учитывая, что Го́ррар при бегстве от преследователей показал класс крутого мечника.
Да, и вот что: то, что при мне фальшион, пусть и переделанный под человеческую руку, видимо, добавило мне очков в глазах местного собрания.
Помнится, Го́ррар после поединка ткнул в меня своей пятернёй и сказал:
— Рад знакомству, Влад, Дух Орка. С твоей помощью я отправил в край грядущего своего врага…
Весёленькое заявление, ничего не скажешь. И авторитет какой-то приобрёл и кличку дали. А не с подачи ли этого покойного орка за тобой тогда гнались?!
* * *
Точку в спорах, как ни странно, поставил гоблин: видимо, сильно уважают коротышку орки, шаман как-никак.
Он чуть прикрыл глаза — мне показалось, что он задремал, но это было не так. Из дрёмы гоблин весомо сказал, ну или точнее, пропищал на какой-то тарабарщине. В общем, в моем сердце нет злого умысла. И на этом спорам был положен конец. В итоге переговоры завершились одобрением моего предложения. Кланы Клыка, Когтя, Стали, Медведя, Крови и Топора, а также племя Ищущих от гоблинов и род Мудрого от троллей согласились с моим предложением. Клан Росомахи, с учётом того что их вождь умер, в соглашении не участвовал. Ну и хрен с ними, как-нибудь от шестидесяти рыл стену уберегу…
Суть соглашения — это клятва на крови и ещё один пункт, по поводу которого было больше всего споров. Было решено, что будут заложники на время пропуска по моим землям. Да не простые, а сами вожди. Так сказать, доверяй, но проверяй. Естественно, озвучено это было не как «заложники», а как «гости в моей долине», но от этого суть не меняется. Все существа неглупые и умеют видеть подтекст. Впрочем, и по этому пункту пришли к соглашению.
А что? Почти пять сотен воинов на моей территории — это само по себе напрягает. Сделаю что-то лишнее с вождями — и сам недолго проживу. Они тоже понимают, что мне нет резона с их племенами и кланами ссориться. Случись что — и я стену против их объединённых сил не удержу: слишком большие потери в моих вооружённых силах. Да и не мне, при моих напрягах с графом, с ними ругаться…
Я получу одну пятнадцатую от добычи при условии, что обратно пропущу грабителей через Малый путь. Также мне перепадёт от гоблина кое-что из артефактов, которые раньше людям никогда не продавали.
Так вот и завершись переговоры на высшем уровне с орками. По сути, прорыв в местной дипломатии.
В качестве эпилога,
а не эпитафии
После событий со вторым штурмом и новым союзом с дикими народами жизнь стремительно понеслась под откос. Может, когда-нибудь я и расскажу об этом, но сейчас и вспоминать не хочу.
Прошло три недели. Орки, гоблины и тролли, ну или попростому, рейд, успели уже вернуться с набега. Кто бы знал, каких мне стоило усилий уговорить своих подчинённых не бросаться на них с пеной у рта. Не любят их тут, что, впрочем, взаимно. Старых счётов у рас накопилось изрядно.
Думаете, так просто забыть, что у тебя мать сожгли в избе, или то, что отца заставили бегать и наматывать кишки вокруг дерева. Такое не прощается и не забывается. С другой стороны, и люди ничуть не лучше. Думаете, только орки насилуют девушек? А как насчёт того, что солдатне пофиг на кого взлезть: мешок на голову — и вполне уже симпатичная. Про другие людские подвиги я лучше умолчу. Ещё непонятно, кто страшнее в издевательствах и пытках: люди или орки.
В любом случае, мне каким-то чудом удалось удержать свои самые буйные головы от лишнего. Не последнюю роль сыграло то, что возглавить мятеж против моих приказов больше было некому.
Ну как сказать некому, двое из семерых мятежников пережили оба штурма. Кор-э́ Сутар с Гнилых пней и кор-э́ Нирс Ягодная топь выжили. Первый тяжело ранен, а второй — относительно молодой и особой поддержки среди своих людей не имеет: так сказать, наследник отца, и ещё не набрал свой авторитет.
Про первого я на время забыл, а рядом со вторым постоянно маячил Хелми и его доверенные, приставленные мною к рыцарю. Чуть что — или весть подадут, или успокоят арбалетным болтом в затылок без лишних разговоров. По крайней мере, я на это намекнул в разговоре с Хелми и ещё раз поманил рыцарским статусом, когда сам официально стану бароном.
Тяжело было с Адрусом. Я предусмотрительно отослал его с какой-то пустяковой просьбой в замок, да и вообще пирушку с орками в замке особо не светил, но он каким-то образом всё равно прознал.
Узнал бы, кто лишнего шепнул графёнку — я бы ему язык вырезал. В прямом смысле слова. Если бы вообще не убил. И это тоже не фигура речи. У меня присяга королю под вопросом, а тут, по сути, свидетель моего предательства политики партии.
Думаете, у меня дрогнет рука убить отступника? Я и баронство теперь связаны воедино, и даже если я не стану официально бароном, то это ничего не изменит. Думаете, я пожалею одного болтуна, из-за которого баронство останется без единственных союзников?! Ворвутся в долину силы графа — и от населения долины, в лучшем случае, останется половина, да и то потому, что женщин просто изнасилуют.
Как говорил Черчилль — да, тот самый, которого стоит уважать, несмотря на то, что он враг и предлагал американцам в сорок шестом скинуть атомные бомбы на Москву и сотню других крупных городов? Так вот, враг, но мудрый и сильный, Черчилль среди сотен мудрых фраз оставил несколько особо близким моему сердцу: «Когда зашёл Сталин, я невольно хотел встать и вытянуть руки по швам»[91], «Против фашистов я готов объединиться даже с коммунистами», «Дорогуша, а вы уродливы. Но я к утру протрезвею, а вы так и останетесь уродиной!»[92]
Хотя, возможно, что кор-сэ́ всё узнал из без лишних языков, а просто случайно заметил нашу пьянку — если так уместно сказать, про синь с зелёными. Чудили мы, помнится, в замке с орками изрядно, так что и такой вариант возможен.
Скажу кратко: за вечер мы выпили два средних бочонка хорошего вина, а это больше пятидесяти литров. Хотя больше половины одного бочонка пришлось на тролля, но всё равно выхлебали немало.
Сторонникам трезвости я могу только веско заметить, что расширение старых союзных обязательств и заключение новых союзов без алкоголя никогда не проходят. Теперь, в
