— Все мое будущее может лежать здесь, — ответил Гэффни. — Когда мы спустимся до конца, я покажу вам кое-что. Это на озере под Вермонтом на полутора акрах неподалеку от подземной площадки для гольфа и хорошей лыжной трассы на территории Бен энд Джерри, если вы собираетесь покупать.
— Сейчас? Вы полагаете, что я собираюсь покупать сейчас?
— Человек всегда должен заглядывать в будущее, говорит добрый сеньор Гэффни. Это домик на берегу, Йо-Йо. Через пару месяцев вы сможете утроить ваши деньги. Вы должны его увидеть.
— У меня не будет времени. У меня назначена встреча за ланчем.
— Вашу встречу можно отложить.
— Вероятно, я захочу прийти на нее.
— Если это действительно война, то все планы отменяются.
— И свадьба тоже?
— Когда с неба сыплются бомбы? На самом деле теперь, когда эта свадьба записана на пленку, она нам больше не нужна.
— А сейчас с неба сыплются бомбы?
Гэффни пожал плечами. Спустившись после заключительной поездки в лифте по длинному эскалатору до самого низа, они узнали, что это неизвестно и Макбрайду. Отчаянная парочка секретных агентов, понятия не имевших, чем себя теперь занять, тоже не знала этого.
У Стрейнджлава, чей голос раздался снова, ответ был.
— Нет, никаких бомб над нами пока не обнаружено. Это приводит нас в некоторое недоумение. Но нам, здесь находящимся, нечего опасаться. У единственных военно-воздушных сил в мире есть бомбы, которые могут проникнуть на такую глубину, не взорвавшись раньше, и все эти бомбы принадлежат нам. Мы предусмотрели все, кроме разве что некоторого количества парикмахеров. Пока мы ждем, нанесет ли кто-нибудь по нам ответный удар, нам нужно несколько парикмахеров, даже один нас устроит. Если меня слышит хоть какой-нибудь парикмахер, пусть немедленно отзовется. Мы предусмотрели все. Через две-три недели все наши службы начнут функционировать, если вы будете подчиняться моим правилам. Если кто-нибудь из вас чувствует, что ему будет затруднительно следовать моим инструкциям, то прошу его немедленно последовать этой моей инструкции и покинуть нас сегодня. Сейчас генерал Бингам пошлет все наши «Б-Страшные» и «Шшшшшш!» для нанесения второго удара, но сначала мы должны получить подтверждение того, что у них на борту нет портных и парикмахеров.
Рауль нахмурился и сказал: «Merde».[110]Долговязый, с копной рыжих волос, веснушчатый Боб выглядел гораздо менее жизнерадостным, чем обычно. У обоих были семьи, о которых они теперь волновались.
Макбрайд тоже волновался.
— Если там, наверху, война, то я не уверен, что хочу остаться здесь.
Майкл же хотел остаться, а Марлин была с ним согласна, и Йоссарян не осуждал его.
Есть потребность в сапожнике, сообщил Стрейнджлав.
— Merde, — сказал Рауль. — Этот тип набит merde.
— Да, мы все предусмотрели, но об этом мы тоже забыли, — продолжал доктор Стрейнджлав с деланной ухмылкой. — У нас здесь склады забиты этими великолепными ботинками на уровне последних достижений, но рано или поздно их нужно будет чистить и ремонтировать. А кроме этого, мы предусмотрели все. Мы можем жить здесь вечно, если вы будете делать то, что я вам говорю.
Они находились рядом с платформой железнодорожной станции у узкоколейки; Йоссарян был уверен, что ему уже приходилось видеть такие пути прежде. Малые габариты туннелей допускали движение поездов только небольшого размера, и все это по масштабу напоминало аттракцион в Луна-парке.
— Вот идет еще один, — крикнул Макбрайд. — Посмотрим, что он везет на этот раз.
Он подошел поближе, чтобы получше рассмотреть появившийся в поле зрения маленький ярко-красный локомотив, который подавал сигналы, двигаясь с умеренной скоростью. Это был электровоз, но на крыше у него торчала алая труба, украшенная полированной медью. Задвижку гудка, привязанную веревкой к рукоятям управления, открывал ухмыляющийся машинист средних лет, одетый в красный форменный пиджак с круглыми погончиками АЗОСПВВ. Маленький электровоз катился вперед, таща за собой несколько открытых узких пассажирских вагончиков, в которых по двое в ряд сидели люди. И снова Йоссарян не мог поверить своим глазам. Макбрайд в безумном возбуждении показал на две фигуры, сидящие в переднем ряду первого вагона.
— Эй, я где-то их видел! Кто они такие?
— Фиорелло Х. Лагуардия и Франклин Делано Рузвельт, — ответил Йоссарян, абсолютно ничего не сказавший о двух пожилых парах, которые сидели с его старшим братом на следующих сиденьях.
В следующем вагончике он узнал Джона Ф. Кеннеди с женой, сидевших за бывшим губернатором Техаса тоже с женой, которые в тот день были в одной машине смерти.
А в вагоне за этими бессмертными на скамье в одиночестве восседал Нудлс Кук, у которого был загнанный, потерянный и полумертвый вид; перед ним сидели два правительственных чиновника, которых Йоссарян помнил по выпускам новостей. Один был толстый, другой — тонкий, а бок о бок за ними на последней скамейке третьего из трех вагонов сидели С. Портер Лавджой и Милоу Миндербиндер. Лавджой говорил, считая что-то на пальцах. Оба были оживлены, а Милоу еще и улыбался.
— Я готов бы был поклясться, — сказал Йоссарян, — что Милоу остался наверху.
Гэффни сложил губы в единственное слово: «Никогда».
Именно в этот момент Йоссарян и решил прийти на назначенную встречу с Мелиссой. Он не хотел оставаться здесь со Стрейнджлавом и всеми остальными. Гэффни был потрясен и решил, что Йоссарян сошел с ума. Такого развития событий он никак не предвидел.
— Нет-нет, Йо-Йо, — Гэффни покачал головой. — Вы не можете выйти отсюда. Сейчас это бессмысленно. Никуда вы не пойдете.
— Гэффни, я ухожу. Вы снова ошибаетесь.
— Но вам все равно далеко не уйти. Долго вы не протянете.
— Посмотрим. Я попробую.
— Будьте осторожны. Там, наверху, опасно.
— Здесь, внизу, опаснее. Идет кто-нибудь со мной?
Макбрайд, словно только того и ждал, выпрыгнул вперед и присоединился к Йоссаряну.
— Без меня вам никогда не найти выхода. — На ухо Йоссаряну он признался: — Я волнуюсь о Джоан, как она там одна.
Гэффни решил дождаться поступления более полной информации.
— Я сейчас знаю достаточно, чтобы не рисковать.
Майклу тоже не хотелось рисковать, и Йоссарян не стал осуждать его и за это.
У Боба и Рауля было слишком много разведданных, и они не могли рисковать собой, когда в этом не было необходимости, а о своих семьях они с таким же успехом могли беспокоиться и снизу.
Увидев, как Йоссарян уезжает от него на эскалаторе к лифту, чтобы попасть на ланч с беременной подружкой, Майкл, у которого роман отца вызывал одновременно гордость и смущение, равнодушно и хмуро решил, что один из них, а может быть, и оба они умирают.
