могли вынести нескончаемые унижения и пытки.
Защититься от хунвэйбинов было нельзя, ведь они находились под защитой самого Председателя Мао. Они были «священными убийцами», «штурмовиками» вождя. Ни армия, ни полиция по приказу свыше не вмешивались в то, что они делали. На реквизированном транспорте они разъезжали по стране, оставляя страшный революционный след.
Университеты и школы закрылись, работа промышленных и сельскохозяйственных предприятий была парализована. Всякая культурная деятельность в стране победившей «Культурной революции» прекратилась.
Китайская писательница Юн Чжан (1952), примкнувшая к хунвэйбинам в 14 лет, так описывает революционную стихию, воцарившуюся тогда в Китае: «С благословения властей хунвэйбины врывались в дома, сжигали книги, резали картины, топтали грампластинки и музыкальные инструменты – уничтожали вообще все, что имело отношение к “культуре”. Они “конфисковывали” ценности и избивали их владельцев. Волна кровавых разграблений домов прокатилась по всей стране. […] Многие из подвергшихся нападению были замучены до смерти прямо в своих домах; других отвозили в импровизированные пыточные камеры, созданные в бывших кинотеатрах, театрах и на стадионах. Хунвэйбины, марширующие по улицам, губительные костры и крики жертв – так выглядели летние вечера 1966 года, такой аккомпанемент их сопровождал» (Юн Чжан, Джон Холлидей. «Неизвестный Мао», гл. 48, «Великая чистка» (1966–1967, 72–73 гг.), 2005; рус. изд. 2007).
Юные хунвэйбины не догадывались, что Председатель Мао бессовестно использовал их. Впоследствии он избавится от них, как от ненужного хлама, выслав в отдаленные сельские районы страны «учиться у крестьян».
К тому времени Мао достиг своей цели. Он уничтожил старый партийный аппарат. «Огонь по штабу» принес ему полную победу. Он еще на десять лет продлил свою власть над Китаем. Вплоть до его смерти страна переживала тяжелейший экономический кризис.
Коммунистическая партия Китая и поныне скрывает масштаб урона, нанесенного стране «Культурной революцией». Сегодня трудно уже подсчитать, сколько людей пострадали тогда. Чаще всего называют цифру в 1,5–2 миллиона погибших и десятки миллионов, так или иначе, пострадавших. Но эпохой террора было все правление Мао Цзэдуна.
Так немецкий китаевед Себастьян Хайльман, автор книги «Политическая система КНР» (2004), полагает, что «в годы правления Мао в результате политических преследований и вследствие голода, вызванного ошибочными политическими решениями, погибли от 30 до 50 миллионов китайцев».
Французский политолог Стефан Куртуа в «Черной книге коммунизма» (2001) пишет о 65 миллионах убитых и о том, что опыт маоистов «поражает своим размахом в том, что касается абсолютного числа жертв». В это число входят и жертвы массового голода 1959–1962 гг. Их количество Куртуа оценивает в 20–45 миллионов человек.
Что касается голода в Китае, то история человечества не знала ничего подобного. Согласно книге австрийского историка Йозефа Нусбаумера «Gewalt – Macht – Hunger. Schwere Hungerkatastrophen seit 1845» – «Насилие – власть – голод. Массовый голод с 1845 года» (2003), от голода в КНР на рубеже 1960-х гг. погибли около 40 миллионов человек.
Наконец, биограф Мао, эмигрировавшая из КНР Юн Чжан, пишет о 70 миллионах погибших за годы правления Мао Цзэдуна.
…После смерти Мао к власти в стране пришел его бывший соратник, а потом противник Дэн Сяопин, наделенный «феноменальными организаторскими способностями» (Панцов). В годы «Культурной революции» он был репрессирован и несколько лет (1969–1973) провел в специальном лагере трудового перевоспитания для кадровых работников.
Дэн Сяопин последовательно отмежевался от политики Мао. В 1981 г. руководство КПК официально объявило «Культурную революцию» ошибкой. Впрочем, вину за эту трагедию возложили на ближайшее окружение Мао – так называемую «банду четырех», обелив «великого кормчего».
Однако «огонь по штабу», вероломно открытый Председателем Мао, – это не Большая политика. Это – Большой террор, и ничто иное.
Будьте реалистами – требуйте невозможного!
1968 г.
Бурный 1968-й год потряс Францию. Однако до новой революции дело так и не дошло. Слишком разрозненным был протест, слишком неорганизованны силы протестовавших. Митинги, баррикады, шум, костры, лозунги, обманчивые надежды… Май 1968-го в Париже стал кульминацией этого массового действа, похожего на театральный спектакль под открытым небом.
Но вот праздничное представление закончилось. Наступили серые будни. Так как же все начиналось?
К концу 1960-х во Франции нарастало недовольство политикой, проводимой властями в области образования. Вместо того чтобы реформировать университеты, государство экономило на них, поэтому получить нормальное высшее образование становилось все труднее.
Недовольство разряжалось в виде митингов, организуемых «против действий американской военщины во Вьетнаме». 20 марта 1968 г. в университетском пригороде Парижа, Нантере, около сотни активистов различных левых организаций собрались на подобный митинг. Несколько человек были задержаны.
В ответ студенты создали леворадикальное «Движение 22 марта». Одним из его организаторов был выходец из Германии, рыжеволосый анархист Даниэль Кон-Бендит (1945; в 1994—2014-е он был депутатом Европарламента от партий зеленых Франции и Германии. – А. В.). 2 апреля студенты из Нантера захватили самую большую аудиторию философского факультета.
Нарастало возмущение и в Париже. 19 апреля несколько тысяч студентов с транспарантами маршируют по Латинскому кварталу. Студенческое движение раздроблено: здесь есть сторонники разных социалистических моделей.
Париж. Май 1968 г.
В пятницу, 3 мая, волнения охватывают Сорбонну, расположенную в центре Парижа. Пара сотен студентов затевают драку с полицией. К вечеру большая часть демонстрантов арестованы, остальные рассеяны слезоточивым газом.
В уик-энд в Париже снова спокойно, однако в понедельник беспорядки возобновляются. Утро 6 мая начинается с «вызова в суд». Нескольким студентам, в том числе Кон-Бендиту, предстоит ответить перед дисциплинарной комиссией в Сорбонне за захват аудитории 2 апреля. Около двух сотен их товарищей и целая толпа фотографов сопровождают обвиняемых.
Тем временем к Сорбонне стянуты полторы тысячи полицейских. Начинается стихийная демонстрация, в которой участвуют уже и профессора. 20 тысяч демонстрантов возле университета, оцепленного полицией.
К вечеру положение обостряется. Жандармы в касках и темных очках, с большими щитами, напоминают «жуткую орду инопланетян» (Марк Курлански. «1968. Год, который встряхнул мир», рус. изд. 2007). Они используют водометы. В ответ студенты сдвигают автомобили и прячутся за ними. Несколько машин загорается.
Фотографии полицейских, бьющих дубинками студентов, сразу всколыхнули общественность. Все начинают поддерживать требования студентов. Конечно, государственное телевидение отказывается сообщать об этих «инцидентах», но газеты делают все, чтобы в течение недели протесты перекинулись на всю Францию.
Манифестации проходят в Бордо и Марселе. Студенты захватывают университетские здания в Дижоне, Лионе, Ренне и Тулузе.
В Париже 10 мая тысячи молодых людей выходят на улицы Латинского квартала. Теперь уже никто не понимает, что будет дальше. Кажется, что невозможное возможно. Это тоже реалистический сценарий грядущих событий.
Лидеры студентов Ален Гейсмар (1939), Жак Соважо (1943–2017) и Даниэль Кон-Бендит спорят о том, что делать. С
