаринской дороге. Сразу были собраны все офицеры, которые начали писать под диктовку Алексеева диспозицию для отхода корпусов. Приказ был дублирован по телефону, работа была закончена в 22.00. Приказ гласил: «24 февраля 1905 г. Между 9—10 часами вечера. Восточная Импань. 3-й армии предписано, с наступлением темноты, отойти от предмостных укреплений вдоль Мандаринской дороги, не втягиваясь в Мукден. 2-й армии задерживать противника до отхода 3-й армии из предмостных укреплений и затем отойти вдоль железной дороги, прикрывая движение 3-й армии от ударов с запада»{1992}.
Отход был тяжелым, песок и пыль, которые ветер нес в лицо отступавшим, не только слепили, но и портили оружие. Затворы винтовок засорялись и выходили из строя{1993}. Увидеть что-либо далеее нескольких шагов, ориентироваться на местности и поддерживать связь с соседями было невозможно{1994}. Войска отступали широкой волной, постепенно перемешиваясь друг с другом, «…вся огромная площадь, которую видел глаз всадника, была сплошь покрыта отступавшими, и все тянулись в одну точку: в Мукден!»{1995} Так как Мукден официально оставался нейтральным городом, русские войска его не занимали и обходили вдоль стен, где дорог и мостов, естественно, не было. Это, а также и продолжавшаяся буря чрезвычайно осложняло отступление. Часть корпусов смогла выступить только с опозданием в несколько часов — от 23.00 24 февраля до 01.00 25 февраля. Обозы, артиллерия, войска двигались зигзагообразными колоннами, буквально наощупь находя себе путь. Связь корпусов со штабом армии и соседями была потеряна{1996}.
Около 04.00 25 февраля штаб 3-й армии также начал отступление в тыл. Алексеев в это же время выехал на Мандаринскую дорогу и увидел на ней результат слияния обозов, артиллерии и войск 2-й и 3-й армий: «Море-море повозок вливалось потоками с различных боковых дорог. Беспорядочно, в несколько рядов, все это тянулось к северу и тянулось почти до 10 час. утра. Только в 11 час. могли тронуться наши ничтожные по силе войска 3-й армии»{1997}. На самом деле, положение ранним утром 25 февраля было гораздо более худшим. Беспорядок приводил к пробкам, в которых колонны больше простаивали, чем двигались. В толкучке все перемешалось. Генерал из штаба 2-й армии так описал картину, которую он застал около 06.00: «При выходе из Мукдена на Мандаринскую дорогу, мы сразу наткнулись на такой хаос и такой и вопиющий беспорядок, который далеко превосходил самые мрачные представления мои о беспорядочном отступлении. Со всех улиц Мукдена и вообще со всех сторон повозки, пушки, команды, или вернее, толпы людей — спешили на Мандаринскую дорогу, и у самого выхода из города образовалась какая-то беспорядочная масса, которая сама себе не давала возможности двигаться. Тут были и понтоны, которые, неизвестно для какой надобности, держались до последнего времени в Мукдене (самыми бесполезными и громоздкими были похожие на понтоны мостовые парки, которые так и ни разу не были использованы во время войны, так как не было подходящих к ним по ширине (около 220 метров), глубине и берегам рек, использовать их можно было бы только на Ялу; тем не менее, они постоянно возились за частями, стесняя их движение — А.О{1998}.) и санитарные транспорты, и повозки артиллерийских парков, и патронные двуколки, одним словом, — повозки обоза всех трех разрядов, артиллерийские орудия и толпа будто бы искавших свои части людей; все это не только не было распределено по родам повозок, но не было даже вытянуто в одну, две, три, хотя бы в 10 линий, а составляло доподлинно какую-то громадную кучу, в которой каждый хотел двигаться сам по себе, нередко даже по пути других повозок. На беду недалеко от выхода из города дорога имела вид врезанного в высокую гору дефиле; тут образовалась пробка, явно свидетельствующая о том, что весь этот беспорядок произошел вследствие крайней нераспорядительности начальства и полного безначалия в обозе»{1999}.
Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 169
