Перед глазами застыла его улыбка, в которую Магнус всегда вкладывал только поддержку и искренние комплименты просто потому, что не мог не делать этого. И через нить, связавшую Время и Силу, девушка до сих пор чувствовала, как сердце Третьего разбивается на миллионы кусочков снова и снова.
Эйкен, при приземлении успевший подставить локти, громко всхлипнул и подскочил на ноги. Стелла зубами схватила Пайпер за рукав и дернула вверх, а затем в сторону, ближе к Третьему, будто сальватор все еще была недостаточно близко. В то же время голос Клаудии, полный стали и слез одновременно, ударил по ней слишком сильно:
– Сделай же что-нибудь!
Пайпер даже не знала, что сработало сильнее – настойчивость Стеллы, слова Клаудии или истошный крик Третьего, но девушка схватила его за руки и тут же потерялась в совершенно пустых глазах.
– Верни меня, – выдохнул он, резко подняв к ней голову. – Верни меня! Открой портал!
Пайпер сглотнула комок нервов. Связь, которую она ненавидела так сильно, сейчас передавала каждую из противоречивых эмоций Третьего и боль, бывшую куда сильнее, чем Пайпер думала изначально. «Магнус – его кертцзериз», – вспомнила девушка, с ужасом наблюдая, как Третий зажмуривается и тянет себя за волосы. Магнус – часть души Третьего, которую он нашел, и что-то подсказывало Пайпер, что потерять часть души так же больно, как и всю душу.
Третий всего за несколько минут потерял и Магнуса, и Розалию, и она чувствовала, как все внутри него противится этой потере и в то же время уничтожается ей.
– Верни меня, – прошептал сальватор, перехватывая ее ладонь и прижимая к своей щеке, будто так и должно быть. – Умоляю, верни меня обратно. Я помогу ему.
Пайпер выдавила какой-то нечленораздельный звук. Она слышала грохот крови в ушах, тихий плач Эйкена, уже принявшего произошедшее, и топот множества ног. И голоса – встревоженные, злые.
Она слишком поздно поняла, куда именно привел открытый ею портал. Вернее, не портал, а Переход – резонанс магии оказался до того мощным, что Сила, поддавшись отчаянным желаниям Пайпер оказаться в безопасности, дома, вышвырнул их в другом мире.
Клаудия подбежала, схватила Нотунг, который до этого защищали тени Эйкена, и, стиснув зубы от боли, потому что сокрушитель, как и всегда, отвергал ее, занесла меч, встав перед Третьим и Пайпер. Стелла пригнулась, приготовившись к прыжку.
– Стойте! – заверещал кто-то. – Остановитесь!
Вперед, расталкивая Энцелада, Артура и еще двух рыцарей, которых Пайпер видела впервые, вылетел Эйс. Он выглядел как-то иначе: то ли стал выше, то ли держался более уверенно и величественно. Но всего за несколько метров, отделявших их, он вновь стал тем самым Эйсом, которого она помнила.
Пайпер почувствовала, как Третий отпустил ее ладонь, и в ту же секунду Эйс налетел на нее. Третий придержал их обоих, чтобы они не упали, но тут же отдернул руки. Девушка разрывалась от боли Третьего, передававшейся ей, его страха и всепоглощающего чувства безысходности, но в то же время держала Эйса в своих объятиях и чувствовала, как становится легче.
Но тут Эйс, скосив взгляд на Третьего, закричал и отскочил. Неизвестно откуда у него в руках вдруг появился изящный меч, слабо сиявший янтарным светом. Эйс действовал будто инстинктивно: он сделал выпад, но Клаудия, пусть и неуклюже, приняла удар. В следующее же мгновение подоспевший на помощь к Эйсу Энцелад выбил меч из рук ведьмы мертвых, перехватил его и прижал лезвие к ее шее.
– Хватит! – закричала Пайпер, когда Стелла яростно зарычала. – Остановитесь!
Наконец она увидела Гилберта, остановившегося между двумя безымянными рыцарями. На доли секунды на его лице показалось облегчение, стоило ему заметить Пайпер, но затем на нем отразился неподдельный ужас. Гилберт широко раскрыл глаза и прижал сжатый кулак со сбитыми костяшками ко рту, подавляя почти сорвавшийся с губ выкрик. Шерая мигом оказалась рядом и, положив руку на плечо задрожавшего Гилберта, смерила всех беспристрастным взглядом.
Напряжение стало до того сильным, что Пайпер чувствовала, как оно давило на ее магию. Эйс все еще держал оружие наготове – «И где он только взял его?», – Энцелад прижимал лезвие меча к горлу Клаудии, смотревшей на него с презрением и ненавистью. Дядя Джон, нерешительно оглядывавший Пайпер и ее спутников, покачал головой.
«Боже мой», – пронеслось в голове с запозданием.
Пайпер перенесла их во Второй мир, прямо на задний двор особняка Гилберта. К людям, которые ненавидели Третьего, прямо сейчас стоявшего за ее спиной.
И это поняла не только она.
Словно безошибочно определив, кто отдает приказы, Стелла бросилась на Гилберта. Энцелад попытался атаковать ее, но волчица пронеслась мимо, увернулась от мечей еще двух рыцарей, повалила Гилберта на землю и, рыча, приблизила свою морду к его лицу. Алая магия почти коснулась ее шерсти, однако тени Эйкена преградили Шерае дорогу.
Сознание Пайпер вопило. Клаудия осталась без оружия, которым завладел Энцелад, Стелла держала Гилберта и не позволяла сбросить ее, двое рыцарей держали свои мечи слишком близко, одно неосторожное движение – и они ранили бы волчицу. Дядя Джон напоминал призрака и просто стоял, исступленно смотря на нее. Пайпер смотрела на него с тем же чувством и не знала, что сказать.
Неожиданно Стелла мотнула головой в сторону и сменила обличье. Теперь она сидела на покрасневшем до кончиков ушей Гилберте совершенно голой и, не обращая внимания на направленные на нее мечи, и отчаянные попытки Эйкена не подпустить к волчице Шераю, смотрела в сторону. Пайпер проследила за ее взглядом и замерла, увидев поднимавшееся из-за горизонта солнце.
– Там солнце! – крикнула Стелла. – Третий, смотри, там солнце!
Напоминание об его присутствии будто только подстегнуло Гилберта к действию. Он оттолкнул от себя Стеллу, быстро снял с себя темно-синий пиджак, едва не порвав, швырнул в девушку и сбивчиво крикнул:
– Немедленно прикройся!
Стелла вцепилась в пиджак и стала рассматривать его, будто ничего другого больше не существовало. Пайпер хотела аккуратно подойти, заслонить девушку собой, если кто-то решит напасть, но новый отчаянный крик почти сбил ее с ног. С крыльца особняка сбежала Марселин, но остановилась, оглядев всех остальных. Пайпер была уверена, что Марселин сразу же узнает Третьего, но вместо этого она, заметив борьбу Эйкена и Шераи, через силу выдавила:
– Рафаэль…
Эйкен дернулся, как от удара, и непонимающе уставился на нее. Марселин сорвалась с места, но два рыцаря поймали девушку и потащили назад.
– Нет, отпустите! – истерично закричала она, ударяя по плечам и рукам мужчин, разбрасывая искры зеленой магии, которая почему-то не причинила им вреда. – Рафаэль!
Голова готова была расколоться от криков, боли и слишком большого количества мыслей, в то время как ноги несли Пайпер
