так и не дождется победителя.
– Господин! – перед Юншэнем появился его главный помощник по доставке, поклонился. – Мы уже четыре месяца ждем здесь товар, господин. Как долго нам еще ждать?
– Он дал обещание, что товар будет.
– Но как он исполнит свое обещание, господин, если это невозможно? Все пути сюда с их стороны перекрыты его врагом.
Юншэнь не ответил. Заложив руки за спину и приподняв подбородок, он задумчиво смотрел на искрящиеся на солнце снежные вершины гор. На него нашло было печально-поэтическое настроение, но в этот момент взгляд его привлекло странное движение. Все его люди, со всех уголков долины бежали на запад, кричали, указывая пальцами на небо.
Юншэнь тоже поглядел на запад и обомлел – по небу в их сторону плыла армада огромных разноцветных воздушных шаров.
***
Первые опустившиеся шары обступили вооруженные китайцы. Из корзин при шарах выбирались люди. Юншэнь издали узнал высокую фигуру и крикнул, поднимая руку. Его люди опустили оружие.
Юншэнь подошел к улыбающемуся, но изрядно похудевшему Филиппу и долго глядел на него с восхищением. Шары тем временем приземлялись в разных точках долины, к каждому спешили кричавшие китайцы.
– Как и договаривались, Юншэнь. Все здесь. – Филипп указал на несколько прочно сшитых мешков.
Китаец даже не взглянул на них, покачал головой.
– Теперь я понял почему твои земляки зовут тебя магом с небес. – Сказал он.
– Мне больше нравится «Король неба».
– У нас здесь будет свой король. – Ответил улыбкой китаец. – Значит ты решил свои проблемы?
– Как видишь.
– Имей в виду, Филипп, отсюда ты не уйдешь, пока не расскажешь, как эти штуки плавают по воздуху. Если это стоит денег, я готов заплатить.
– Это стоит, – согласился Филипп, – но не денег.
Не денег, конечно. Это стоило куда дороже. Филипп хотел знать – существует ли в северо-восточных землях Монголии, в этом горячем поствоенном раздрае межплеменных разборок, лидер, который контролируют не только земли своего племени. И такой человек существовал. Глава одного из непокоренных ойратских кланов по имени Марген Бабагас – толстый азиат с мясистым лицом и в британском котелке.
Благодаря усилиям Юншэня, Филипп уже через неделю встретился с ним в просторной юрте на берегу реки перед сахарным плоскогорьем, на котором паслись стада быков.
– Спасибо, что быстро принял, Марген, – сказал Филипп через переводчика.
Джунгарец скривил полные губы.
– Как будто у меня был выбор. – Произнес он. – Мы существуем только потому что семье Чжуан пока нет до нас дела.
– Если ты примешь наше предложение, семья Чжуан перестанет быть для тебя угрозой.
– И много теперь будет таких «предложений»?
– От меня – всего одно.
Марген несколько секунд молча смотрел на Филиппа.
– Я слушаю.
– Мы будем переправлять груз с нашим товаром по вашей территории.
– Откуда?
– От Енисея до Урги и обратно, вдоль границы с русским государством.
– Что я с этого получу?
– Сто талеров за тонну.
– Это грабеж, – усмехнулся глава клана.
– Нет, брат, – подался вперед Филипп, – пока это только проявление уважения.
– Мы сами могли бы торговать с цинами этой дрянью.
Филипп широко улыбнулся и покачал головой.
– Нет, не могли бы.
– Откуда такая уверенность?
– Иначе бы уже торговали. Разве нет? Наверное, даже кто-то пробовал, но едва он что-то получал, сразу же рядом появлялся его соплеменник с ножом. Я скажу банальную вещь, Марген, но войны и разборки сильная помеха в торговле нашим товаром.
– Междоусобные войны у нас не будут вечными.
– Я простой торговец, и не знаю, что будет завтра. – Соврал Филипп.
Толстяк улыбнулся.
– Давай по двести.
– Нет.
– Я все равно не соглашусь на сто.
– Марген, мы не на базаре, и это не предложение.
– Но ты ведь сам говорил об уважении.
Филипп покачал головой и вздохнул.
– Ладно, по сто двадцать пять и гарантия охраны с твой стороны.
Марген Бабагас протянул потный мясистый кулак. Филипп ударил по нему своим.
***
– Посторонись! – заревел приказчик. Служилые расталкивали зазевавшихся торговцев, работный люд и монастырских рыбаков. По санному пути Ангары приближалось войско с обозом, которое встречал знатный гость из Енисейска в окружении двадцати конных рынд.
Когда первые лошади добрались до пристаней, Филипп Завадский в новеньком сияющем бушлате вышел навстречу Медведю, руководившему войском.
Они коротко обнялись, Медведь указал на растянувшуюся вереницу за своей спиной:
– Две сотни добрых воинов с оружием от Мартемьяна Захаровича.
– Передай ему привет от меня.
– Передам, брат. Да он испросить велел егда ты сам воротишься? Зело добрые вести тебя дожидают.
– Что за вести?
– Ни даже ежели б и ведал, Филипп – не сказал бы.
– Ладно, передай, что скоро буду, брат. Осталось у меня тут всего одно дело…
***
Раннее зимнее солнце заходило над тайгой, печально золотя напоследок нетронутый снег на замерзшей Селенге, на крышах изб и амбаров бывшей рыболовецкой слободы.
На кедровой опушке и за перелеском притаился небольшой отряд о сотню казаков. Коротышка с верным боевым псом своим Весьегоновым готовились атаковать безжизненную на первый взгляд слободу.
Однако, если присмотреться даже с невысокой позиции Рогаткина можно было разглядеть едва заметный дымок, поднимающийся над одной из изб.
Раздался тихий хруст снега, затем шепот. Рогаткин с Весьегоновым повернули головы – пришел лазутчик Васька Говоров со своими людьми – на черных усах сосульки, в глазах – голод падальщика.
– Старая изба целовальника, Перпетуй Ибрагимович, – зашептал Васька, – онамо дюжина лошадей у коновязи, караулов нету.
– Чужеяда узрел? – спросил Рогаткин.
– Нет, обаче на дворе стоит его сизый возок, на овом он внегда едучи.
Коротышка кивнул.
– Будем още дожидати? – спросил Весьегонов.
– Нет, идем.
– Сейчас?
– Да.
Весьегонов дал громогласную команду и сотенный отряд двумя мощными камнепадами обрушился на слободу.
В мгновение ока окружили они бывшую избу целовальника, спешились, ворвались. Рогаткин с Весьегоновым – в числе первых.
Изба была большой – из четырех добрых клетей, хорошо натоплена и освещена, только была совершенно пустой. От печи шел жар и горелый запах, еще там что-то шипело.
Один из бойцов взял ухват, сунул в горнило и извлек большой пятилитровый чугунный горшок. От черного варева шел дым. Воин выбросил горшок с ухватом в окно.
–
