Памяти моего отца, Лэверна Патни. Читатель и любитель истории, он был бы в восторге оттого, что я стала писательницей. Он, верно, захотел бы, чтобы я написала книгу о Гражданской войне. Может быть, когда-нибудь я напишу и ее, папа.
Основными источниками этого романа являются «Повествование о миссии в Бухару» доктора Джозефа Вульфа и «Путешествие в Бухару» сэра Александра Бернса. Следует сослаться и на менее важную книгу «Человек из Англии» сэра Фитц-Роя Маклина и произведение, подарившее мне идею, — «Эксцентричные путешественники» Джона Ки.
Следует выразить особую признательность Сьюзен и Кадиру Кэлджам, которые изо всех сил старались уберечь меня от литературных ошибок. И если они все-таки есть, то это только по моей вине.
От автора
Еще ребенком меня манили пустынные пространства карт, принадлежавшие таинственному сердцу Азии. Свыше двух тысяч лет назад эти далекие опасные земли были вдоль и поперек исхожены караванами, следовавшими по Шелковому пути. Этот торговый путь простирался от Китая до Древнего Рима. Сами названия городов, возведенных в оазисах — Самарканд, Бухара, Кашгар, — кажется, так и дышат романтизмом.
Иногда Центральную Азию называют Туркестаном, ибо огромное количество людей разговаривает на тюркских языках — узбекском или туркменском. Азия служила домом для кочевых орд варваров, что в течение многих веков кочевали на восток — в Китай и на запад — в Малую Азию и в Европу, разрушая и покоряя менее воинственные цивилизации аграриев. Сегодня Восточный Туркестан — это китайская провинция под названием Синьхуа, а Западный включает в себя центральноазиатские республики — Узбекистан, Туркменистан, Таджикистан, Киргизию и Казахстан.
К югу от мест проживания тюркских народов простирается широкая область, где в ходу иранский язык.
В это понятие входят персидский (в современном Иране и Афганистане этот язык сейчас называют фарси), курдский и пашто, который является главным языком Афганистана и западного Пакистана. Персидский был весьма распространен в Центральной Азии, его также использовали и как придворный и литературный язык, что-то наподобие французского в Европе.
Кроме того, во всем мусульманском мире языком Корана был и в настоящее время является классический арабский.
В то время как Туркестан отличался невероятным этническим и лингвистическим разнообразием, большинство жителей его исповедовали ислам. Впрочем, это не препятствовало тому, что некоторые более дикие племена превращали своих же братьев-мусульман в рабов. Кроме того, существовали общины евреев, христиан и индуистов. Мусульмане обычно уважительно относились к евреям и христианам, которых называли «книжными людьми» из-за того, что их библейские документы священны для всех трех религий.
В течение всего девятнадцатого века расширяющие свое влияние империи — Англия и Россия противостояли друг другу на всей огромной территории Центральной Азии, постоянно устраивая стычки, всевозможные махинации, чтобы добиться преимущества в конфликте, который со временем стали называть великой игрой. Англичане устремились к северо-западу от Индии, а русские двинулись на юг, аннексируя владения независимых центральноазиатских ханов Хивы, Бухары и Коканда. Так и возникло некое социальное образование, которое позже стало советской Средней Азией.
Великая игра породила массу правдивых историй о всевозможных приключениях, в том числе и книгу «Шелк и тайны», которая была навеяна спасательной экспедицией 1844 года по вызволению двоих офицеров английской армии — полковника Чарльза Стоддарта и лейтенанта Артура Конолли из тюрьмы, куда их посадил эмир Бухары. Британское правительство считало, что оба эти человека казнены, однако сообщения были столь запутанны и противоречивы, что группа армейских офицеров решила выяснить все до конца.
Эксцентричный англиканский священник доктор Джозеф Вульф с миссией доброй воли отправился в Туркестан ходатайствовать об освобождении Стоддарта и Конолли. Бывший миссионер Среднего Востока и Центральной Азии, Вульф как никто другой был готов к такого рода путешествию, заинтересованные же в предприятии офицеры собрали деньги. Вульф благополучно добрался до Бухары, но там выяснилось, что оба офицера уже казнены. Священник сам едва не лишился жизни; к счастью, с помощью персидского посла Вульфу удалось бежать и вернуться в Англию.
Несмотря на то что «Шелк и тайны» — роман, а не документальное произведение, я попыталась передать дух и атмосферу Туркестана, тем более что некоторые эпизоды книги основаны на реальных событиях. Поскольку действие книги происходит на три года раньше, чем имело место путешествие доктора Вульфа, я несколько вольно в плане времени трактовала те события, которые послужили фоном. Однако эмир Насрулла, наиб Абдул Самут Хан и халиф из Мерва — реально жившие люди, и их характеры тщательно и достоверно описаны в книге. Ссылки на британских путешественников, таких как леди Эстер Стэнхоуп и сэр Александр Берне, также очень точны.
Сегодня Британская Индия стала Индией, Пакистаном и Бангладеш, а Российская империя переживает масштабные изменения, ибо длительное время угнетавшиеся этнические группы заявляют о своей независимости.
Но сердце Центральной Азии по-прежнему хранит свои тайны.
Пролог
Осень 1840 года
Быстро спускалась ночь, и тонкий серп стареющей луны низко висел в безоблачном темно-синем небе. Деревенский муэдзин созывал правоверных на молитву, и его настойчивые возгласы сливались с соблазнительным ароматом свежевыпеченного хлеба и еще более едким запахом дыма. Такую мирную домашнюю картину женщина наблюдала уже бессчетное количество раз и все же, задержавшись у окна, пережила неведомое ей доселе ощущение каких-то перемен, словно бы сама она не способна принять странную судьбу, которая закинула ее в эти чужие земли.
Обычно она старалась так загружать себя хозяйством, чтобы просто некогда было размышлять о прошлом, но сейчас ее окатила волна глубокой печали. Она скучала по зеленым холмам своего детства. Здесь у нее появились новые друзья, вот и сегодня она приглашена на обед в семью, заменившую ей прежнюю. Но несмотря на то что она полюбила эту новую семью, ей все же недоставало родных и друзей, волею рока потерянных навсегда.
Больше всего женщина соскучилась по тому, кто был для нее не просто другом. Интересно, думает ли он о ней, а если думает, то с ненавистью, со злостью или же с холодным безразличием? Она надеялась, что он к ней равнодушен.
Ей было бы легче ничего не чувствовать, и все же она не сожалела о боли, по-прежнему не оставлявшей ее, хотя прошло уже немало лет немногословной повседневной жизни. Боль оставалась последним признаком любви, а женщина не желала ее забывать и сомневалась, сможет ли вообще когда-нибудь забыть.
