Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 147
– это нация единая и неделимая и что никакой английский парламент не имеет права ее расчленять. Ольстерские протестанты, исповедуя страстную преданность, которая не мешала им, однако, рассчитывать на получение помощи из Германии, настаивали на том, что ни один английский парламент не имеет права отдавать их под власть католиков Юга. Этот спор наконец сузился до двух приграничных графств – Фермана и Тайрона, но тори продолжали свое бессовестное подстрекательство и при каждом проявлении трусости со стороны либералов становились только смелее. «Торжественный ковенант» – возродившаяся версия оригинала XVII в. – был подписан тысячами жителей Ольстера, намеревавшихся использовать «все средства, которые могут быть сочтены необходимыми для разгрома нынешнего заговора, имеющего целью создание парламента самоуправления в Ирландии». Было собрано большое количество волонтеров, и во главе движения встали Эдуард Карсон и английский адвокат Ф.И. Смит (оба они позднее вошли в кабинет министров). В Англии Бонар Лоу и руководители тори открыто пообещали свою поддержку восставшим и подстрекали армию к неповиновению и мятежу. Речи, произносившиеся в тот период видными членами партии тори, могут послужить достаточным материалом для составления полного руководства по подстрекательству к мятежу.
Кульминационный момент был достигнут, когда армейские офицеры, стоявшие в Керрахе, заявили, что они скорее в полном составе выйдут в отставку, чем выполнят приказ о начале действий против волонтеров. В этом их поддерживали высшие военные чины, включая сэра Генри Вильсона, который сам был выходцем из Ольстера. Это произошло 19 марта 1914 г. А месяцем позже груз, состоящий из 35 тысяч немецких винтовок и 3 миллионов боевых патронов, был доставлен в Ларн под носом британского флота на корабле, название которого под влиянием духа исторического романтизма, столь типичного для оранжистов, в честь этого случая было изменено с «Фанни» на «Маунтджой»[68].
Ленин в свое время писал о восстании в Керрахе и о мятеже тори вообще:
«Либеральное правительство было совершенно ошеломлено этим бунтом помещиков, стоящих во главе армии. Либералы привыкли утешать себя конституционными иллюзиями и фразами о законности, закрывая глаза на действительное соотношение сил, на классовую борьбу. А это действительное соотношение сил было и остается таково, что в Англии сохранился, благодаря трусости буржуазии, целый ряд добуржуазных, средневековых учреждений и привилегий гг. помещиков.
Чтобы сломить бунт аристократов-офицеров, либеральное правительство должно было бы обратиться к народу, к массам, к пролетариям, но этого-то господа „просвещенные“либеральные буржуа и боялись больше всего на свете. И правительство на деле уступило бунтующим офицерам, убедив их взять отставку назад и дав им письменное удостоверение, что войска не будут употреблены против Ольстера».
И еще: «21 марта 1914 года будет днем всемирно-исторического поворота, когда благородные лорды-помещики Англии, сломав вдребезги английскую конституцию и английскую законность, дали великолепный урок классовой борьбы».
Вызов, брошенный Ольстером, был принят Югом Ирландии созданием организации ирландских волонтеров в 1913 г. События приняли новый оборот с момента забастовки в том году дублинских докеров, когда дублинские работодатели задались целью уничтожить боевой Ирландский союз транспортных рабочих. В этой борьбе полиция дошла до предела зверства: двое рабочих были забиты насмерть, а сотни других получили увечья. Несмотря на активнейшую поддержку со стороны английских тред-юнионов, забастовщики все же потерпели поражение, но это поражение оставило неоценимое наследие Гражданской армии Конноли.
Созданная для обороны рабочих в период, когда полиция выступала в качестве личной армии предпринимателей, Гражданская армия продолжала существовать и позже и постепенно сблизилась с левым крылом волонтеров-националистов. Конноли понимал то, что лишь немногие социалисты, кроме Ленина, понимали в то время, – связь классовой борьбы с борьбой за национальную независимость колониальных народов. Он видел в ирландских рабочих и крестьянах истинных наследников традиций Вульф Тона и фениев, а также и то, что только при рабоче-крестьянской республике ирландский народ будет подлинно свободным. Своими убеждениями и своей деятельностью он внушал эту веру лучшим деятелям Ирландского республиканского братства, людям, подобным Пирсу и Тому Кларку.
Но в то время как братство взяло на себя инициативу создания организации волонтеров, успех движения привлек к себе внимание Редмонда и его последователей, которые в нем не видели ничего, кроме удобной встречной сделки в парламентской игре. Конфликт, возникший в результате, неизбежно привел к полному расколу в начале войны.
Как и волонтеры Ольстера, националисты попытались получить оружие, но на этот раз полиция и войска предприняли попытку перехватить груз, выгруженный в Хоуте 26 июля. Попытка не увенчалась успехом, но позже войска обстреляли невооруженную толпу на Бечелорс-Уолк (улица в Дублине), где убили трех и ранили тридцать восемь человек. Этот случай воспламенил всю Южную Ирландию, и, поскольку переговоры об Ольстере были окончательно прерваны, альтернативы гражданской войны не существовало.
Гражданская война в Ирландии и менее близкий, но более угрожающий подъем волны рабочих волнений и перспектива всеобщей забастовки поставили перед буржуазией задачу, разрешить которую было непросто. Кроме того, поддержка, оказанная дублинской стачке, которой только чрезвычайные усилия профсоюзных чиновников не позволили перейти в забастовку солидарности, предполагала еще более устрашающую перспективу слияния двух опасностей – борьбу за освобождение Ирландии, поддержанную всеобщей стачкой в Англии.
Но такое положение дел существовало не только в Англии. В Индии и Египте национальное движение делало большие успехи. Русский народ набирался сил после поражения в революции 1905–1907 гг., и казалось, что приближается революционный кризис. Скандал Кайо во Франции[69]грозил привести к еще более серьезным последствиям, чем дело Дрейфуса, в то время как страшное бремя вооружений привело страну на грань банкротства. В Германии социал-демократы набирали сотни тысяч новых сторонников каждый год.
По существу, вряд ли была хоть одна значительная страна, которой иностранная война не обещала бы легкого, но в конечном итоге дорогостоящего выхода из внутренних затруднений, которые, казалось, не имели другого решения. Война 1914 г. явилась, несомненно, неизбежным результатом общей ситуации, созданной мировым империализмом, но и внутренние проблемы в конце концов должны быть причислены к ее симптомам, и они в значительной степени определили точный момент начала войны.
4. Путь к Сараево
Много времени и энергии было затрачено на попытки возложить ответственность за мировую войну на какое-либо государство или конкретного политического деятеля. Споры об австрийском ультиматуме Сербии, точная дата мобилизации соответствующих армий и т. д. представляют определенный теоретический интерес, но они не могут повлиять на тот основной факт, что в течение более десяти лет Европа была разделена на два враждебных империалистических лагеря, которые были вооружены до зубов и стремились к расширению территории за счет других. Вполне возможно, что ни одно из воюющих государств не хотело войны; и совершенно бесспорно, что никто из
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 147
