– Что случилось, Солнышко? – Фрэнка, похоже, встревожил мой растерянный вид.
– Шум пропал.
– Я, собственно, на это и рассчитывал, – он довольно прищурился.
– И не вернулся, – продолжила я. – Я про него вспомнила, а он всё равно не вернулся.
Лица окружающих вытянулись. Точнее – взрослых окружающих, перерождённых.
– Ты хочешь сказать, что поставила защиту? – Филипп смотрел на меня круглыми глазами. – Сама? УЖЕ?
Защиту? И тут я вспомнила про «пузырь», в котором укрылись мы с Фрэнком. Похоже, он так и остался вокруг нас. Но он же воображаемый, я его придумала. Да, но Фрэнк говорил мне про воображаемую защитную стену, может, это и есть мой пузырь?
Филипп всё ещё вопросительно смотрел на меня, и я ответила:
– Кажется, да. Когда Фрэнк меня целовал, мне показалось, что мы с ним находимся в защитном пузыре. И, похоже, этот пузырь никуда не делся, так и остался.
– Ничего себе... – Рэнди заворожённо смотрела на меня, качая головой. – Ты с одного поцелуя научилась тому, чему мы учились неделями!
– А то и месяцами, – подхватил Пирс. – Ники, ты хоть осознаешь, насколько тебе повезло?
– Осознаю, – я ещё крепче прижалась к Фрэнку, хотя это казалось невозможным, и потёрлась щекой о его грудь, давая всем понять, в чём именно мне повезло.
– Возможно, наличие рядом половинки сыграло свою роль? – задумчиво проговорил Коул. – Прежде никто из нас не обращался, уже имея половинку, так что сравнивать не с чем.
– Если дело именно в этом, то мы учтём опыт дяди Фрэнка, – послышалось со второго этажа.
Ну, конечно! Близняшкам ведь тоже предстоит перерождение, и рядом, без сомнения, будут их половинки. Пусть и у них всё будет так же, как у нас с Фрэнком, если дело именно в этом.
– А Алана и Себастьян? – напомнила Рэнди. – Они же тоже половинки, и встретились до перерождения. Что с ними?
– Первой переродилась Алана, и её наставницей была Оливия, – ответил Гейб. – Себастьян, конечно, её постоянно навещал в тот период, но прошли недели, прежде чем она смогла прикасаться к нему без опаски навредить. А когда переродился Себастьян... Мы их в посёлке месяца два не видели, но вряд ли это как-то связано с его способностью или неспособностью ставить защиту. Не забывайте, они несколько лет не могли... кхм... – быстрый взгляд в сторону детей. – Ну, вы поняли!
– Мы поняли, дядя Гейб, – откликнулась широко улыбающаяся Бетти, и Гейб слегка застонал.
– Короче – дорвались, – хмыкнул Пирс. – Думаю, они нашли более интересное занятие, чем пазлы собирать. Так что эта парочка определённо не показатель.
– Скажи, Ники, а что представляет собой твой «пузырь»? – спросил Гейб, явно желая увести разговор в сторону от занятий «дорвавшейся парочки». – Ты его видишь? Чувствуешь?
– Нет, не вижу, – помотала я головой, вслушиваясь в свои ощущения. – Просто знаю, что он есть.
– И сложно тебе его удерживать? – это уже Филипп.
– Да я его и не удерживаю, – пожала я плечами. – Просто знаю, что он есть, вот и всё.
– А убрать его сможешь? – поинтересовался Пирс.
– А зачем?
– Ну, мало ли. Вдруг понадобится.
– Не знаю. Я как-то не особо хочу его отпускать, вдруг не получится сделать снова?
– У тебя все получится, – подбодрил меня Фрэнк. – Если понадобится – я снова тебя поцелую. В первый раз это вроде бы сработало.
– Хорошо, что Синклер вас не видит, – ухмыльнулся Пирс.
«Зато прекрасно слышит, – раздался вдруг голос отца. – Может, не стоит экспериментировать? Просто удерживай этот «пузырь» и дальше, Ники».
– Я его уже сняла, пап, иначе не услышала бы тебя. Или услышала бы? – я вопросительно взглянула на окружающих, слегка морщась от какофонии звуков.
– Думаю, ты бы услышала, раз Синклер обращался к тебе, – пожал плечами Филипп. – Ты ведь не звуконепроницаемой стеной отгородилась, просто отключилась от того, что тебе не нужно. Но если какой-то звук или фраза важны для нас – наш внутренний радар это определит и позволит данному звуку пройти сквозь защиту. Иначе бы мы просто «глохли», наш слух становился бы бесполезным. Но защита не делает нас глухими, она как бы... сортирует звуки по важности и нужности.
– Думаю, ты уже можешь снова ставить защиту, – с беспокойством глядя на меня сказал Фрэнк.
– Попробую, – кивнула я.
Мне самой уже хотелось уйти от этого шума. Поскольку мы только о нём и говорили – бессознательная защита тоже не приходила. Итак, пузырь. Невидимый пузырь, защищающий меня от всего. Ну? Ну же! Я попыталась ещё раз, и ещё. Не получалось... Зря я всё же сняла защиту, вдруг это была случайная удача?
– Солнышко, ты как? – Фрэнк явно почувствовал мою растерянность.
– Никак, – вздохнула я. – Не получается...
– Думаю, тебе снова нужно её поцеловать, – внесла предложение Рэнди.
– Я же говорил – не нужно снимать защиту, – голос отца звучал совсем рядом, оглянувшись, я увидела, как он, с мамой на руках, выходит из-за дома Гейба.
– Тебе помочь, Солнышко? – похоже, Фрэнку было всё равно, здесь мои родители или нет, если нужно – он готов целовать меня у них на глазах.
– Погоди минутку, – я была совсем не против поцелуя, но... – Я хочу попробовать ещё раз.
Я закрыла глаза и постаралась сосредоточиться. Что я делаю не так? В прошлый раз я представила, что мы с Фрэнком в непроницаемом пузыре, и это сработало, а сейчас... Вот! Вот оно! Не я, а МЫ в пузыре! Мы с Фрэнком. Только мы вдвоём, защищены от всего мира.
– Сработало! – выдохнула я, потому что какофония звуков, словно по команде, отошла куда-то на задний план.
Я попробовала лавировать между звуками, прислушиваться то к одному, то к другому разговору – и у меня получилось! Я управляла своей защитой так, словно родилась с ней.
– Вы были правы, – обратилась я к окружающим. – Всё дело во Фрэнке. В моей половинке. В том, что он рядом. Я не знаю, как и почему, не могу объяснить, но это определённо работает!
– Отлично, – голос отца звучал несколько... кисло. – Думаю, теперь Фрэнку не нужно тебя целовать, верно?
– Синклер! – возмущённо воскликнула мама.
– Неверно, – покачал головой Фрэнк и, подхватив меня на руки, крутанул вокруг своей оси, а потом поцеловал. Этот поцелуй был совсем лёгким, невесомым, но всё равно очень сладким. – Я так горжусь тобой, Солнышко.
– Я тоже, Ники, я так тобой горжусь и так за вас рада, – мама просто сияла, глядя на нас. – Спасибо тебе, Фрэнк. Я очень рада, что ты есть у моей дочери. Синклер?
– Что? – отец сделал непонимающие глаза. Мама сердито хлопнула его по руке. – Дорогая, ну зачем ты это сделала? У тебя же теперь ладонь будет болеть!
