Когда он подошел к воротам, всадники уже поджидали своего господина с зажженными факелами. Посадив Элейн на коня перед собой, Роберт ударил его шпорами, и отряд, взяв галопом с места, направился на юг.
Ветер, к счастью, дул в спину, но дождь через несколько минут промочил их насквозь. Элейн дрожала от холода, страха и злости, но все ее мысли были только о ребенке. Рука Роберта в железной перчатке сжимала Элейн с такой силой, что она еле дышала. В одном месте лошади пересекли небольшую реку, и ледяная вода тут же промочила ее юбки, а брызги из-под копыт залили лицо и пропитали холодом мех накидки.
Скачка продолжалась всю ночь, и только с рассветом они остановились у высокой стены какого-то строения, напоминавшего постоялый двор, хотя и украшенного небольшой башней, словно замок. Роберт спешился, помог спуститься Элейн и сказал:
– Здесь мы передохнем немного. – Он взял ее за руку и повел к двери, где, уже поджидая их, стоял высокий старик.
– Где мы? – спросила Элейн. Она слышала близкий плеск волн и их удары о каменистый берег, в воздухе стоял запах моря и соли. Элейн шагнула вперед и поморщилась: ее ноги онемели от долгой скачки, все тело, казалось, сжалось и болело.
– Где? – переспросил Роберт и усмехнулся. – В замке у друзей. Там, где твой возлюбленный тебя не найдет. – Роберт взял ее за плечо и подтолкнул к воротам.
Старик наклонился и сказал:
– Моя жена и ее служанки приготовили комнату для вашей жены, сэр. Ей будет удобно там.
– Благодарю вас! – Все еще держа Элейн, Роберт прошел вслед за хозяином в дом; потом они поднялись по винтовой лестнице, выбитой прямо в каменной стене, наверх, в башню.
В комнате горел огонь, постель была уже готова. Элейн была слишком усталой, чтобы думать о чем-то, кроме сна. Она еще успела ощутить, как руки хозяйки осторожно снимают с нее мокрую одежду, укладывают на кровать и укрывают чем-то теплым. Через минуту Элейн уже провалилась в сон, поджав колени и прикрывая руками живот…
Когда она проснулась, было уже позднее утро, но в комнате царил полумрак, а из-за стен доносился шум прибоя. Около постели стоял Роберт.
– Нам пора, – сказал он. – Госпожа Гиллеспи приготовила сухую одежду и немного еды.
Отдохнув, Элейн снова обрела былую решительность.
– Я никуда не поеду. Ты хочешь, чтобы я потеряла своего ребенка?
Роберт сощурился.
– Моего ребенка? – тихо переспросил он. – Нет, я не хочу, чтобы ты потеряла его. Я хочу, чтобы он родился дома, в Фозерингее. Когда мы покинем Шотландию, то поедем медленнее, я попрошу найти для тебя какую-нибудь повозку. Завтра мы должны быть в Бервике.
– Я не поеду. – Элейн чувствовала, как внутри нее поднимается волна страха, и постаралась не дать ему овладеть собой. – Ты не можешь этого сделать. Король убьет тебя!..
Роберт хмыкнул:
– Не думаю. Как ты считаешь, почему он до сих пор не женился на тебе, если хотел сделать это? Милая моя, он вовсе не хочет жениться на тебе! И я скажу, почему! Он знает, что твой ребенок – не его!
– Нет, его! – Элейн была готова разрыдаться от бессилия.
Роберт опустил подсвечник с горящей свечой и присел на край кровати.
– Бедная Элейн! Какие высокие мечты! Она не хочет больше быть графиней Честер, она решила стать королевой Шотландии! Нет, моя милая, этому не бывать. Ты – моя жена, и ею останешься. И все твои дети… – Он положил свою руку на ее живот, – будут моими! Тебе понятно? – Роберт еще некоторое время смотрел на нее, потом встал и молча вышел; Элейн услышала глухой стук дверного засова.
Поднявшись с постели, Элейн подошла к окну и открыла ставни. Ветер стих, но воздух был влажным и очень холодным. Башня, в которой она ночевала, стояла на небольшом лесистом холме близ берега. Над морем висело облако тумана, сквозь который угадывались близлежащее островки. Бежать было некуда, поняла Элейн.
Она осмотрела свое вчерашнее пристанище. Круглая комната была обставлена скудно, вся мебель состояла из кровати и двух сундуков. За одной аркой стоял умывальник, за другой, закрытой занавеской, был небольшой алтарь, сделанный в углублении стены, с распятием и маленьким стеклянным окошком над ним.
Элейн захотела помолиться, но не могла сосредоточиться на молитвах. Ее беспокоила ноющая боль в спине, так и не прошедшая за ночь.
Одевшись, она поела то, что ей принесла служанка, и задумалась. Элейн достаточно хорошо знала Роберта, чтобы быть уверенной: никакие угрызения совести не заставят его отказаться от своего решения, и если ему придется силой принудить ее к чему-либо, то он будет только рад еще раз ощутить свою власть над ней. Нет, она не доставит ему этого удовольствия! Единственный шанс убежать надо было тщательно обдумать. Хозяйка, Гиллеспи, как назвал ее Роберт, не решилась даже отвечать на вопросы Элейн, не то что разговаривать с ней, – она лишь сурово покачала головой, когда Элейн спросила, где они находятся. Тем не менее, она полагала, что они все еще находятся в пределах владений графа Файфа, – об этом говорил графский герб, вышитый на накидках, прикрывающих доспехи спутников Роберта. Но почему Малкольм Файф помогает ему? Он вовсе не собирался становиться врагом своему королю, а кроме того, он сам все еще строил планы на Элейн…
Она так ничего и не придумала, когда Роберт поднялся к ней в комнату. Он осмотрел ее одежду, пахнущую дымом, но сухую и теплую, удовлетворенно кивнул.
– Я рад, дорогая, что ты решила быть разумной. Лошади ждут нас!
У Элейн мелькнула мысль, что если у нее окажется хорошая свежая лошадь, то есть шанс на побег. Сжав зубы от мучительной боли в пояснице, она спустилась по лестнице вслед за Робертом.
Заметив с тревогой, что он опять собирается посадить ее на своего скакуна, Элейн сказала:
– Я поеду на собственной лошади!
– Нет, дорогая! Будет безопаснее и для тебя, и для ребенка, если ты поедешь вместе со мной. К тому же здесь совсем недалеко!
Действительно, они проехали меньше полумили вниз по холму и оказались на берегу небольшого залива, где, привязанная к толстому бревну, качалась на воде небольшая лодка.
– Я ни за что не поплыву на этом. – Элейн в ужасе посмотрела не нее. Надежды на побег таяли, и страх снова стал охватывать ее.
– Поплывешь, моя милая. Перевозчик доставит нас на другой берег Форта, а там уже должны ждать свежие лошади.
Роберт соскочил на землю. Двое людей лорда Файфа взяли Элейн под руки и перенесли в лодку.
– Нет! – вскрикнула Элейн, тщетно пытаясь встать, но Роберт уже был рядом и держал ее.
– Сиди спокойно, иначе свалишься за борт! – прокричал он, перекрикивая шум воды.
Лодочник поставил парус, и лодка, подгоняемая ветром, резво понеслась к югу. Не прошло и часа, как они пристали к пустынному песчаному берегу, где под раскидистыми соснами их ждали два всадника с лошадьми. Лодочник выволок свое судно на песок; Элейн вытащили и отнесли на сухое место. Она продрогла до костей, одежда была снова мокрой и тяжелой, спина болела еще сильнее. Она и раньше никогда не страдала от морской болезни, но Роберт почти все плавание провел, свесившись за борт, и, даже выйдя на берег, был совершенно зеленым.
