тот, кто не числится в списках Ордена. Орден нужно спасти, не запятнав.
Так. Приплыли.
— Чем я угрожаю? Юля, что ты несешь?
— Не ты, а то, что в тебе сокрыто. Твой дар. Ты пожираешь другие дары. Тьма в тебе способна поглотить сама себя и все вокруг. Покончив с Орденом, ты перекинешься на других. Уже перекинулся — я знаю, что ты забрал чужие дары. И ты не остановишься. Эребус знает, что не остановишься. Единственный способ спастись от тебя — уничтожить, пока не стало слишком поздно.
Я не выдержал и рассмеялся.
— Хреново твой Эребус подготовился, раз ты уже в третий раз пытаешься меня прикончить.
Луций встал перед нами, выставив руки в стороны.
— Остановитесь, Юлия. Я вам запрещаю, — он пытался образумить поехавшую колдунью, но мы все понимали, что это было бессмысленно.
— Уходите, темный брат. Уходите, потому что это вас не касается. И лучше забудьте о том, что видели. Иначе однажды меня могут отправить за вами.
— Я вас задерживаю. И если вопрос настолько серьезен, то пусть Темный отец Эребус поднимает его на общем совете. Оболенский слишком ценен для того, чтобы я позволил девице с железякой пытаться решить его судьбу. Все будет по Уставу.
Дашкова попятилась — я заметил темный проем за ее спиной. Второй выход. Луций двинулся на нее, но это было ошибкой. Девушка в один миг обратилась в сгусток тумана и метнулась в другую сторону. Луций вскинул руку — с его пальцев сорвался вихрь Тьмы, но промахнулся. Юлия уже была у выхода.
Мне было трудно понять, что происходило в этом поединке. Сумерки, туман, тьма. В один миг Луция отбросило в сторону, и Дашкова направилась ко мне. Я долбанул ей под ноги ветром, но она уклонилась. И следующим ударом, словно отправила мне в грудь свинцовый шар, опрокинула меня на землю.
— Ничего личного, Оболенский, — приближаясь, прошептала она. — Просто тебе не повезло.
— А как же утверждение, что Тьма сама выбирает носителя и распоряжается его дарами?
Позади Юлии что-то зашуршало. Я не успел моргнуть — а темная тень с рычанием метнулась торпедой и бросилась на Дашкову, сбив ее с ног. Девица взвизгнула от боли и неожиданности.
Алтай! Малыш, как ты здесь оказался?
Я попытался подняться, чтобы отозвать его, предупредить… Нельзя, мальчик. Нельзя, опасно… Но Дашкова оказалась быстрее. Резкое движение рукой — и пса отшвырнуло в каменную стену. Удар о руины был такой силы, что пес закричал почти по-человечески. Издал один вопль — и стих, погребённый под обломками старинных кирпичей.
— Алтай!
Бешенство придало мне сил. Не понимая, как, я рванулся с земли и понесся к псу. В сумерках была видна только тень вместо чепрачного окраса мохноухого. Он не издавал ни звука. И я не был уверен, что он вообще дышал.
— Псина проклятая, — выругалась Дашкова, поднимаясь с земли. Краем глаза я заметил, что она баюкала раненую руку. Кажется, хлестала кровь. — Ненавижу собак.
Я уже не слышал ее. Нет, только не это.
Я же обещал его защитить. Обещал ему, что больше не будет битв и погонь. И я обманул его.
Брат Луций поднялся и ошарашенно уставился во тьму.
Дашкова исчезла. Снова, дрянь такая. Как она это проворачивала? Луций непечатно выругался, когда кристалл маятника рассыпался в его пальцах.
— Ну зачем? Зачем, Алтайка… — не помня себя от отчаяния, я разгребал побитыми пальцами обломки.
Вот показалась голова, морда. Обломанный клык…
Пес тихо заскулил, и я увидел, что в его глазах стояли слезы. Странно. Мне говорили, что собаки не умеют плакать. Вранье.
— Алтайка, ну зачем…
Я осматривал раненого пса и не мог понять, насколько все было серьезно. Пес тяжело дышал, мощный бок вздымался, и дыхание показалось мне свистящим, ненормальным… Сейчас я забыл обо всем. Я просто хотел спасти друга. Друга, который все-таки мне доверился и пошел за меня под удар. Как и ради прошлого хозяина. Я не просил об этом, но теперь не мог не отплатить добром в ответ.
Я не мог предать его доверие. Просто не мог.
— Что… Что я могу сделать, парень? — я растерянно шарил ладонями по мохнатому боку, перебирал в уме способности, но не мог понять, как хотя бы одна из них могла помочь.
Только взять его на руки и бежать, бежать к Антонине, у которой была ветеринарная аптечка. Успеть добежать…
— Сбежала, — прохрипел Луций, зажимая рану на шее. — Ее обучали, точно кто-то из Ордена. Не представляю, кто именно, но она действительно сильна, и ее знания намного выше базовых. Владимир… Боюсь, мне снова нужна ваша помощь.
Он рухнул на землю, не дойдя до нас с Алтаем всего пары шагов. Потянулся к внутреннему карману пиджака и вытащил еще один кристалл. Камушек соскользнул с его пальцев, упал на землю и покатился мне под ноги.
— Можно… Еще можно ее найти, — прохрипел темный брат. — Если вы… Я не смею заставлять вас выбирать. Но вы должны… Должны выбрать.
Глава 28 (конец 2 тома)
У меня в голове словно возник вакуум. Ни единой мысли, сплошной тупняк, словно мозг наконец-то не выдержал и выдал «синий экран смерти». Голос Луция звучал словно издалека, из-за толщи воды. А я растерянно поглаживал мокрый от крови собачий мех и не знал, что делать дальше.
— Владимир! — дисциплинарий все же дополз до меня и схватил за руку. — Соберитесь. Пожалуйста…
В горле застрял ком, и я с трудом его проглотил. Тьма внутри меня снова поднималась, чувствуя слабость Луция. Вновь росла жажда, требовала выпить силу и присоединить к моей.
Но к моей ли?
Почему мне все чаще начинало казаться, что я был всего лишь сосудом, инструментом — оболочкой, если угодно, подходящей под ТТХ темного дара? Мне просто повезло — или нет — иметь возможность это выдержать. Но хотел ли я этого на самом деле?
Нет.
Почему-то сейчас я ощущал это предельно ясно. Тьма мне не друг и никогда им не была. Она сожрет меня точно так же, как и всех, кто прежде с ней не справился. И если я не найду способа избавиться от нее, отринуть, то мне останется лишь воевать с ней до последнего.
И я точно не собирался снова идти у нее на поводу. Луций предлагал решение из благородных побуждений. Он ведь и правда считал это настолько важным. Как и София там, на острове.
Все повторялось. Словно кто-то наверху решил, что тогда я поступил неправильно и дал мне похожее испытание, чтобы я снова его прошел. Чтобы выбрал другой путь и посмотрел, что из этого получится. Чтобы эта сила перемолола меня и
