class="p1">— Я должна идти.
— Почему? Ты же всегда хотела стать патрульным, быть частью команды… — Денис запнулся, не понимая, что изменилось. — Что теперь не так?
— Ты знаешь что, — терпеливо ответила Виолетта, смело выдерживая его напор. — Мне тяжело оставаться здесь. Я должна сменить обстановку хотя бы на время и разобраться в себе.
— А трёх месяцев в больничном крыле тебе было недостаточно? — нахмурился тот. — Мы все кого-то потеряли, но не убегаем от собственных проблем.
Виолетта отступила на шаг, желая отгородиться от необходимости объясняться:
— Но я не такая, как вы. Если ты не можешь этого понять, Денис, нам не о чем с тобой разговаривать!
Бросив на новоявленного главу клана сочувственный взгляд, она развернулась и зашагала к двери. Молодому нарзенцу оставалось только беспомощно смотреть ей в след, не имея возможности отговорить.
Хотелось бы верить, что правильно подобранные слова способны что-то изменить, но, — даже если так, — Денис никогда не умел этого делать.
Когда Виолетта коснулась ручки двери, он вспомнил их встречу в Яблоневом саду Академии: и как он не хотел, чтобы она уходила. Это ничем не объяснимая потребность находиться рядом, чувствовать её тепло…
Романов ненавидел во что превращается рядом с Виолеттой — ненавидел быть таким слабым и готовым унижаться. Но не мог ничего с собой поделать. Она как будто заклятье на него наслала и теперь бесконечно мучает. Даже долгий разрыв не помог забыть эти чувства.
— Ви, постой…
Денис быстро нагнал её и сделал то, что было для него необходимо именно в этот момент — обхватил девичье лицо ладонями и попытался поцеловать.
— Денис, пожалуйста… — Виолетта коснулась его губ пальцем в тот момент, когда они уже почти нашли её губы. Молодой человек послушно замер. — Не нужно всё усложнять.
Ему было больно это слышать, но нарзенец изо всех сил пытался отнестись с пониманием к её желаниям: как делал это на протяжении многих месяцев, хоть и был со многим не согласен.
— Ты больше меня не любишь? — Денис попытался прояснить ситуацию.
«Люблю, конечно, но…»
— Дело не в этом, — нехотя ответила Виолетта.
Лишь рядом с ним она что-то чувствовала, и этот факт нельзя было отрицать. Но даже ради него она не могла остаться. Иначе просто погрязнет в депрессии.
— Знакомая обстановка на меня слишком давит! — попыталась объяснить девушка. — Я не могу просить тебя отправиться со мной. На тебя теперь возложена слишком большая ответственность. Многие на тебя рассчитывают. А я… больше не хочу быть патрульным. Не сейчас.
— Я понимаю, что ты скучаешь по брату, но это не вернёт его…
— Нет, хватит! — девушка подняла руку, останавливая его. В голосе прозвучала злость. — Вы отняли у меня брата, но не сможете лишить права справляться с горем так, как я захочу.
— Виолетта…
— Спасибо, что упростил мне задачу! — нетерпеливо перебила Дениса девушка. — Удачи тебе, Денис!
С этими словами она захлопнула дверь, скрываясь за другой стороной.
Помедлив пару минут, Романов схватился за ручку и вышел на крыльцо. Он больше не пытался остановить Виолетту: лишь молча наблюдал, как она идёт на стоянку и садится в нанобиль.
Поскольку она решила добровольно исключиться из Академии, Денис был в праве задержать её за попытку угона академического нанобиля. Но он этого не сделал. Пусть берёт — так путешествовать будет безопаснее.
Через несколько минут чёрный нанобиль выехал со стоянки и умчался прочь, оставив у Дениса пустоту внутри. Лишь жёлтые листья разбавляли это чувство.
Эпилог
Четыре месяца спустя, Гамильдтон, Шерман.
С наступлением ночи грязный район столицы — Клодж — по привычке начинал просыпаться. После войны ситуация в городе стала хуже: многие предприятия разрушены, малый бизнес обанкрочен. И на улицах появилось больше несчастных горожан, которые постепенно утопали в дешёвой выпивке. Пытаются забыться, убежать от реальности.
Среди них находилась и одна одинокая путница. Кто-то за спиной называл её просто бродяжкой, а кто-то убеждал других, что на самом деле она работает тайной шпионкой. И судачили о ней в основном такие же пропащие микоры и отбросы из других каст. Возможно, ей было не суждено обрести такую славу, но молва пошла от нечестивых мужчин, желающих воспользоваться одиночеством и отшельничеством неизвестной госпожи. За что и поплатились: кто-то отделался синяками, кто-то лишился пальца, а кое-кто и вовсе распрощался со своим достоинством.
Чтобы как-то оправдать свою слабость и выделиться в глазах знакомых, такие ничтожества начинали распускать грязные слухи, многие из которых были далеки от истины. Пожалуй, единственным точным описанием незнакомки были россказни о её внешности — медно-красные длинные волосы и красивые серые глаза. Правда, кое-кто видел в этих глазах демонов.
Девушка предпочитала думать, что они просто видят собственное отражение, и оно их пугает. Она долго скиталась по Гамильдтону, пока не решила вернуться в знакомые края. Но узнавать о жизни своих близких девушка была не готова. Поэтому она решила посетить тот самый бар, куда когда-то забрела в поисках дороги к Центру.
Было приятно повидать Клариссу — свою старую знакомую — и осознать, что в этом мире осталось хоть что-то хорошее. Они болтали долгое время: просто ни о чём и одновременно обо всём.
Искренняя радость на лице владелицы бара помогла девушке немного расслабиться.
А потом она осталась одна, пока Кларисса отлучилась в курилку. И именно в этот момент к путнице решил подсесть очередной пустоголовый ловелас.
Неторопливо отпив из стакана холодный эль, девушка отметила, что незнакомец почему-то не спешит с ней заговорить, а как будто чего-то ждёт. Тогда она позволила себе впервые посмотреть на посетителя, занявшего место за барной стойкой рядом с ней. И чуть не подавилась элем.
Рядом с ней сидел до боли знакомый микор и лучистыми голубыми глазами и тёмными волосами: которые, кажется, стали немого короче.
Заметив удивлённый взор посетительницы бара, микор молча улыбнулся и поднял кружку эля, как бы говоря тост в её честь, и затем неторопливо выпил.
Девушке показалось, что это какое-то видение, но слишком уж оно реалистичное. Она не видела его с момента последней битвы за Шерман. Признаться, даже не вспоминала ни разу. И так неожиданно судьба вновь свела их вместе.
Так же неторопливо молодой человек поставил кружку на столешницу.
— Тимур, — нарочито безразлично прокомментировала девушка.
— Виолетта, — в той же манере отозвался тот.
Это было странное чувство, природу которого она никак не могла объяснить. Так не бывает…
— Что ты здесь делаешь? — хрипло осведомилась Виолетта.
— Соскучился по местным напиткам! — пожал плечами Тимур. — А ты тоже заскочила сюда ради вкуснейшего эля?
