Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 152
Костя скептически окинул взглядом замызганную одежду странствующего монаха, но от ехидного замечания удержался:
– Ну, что же. Тогда по рукам.
7
Через полчаса в дверь мастерской семьи Миссаглия постучал высокий монах в очень потрепанной коричневой сутане. Полы одежды доходили странному служителю Господа только до лодыжек, но это обстоятельство мало смущало преподобного. Он весело насвистывал, поигрывая концами веревки, которую использовал вместо ремня.
– Кого там несет? – не очень любезно прорычал из-за двери здоровенный подмастерье.
– Передай синьору Денаро Миссаглия, что его ожидает монах, принесший ему вести о его благородном сыне Бернардо, – попросил пришелец, произнося итальянские слова с заметным северным акцентом.
– Какие такие новости? – не сдавался привратник.
Обладатель сутаны слегка повысил голос:
– Ступай, добрый человек, не испытывай терпения служителя Божьего.
При этом монах так выразительно зыркнул на дородного увальня, что заставил последнего невольно поежиться.
Почесав макушку и подумав секунд десять, привратник решил, что у странного священнослужителя действительно могут быть какие-то новости для синьора, и удалился в глубь мастерской, откуда раздавались мерные удары тяжелых молотов и частый перестук чеканщиков.
Ждать Косте пришлось недолго. Не прошло и десяти минут, как из глубины двора раздались шаги нескольких человек, двери распахнулись, и перед взором одетого церковником Малышева появились представители семейства Миссаглия. Чуть впереди стоял коротконогий пожилой итальянец в нарядном зеленом пелиссоне и с характерным для его возраста и достатка брюшком. По виду он и был главой семьи и отцом непутевого воителя. Чуть позади столпились несколько рослых крепышей в закопченных фартуках и двое молодых мастеров в кожаных жилетах и коротких плащах. Оба мастера слегка напоминали статью Бернард о и, несомненно, были его братьями или другими ближайшими родственниками.
– Ну, и что ты имеешь мне сказать, Божий человек? – нарушил молчание глава семьи.
Костя поклонился и протянул ему сложенный вдвое лист бумаги. К посланию был приложен один из перстней Бернардо.
Денаро Миссаглия взялся за чтение. Как и большинство купцов и мастеров, он был грамотен, но не более. Читал мастер медленно, шевеля толстыми мясистыми губами, изредка водя пальцем по бумаге. Когда просьба о выкупе была прочитана, итальянец разразился длинной эмоциональной тирадой в адрес своего сына. Смысл всех оборотов Малышев не уловил, но приятного отец семейства своему отпрыску не желал.
Кто-то из сыновей прикрыл створки ворот дома, отрезая гонцу, принесшему такие новости, путь назад. Костя слегка поправил револьвер, спрятанный на поясе под сутаной.
– Тут сказано: передать человеку, который принесет письмо и перстень, триста солидов за то, чтобы моего сына Бернардо выпустили. – Он поднял глаза на Малышева: – Что ты знаешь об этом, падре?
Костя развел руками:
– Меня зовут… отец Ариальд. Я знаю только то, что ваш сын попал в плен под тем городом, куда пошло миланское войско. А отпустят его только после получения выкупа.
Лицо старого мастера исказила гримаса:
– Это и я понял. Я спрашиваю, знаешь ли ты, кто взял моего сына в плен? Где его содержат?
Костя начал мямлить:
– Я всего лишь скромный монах обители Святого Марка. Я был в Ги в момент, когда туда привезли вашего сына. Рыцарь Артуро д'Кобос предложил мне сходить за выкупом за этого благородного молодого синьора. Я лишь должен отдать деньги за него в указанном месте человеку, который скажет тайное слово, и Бернардо выпустят из города. Это все.
Мастер всплеснул руками:
– Это все? – Он недобро прищурился: – А если я прикажу засунуть тебе, преподобный, в задницу раскаленную кочергу? Может, ты скажешь мне, кто этот тайный человек и где держат моего сына?
Стоявшие вокруг мастера работники и его сыновья начали сужать свободное пространство вокруг сгорбившегося монаха. У Малышева в горле пересохло. К такому повороту событий он готовился, но остаться спокойным было трудно.
– Боюсь, мастер, что тогда вам придется распрощаться с сыном, а обители – со мной. Ибо я не переживу раскаленной кочерги. А соглядатаи, которые шли за мной до вашего дома, сообщат, что я иду не один или что вообще не иду, и вашего сына казнят.
Работники не расходились. Костя старался казаться невозмутимым, но это давалось ему все тяжелее. Все-таки нелегкая работа – вымогать деньги за жизнь человека. Киднэппиннг в Средние века был распространенным явлением, а в годы войны и неплохим заработком для некоторых, но это не освобождало участников таких акций от мести родственников.
Денаро Миссаглия аж подпрыгнул на месте:
– Да что же это за сынок такой? – Он повернулся и схватил за шиворот одного из своих старших сыновей: – Вот ты, Томаззо, скажи мне, своему отцу: пошел бы воевать неизвестно против кого, неизвестно где, хрен знает за что? А?
Сын отрицательно замотал головой. Денаро повернулся ко второму сыну:
– А ты, Марко?
Тот вздохнул, но отец и не ждал от него ответа.
– Почему же этот чирей на моей заднице решил, что ему будет мало славы хорошего оружейника? Что ему надо в этой чертовой войне?
Мастер повернулся к монаху:
– Я бы оставил загнивать его на годик-другой в подземельях Ги. Может, это научит его уму. – Он вздохнул. – Но боюсь, это подорвет здоровье моей Аннет. А она в этом придурке души не чает.
Толстяк перевел дух. Напряжение вокруг монаха спало.
– Но триста солидов – это очень много.
Костя развел руками.
– Это не я назвал такую сумму, – соврал он.
Мастер отмахнулся:
– Да нет. За сына это, может, и не так много. Но я не смогу достать такие деньги до завтра.
Костя скривился, но оружейник был неумолим.
– Это очень много денег, и будут они у меня не раньше утра. – Он принял решение. – Так что прошу принять мое гостеприимство, преподобный, по крайней мере на ночь.
Костя понял, что спорить бесполезно. Решение было принято не им. Он, как и положено монаху, покорно склонил голову.
8
– Добрый вечер, синьор. – Служанка юрко протиснулась в приоткрытую дверь и начала споро прибирать со стола остатки вечерней трапезы. Новый гость хозяина очень не любил оставлять в комнате на ночь объедки ужина. Ишь ты, чистюля! Сам из простых, а повадки как у венецианского купца. Кроме такой странности за ним водились и другие: каждое утро он долго умывался, как будто собирался в этот день предстать перед Господом, очень мало спал, практически чуть ли не каждый вечер требовал, чтобы ему стирали рубашки и исподнее, вроде как из путешествия вернулся. Да что там стирать-то? Служанка еле заметно перекрестилась и ускорила уборку комнаты. Гость, казалось, даже не обращал на нее внимания, будучи занятым свитком, который читал у яркой масляной лампады.
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 152
