Яна. – Что вы...
– Искренность – обоюдоострое оружее. И менталисты лучше прочих видят, что я всегда честен. Я пытаюсь понять человека, помочь ему. Это вызывает доверие. Это приносит мне радость. Но ради своих эгоистичных целей я сумею переступить через любые эмоции.
– Полюби врага – чтобы победить, – странно пробормотала Яна.
– Пусть будет так. Хотя я предпочитаю, иметь друзей, а не врагов. И я правда надеялся, что мы с вами тоже станем друзьями... Я уже представлял, как помогу вам построить карьеру, раскрыть все таланты... но, увы, распрощаться раз и навсегда с Радой Тарвиус я хочу сильнее.
– И поэтому вы решили похоронить нас тут заживо? Сомневаюсь, что поможет, – кажется, Яна пыталась выведать планы Хранителя на нас.
– Это лишь на время, пока я не перенастрою сердцевой Кристалл, чтобы взломать защиту Академии. Он как раз под нами, – любезно пояснил Ярэн. – Место, к слову, это замечательное – если закрыто изнутри, снаружи его не открыть. Так что посидите пока в спокойствии, отдохните, помиритесь окончательно. Если быстренько мне удасться связаться с Хранителями и вернуться на Пинион, то нас троих ожидают насыщенные дни... Последние для вас, к моему глубочайшему сожалению. А теперь прошу меня простить.
И он в прямом смысле слова начал проваливаться под пол. Довольно быстро он исчез, и мы с Яной остались вдвоем.
– Ублюдок, – как-то безэмоционально подытожила Яна. А потом с силой ударила ногой по невидимой стене: – Как же это все паршиво!
– Паршивее не придумаешь, – со вздохом уселась я на гроб-саркофаг с изображением витиеватого меча на крышке.
Глянув на меня, Яна поникла. Поняв, видно, что с дверью ничего не поделать, она опала на второй гроб и закрыла руками лицо.
– Господи… какая же я дура… ему же гребанная тыща лет! Конечно, его мозги будут по извращенному работать, конечно, он может управлять своими эмоциями, чтобы манипулировать такими умниками, как я... Я ведь просто расслабилась, доверилась... этой его лживой искренности, дурацким эмоциям...
– Эмоциям? – не поняла я. – Ты правда такой хороший эмпат?
– Нет, не в этом дело... Я же тебе не сказала… вот. На тебе он, кстати, почему-то не работает…
Она сняла со своей шеи кулон, покрутила в руках… а потом протянула мне.
– Держи, – вздохнула. – Надень… я… просто хочу тебе кое-что сказать, ладно?
Ну что ж… терять мне было нечего, и я надела камень на шею. Надела… и вдруг ощутила стыд, печаль и горечь. Сначала я подумала, что у меня с головой случилась какая-то беда от нервов – сложно было поверить в такую резкую смену эмоций. Но потом до меня вдруг дошло что это не мое. Все это чувствовала Яна. Она искренне раскаивалась и в нашем скандале, и в совершенной ей ошибке. Чувствовать это было для меня огромным облегчением.
– Так значит ты не врала, когда просила прощения? – спросила я у нее.
– Нет, – покачала она головой. – Я действительно хотела. Но, видимо, я столько глупостей натворила, что не заслуживаю больше доверия.
У меня не нашлось, что ей сказать. Глаза защипало от нахлынувшего, настигшего меня чувства обреченности. Я сползла с могилы человека, создавшего этот треклятый Альянс. Шаг… еще шаг… и сдерживать слезы стало совершенно невозможно. Я подошла к Яне, обняла ее, пытаясь вытересь мокрые глаза об ее плече. Подруга обнал в ответ, и, чувствуя ее облегчение, я зарыдала в голос. Извинения посыпались из меня словно горох из прохудившейся миски - беспорядочные, полубессмысленные, но искренние.
– Прости меня… – бормотала я вперемешку со слезами. – прости… я такая дура… я такая и идиотка… прости что не доверяла тебе и ничего не рассказывала… прости что… переспала с Фрино и… за все-все… пожалуйста…
– И ты меня, – всхлипнула Янка, которую, видно, тоже проняло. – Прости… я должна была хотя бы попытаться тебя понять… а не пытаться заставить слушать только меня...
Каких-то пару минут мы откровенно говоря разводили сырость. Накопившиеся страх и напряжение вытекали из нас со слезами, и постепенно, становилось легче. В конце-концов мы расцепились, уселись рядом и какое-то время молчали. Не зная, что друг другу и сказать. Ну что ж… хотя бы если что мы умрем не в ссоре.
– Мы же все еще подруги? – с надеждой спросила Яна. – Нет, не так... Давай теперь по-настоящему станем подругами, потому, что сами этого хотим, а не потому что нас там высшие силы или Рада Тарвус свела?
– Ага, – заплакано кивнула на это я. – Я только за. Осталось сбежать от Хранителей и придумать, как выжить....
Мы обе криво улыбнулись, будто это была какая-то очень смешная шутка. Но на самом деле запоздалый страх за собственную жизнь уже начинал подкрадываться ко мне, да и к Янке тоже. Потому я уставилась в пол и вздохнула поглубже, пытаясь не выдавать своей нервозности.
– Ты… так изменилась, – потупилась Яна. – И когда ты успела стать такой…
– Ты тоже изменилась, – улыбнулась ей я. – Стала более мягкой. Эй… я знаю сейчас не самое подходящее время… но что у тебя с Эйнаром?
Яна ошарашенно на меня уставилась. Может думала, что я если и буду спрашивать то о Хоуке. А мне вот Хоук был вообще не интересен. Я и так знала, что она с ним спала, и что он ей нравится, и что она считает его хорошим. Что ж… ее право. Эйнар же обещал нам помочь примирить ее с Фрино, и… честно сказать вопрос этот был очень корыстным.
– Эээ... С Эйнаром у меня все... странно. Этот кулон, кстати, – она мягко забрала у меня из рук цепочку с камнем и надела себе на шею, – наше с ним совместное творчество.
– Ты вроде ему нравишься, – хмыкнула я. – А он действительно тебя... прогнал? Или врал?
– Вот он гад, – покачала головой Яна. – Ну и… вечно он со всеми делится подробностями моей личной жизни… точно! Браслеты!
Она вдруг схватилась за собственное запястье, и будто бы стала ощупывать что-то невидимое. Я уставилась на нее с надеждой – неужели подруга что-то придумала?
– Кажется, он работает... я чувствую отголоски чужих эмоций, магии... Черт, тут словно, что-то блокирует! Вот бы хоть кто-нибудь почувствовал, что мы в опасности. Сказал бы преподавателям, да пусть
