– Эта пастораль будет длиться ровно до тех пор, пока во главе отрядов будут стоять бессмертные,– презрительно скривился Ксантипа. – У нормальных людей отсутствует это ваше маниакальное желание сделать всех счастливыми. Стоит обыкновенному человеку заполучить неограниченную власть, как он превращается в обычного бандита.
– Значит, я не ошибся, отдав управление в руки бессмертных,– Семён удовлетворённо улыбнулся.
– Беда в том, что бессмертные на самом деле смертны,– съязвил Ксантипа. – Но ты отлично постарался, Сэм, через несколько лет, когда во главе твоего псевдо-Ордена встанут обычные люди, настоящий Орден перехватит там управление. Вот тогда и поговорим об истинном возрождении. Жаль, что ты этого уже не увидишь.
– Обломись,– Семён нахально осклабился,– вся эта затея пока что держится исключительно на мне. Не будет Магистра, не станет и Ордена.
– Ну и славно,– тут же пошёл на попятную Ксантипа,– зачем нужен Орден в реальности, где нет снука? И всё же я не понимаю, почему снук тебя выпустил, но при этом развоплотил своего хозяина.
– А я свободный человек,– Семён горделиво выпрямился,– это в отличие от Магистра, если ты не понял. Эта ваша каннибальская машинка не запрограммирована, чтобы уничтожать свободные сознания.
– Но память при этом ты всё же потерял,– констатировал Ксантипа,– значит, энергии из тебя снук вытянул основательно. Доступ к памяти отключается только тогда, когда ресурсов организма уже не хватает даже на то, чтобы поддерживать фоновое кровообращение.
– Снук тут ни при чём,– Семён явно смутился и опустил взгляд,– это я сам облажался, а он просто воспользовался ситуацией. Всё-таки Медина был той ещё тварью, наплёл мне, что Кира умерла, чтобы у меня не было причин жить дальше, вот я и повёлся на его уговоры. Но когда он понял, что я действительно собрался разделить его участь, то отчего-то раскаялся и признался в своём вранье. Ну я и вспылил. Наверное, нутро снука было не самым подходящим местом, чтобы выплёскивать свои эмоции.
– Странно, что ты вообще выжил,– покачал головой Ксантипа,– ведь для того, чтобы проникнуть в снука, твоё эфирное тело должно было покинуть физическое.
– Да, пришлось умереть,– согласился Семён,– но бессмертные умеют обходиться без дыхания и сердцебиения часами, главное, чтобы сознание надолго не отключалось. Впрочем, в моём случае могло и не сработать, похоже, я провалялся в коме довольно долго, пылищи на мне было столько, словно я в ней купался. Наверное, я бы всё-таки умер в том склепе, но меня спас ангел. Теперь-то я знаю, что это Кира поцеловала спящую красавицу и вытащила меня из небытия. Это её я видел на кладбище и принял за ангела, потому что она растаяла прямо в воздухе.
– Очень романтично,– ехидное замечание Ксантипы мгновенно разбило очарование, навеянное рассказом Семёна,– но меня твои посмертные глюки не особо интересуют. Лучше ответь, почему все бессмертные в той реальности оказались свободными после смерти Медины. Мне сложно даже представить такое стечение обстоятельств, которое заставило бы Магистра собственноручно деактивировать установки подчинения, даже если бы ему взбрело в голову покончить с собой.
– Таково было моё условие,– покаялся Семён. – Медине нужна была моя помощь, чтобы добраться до снука, и он согласился.
– Предатель,– Ксантипа выплюнул это слово как грязное ругательство. – Тебе-то это зачем понадобилось?
– Тому, кто сам является всего лишь орудием чужой воли, кажется нормальным превращать в такие же орудия свободных людей,– в голосе Семёна прозвучало искреннее отвращение к Магистру и всему его Ордену. – Это было бы мерзко даже в том случае, если бы все ваши сказки про Орден оказались правдой, а уж принуждать бессмертных помогать вам гнобить целый мир – это, знаешь ли, уже за гранью добра и зла.
– Благодушная чушь! – Магистр нервно махнул рукой. – Бессмертным было важно, чтобы их совесть оставалась чистой, а без установок подчинения этого было не достичь. Много бы ты сам навоевал, если бы каждый раз размышлял над нравственностью своих поступков?
– Люди должны жить по совести,– голос Семёна прозвучал уверенно, было видно, что свою уверенность он выстрадал. – Да, поначалу многим бессмертным было трудно, они слишком привыкли к безответственности, но они всё равно остались людьми. Не думаю, что какая-то шестерёнка способна это понять. Хватит разговоров, Ксантипа, ты уже выяснил всё, что хотел, а мне противно находиться рядом с тобой. Давай, приводи свой приговор в исполнение, ты же для этого притащил с собой бессмертного.
– А приговор уже вступил в силу,– на губах Ксантипы заиграла злорадная улыбочка,– из портала без моего разрешения никому не выбраться, даже Мастеру. Ты останешься здесь и будешь медленно умирать от жажды, потому что слишком горд, чтобы покончить с собой. Сними с него наручники, Джарет, пусть напоследок насладится своей свободой.
Через минуту Семён остался в одиночестве, единственным его собеседником теперь был холодный ветер, издававший заунывный вой, проносясь над колышущимся морем травы. Чёрных птиц, маячивших в блёклом небе, вряд ли можно было счесть за полноценных участников беседы, уж больно они были молчаливы. Оказавшись по собственной глупости в руках Ксантипы, Семён сразу решил, что жить ему осталось считанные минуты, ну в худшем случае – часы, если Магистру приспичит помучить своего пленника перед тем, как убить, однако он ошибся. Организм бессмертного мог много дней поддерживать своё существование в рефлекторном режиме, так что любоваться этим унылым пейзажем Семёну предстояло ещё очень долго.
Глава 26
Было уже далеко за полночь, а свет в кухонном окне всё горел. Нарьяна терпеливо ждала, не решаясь войти в дом, пока его обитатели не отправились на боковую. Нет, она вовсе не собиралась снова попытаться подчинить себе Варда, после разоблачения единственным её желанием было оказаться как можно дальше от этого дома. От одного лишь воспоминания об ужасном ангеле возмездия, которым обернулся такой с виду безобидный мальчишка, стоило ей только высказать угрозу в адрес его так называемого отца, у Нарьяны от страха сводило все внутренности. Уж чего-чего, а столкнуться с гневом своего тёмного господина, пусть даже в образе его посланника, бедной ведьме не хотелось, хоть режь.
Её решение проникнуть в дом было продиктовано не капризом, а насущной необходимостью. Унося ноги из опасного места, она совершенно позабыла про лежавший в луже воды амулет, в котором была заключена Тень. Несмотря на своё показное презрение к магическому двойнику, Нарьяна даже мысли не допускала о том, чтобы расстаться с частью своей души. На самом деле эта трусиха и зануда была ей дороже всего на свете, только ведьма не желала себе в этом признаться. К счастью, ей не пришлось торчать под забором, дожидаясь удобного момента для проникновения, по какой-то причине дом напротив временно пустовал, и Нарьяна обустроила свой наблюдательный пункт со всеми удобствами в мягком кресле у окна.
Казалось, наблюдательница прикрыла глаза всего на секунду, но усталость и нервное напряжение сделали своё дело, погрузив её в сон. Сновидение было странным и пугающим. Нарьяна оказалась на равнине, поросшей густой высокой травой. Травяное море казалось бесконечным и выглядело довольно уныло, в особенности, когда откуда-то налетел ветер и принялся пригибать гибкие стебли к самой земле. Даже во сне женщина ощутила озноб от холодного прикосновения мощного воздушного потока. Она побрела вперёд, раздвигая траву руками, и вскоре наткнулась на вытоптанный участок, посреди которого скорчившись лежал Вард. Нарьяна со всех ног бросилась к своему бывшему возлюбленному и принялась его тормошить. Вард с трудом разомкнул веки, и его глаза тут же засияли как два огонька.
