«Ты никогда еще не была такой одинокой, как теперь», – эти слова декана не переставали звучать у нее в голове.
Щель в сцене неумолимо смыкалась, еще несколько секунд – и Софи будет замурована в Ледяной Тюрьме, и никто не узнает, куда она пропала и где ее искать, даже Рафал, даже…
Сверху на лицо Софи неожиданно упала тень.
Софи подняла голову и увидела протянутую ей руку.
– Хватайся за меня! – прокричал знакомый голос.
Софи ахнула и застыла, глядя на Агату.
Рука выскользнула из руки, и Софи свалилась вниз. Снова вскочила на обломки ледяной гробницы, снова схватилась за руку Агаты…
Слишком поздно. Просвет почти закрылся. Агате не хватит времени, чтобы вытащить Софи. Одно из двух – либо Агата должна будет вновь отпустить Софи, либо ее саму расплющит краями сцены…
– Не бросай меня здесь! – лихорадочно выдохнула Софи. – Пожалуйста!
Агата в отчаянии посмотрела вниз, на руку Софи, которую держала в своей ладони… Кольцо Директора школы на пальце Софи блеснуло, словно последний лучик надежды спасти другого человека – принца, отчаянно сражающегося сейчас за свою жизнь.
«Не подведи нас, а уж мы-то с Тедросом тебя не подведем», – вспомнились Агате слова Ланселота, сказанные им на прощание.
– Не подведу, – выдохнула себе под нос Агата.
Она задержала дыхание – и решительно спрыгнула вниз, в зеленоватый туман. Вместе со своей подругой повалилась на покрытый инеем пол тюрьмы. А еще через секунду над их головами с сухим стуком сдвинулись края сцены.
33. Непредвиденный урок истории
После того как потолок сомкнулся, долетавший из театра поток теплого воздуха оказался перекрыт, и в Ледяной Тюрьме моментально стало холодно. Не просто холодно – холодно смертельно.
Обе девушки неуверенно поднялись на ноги, прислонились к противоположным сторонам тюремного коридора. Каждая из них зажгла свой палец, чтобы видеть хотя бы то, что происходит на расстоянии двух шагов. Обе одновременно подняли головы и посмотрели в глаза друг другу.
– Ну и что ты собираешься теперь делать? Убьешь меня? – спросила Агата, стуча зубами и кутаясь в свой чудом уцелевший черный плащ. – А что еще тебе остается? Все равно живой тебе отсюда не выйти.
– А ты меня убить сможешь? – вопросом на вопрос ответила Софи, глядя, как клубится в розовом свете ее пальца морозный пар от дыхания. – Ты же, как я понимаю, готова на все, лишь бы заставить меня уничтожить кольцо? Преследовать, обманывать, подлянки строить… Готова спорить, что у тебя в кармане лежит волшебная палочка, которую ты готова приставить к моей голове. Ну давай. Угрожай мне, Агги. Как говорится, флаг тебе в руки. Только знай: я скорее умру, чем уничтожу ради тебя свое кольцо.
Агата чувствовала слабость от парализующего заклинания и дрожала от холода, глядя на длинные ряды ледяных гробниц, тянувшиеся за спиной Софи, уходя во тьму. Потом, подумав о капризах и превратностях судьбы, она невольно хихикнула.
– Что смешного ты в этом нашла? – вспыхнула Софи.
– Ничего, просто… Понимаешь, именно так все начиналось у нас с Тедросом, когда мы отправились тебя спасать, – ответила Агата. – Первым делом мы оказались тогда в могиле.
– А теперь ты в могиле вместе со мной и пытаешься найти способ спасти Тедроса, – ехидным тоном прокомментировала Софи. – Вечно ты рвешься кого-то спасать, Агги. Вечно заботишься о других, добрая ты наша. Да уж, разве я могу с тобой сравниться!
– Дружба и соперничество вещи разные.
– И это говорит мне подруга, ставшая моей счастливой соперницей! – неприязненным тоном ответила Софи, указывая светящимся пальцем на грудь Агаты. – Ты и твои любимые старые перцы-пенсионеры хотите, чтобы я убила свою настоящую любовь ради того, чтобы сохранить твою. А что, если я уничтожу твою любовь ради своей?
– Он не твоя настоящая любовь, – возразила Агата, стараясь сохранять спокойствие. – Он использует тебя в своих корыстных целях. Ради своего личного счастья.
– Точно так же, как ты использовала меня ради своего счастья, – упрямо тряхнула головой Софи, и кончик ее пальца засветился еще ярче. – Даже если это означало, что я должна буду остаться в одиночестве.
– В моем «долго и счастливо» для тебя тоже есть место, Софи, – негромко сказала Агата. – Даже если я буду вместе с Тедросом, я не брошу тебя, и для меня при этом не важно, насколько ты злая, сколько парней встретятся на нашем с тобой пути и какими старыми мы станем. Мы с тобой сильнее, чем Добро и Зло, чем юность и старость, – мы с тобой лучшие подруги.
Гнев покинул Софи, лицо ее смягчилось.
– И тем не менее мы с тобой никак не можем найти наше «долго и счастливо», сколько бы ни пытались, – гораздо спокойнее, чем прежде, сказала она. – Куда бы мы ни свернули, любая дорога заводит нас в западню.
– Не спеши ставить на нас крест, Софи, – ответила ей Агата словами Золушки.
– Ты хоть понимаешь, о чем просишь меня, Агги? – Палец Софи излучал теперь неяркий розовый свет, в котором изумрудами поблескивали ее глаза. – Ты просишь меня пожертвовать ради тебя моим «долго и счастливо» и при этом оставаться счастливой. Ты хочешь, чтобы я закончила жизнь так же, как моя мать. Нет, даже хуже, потому что ты хочешь, чтобы я при этом жила под одной крышей с вами, с тобой и Тедросом. Представь, например, что Золушкин принц взял вместе с ней в свой дворец ее сводных сестер и они стали жить все вместе. Такой, знаешь ли, большой и дружной семьей. Одним общим «долго и счастливо». Разве встретишь такой конец этой сказки хоть в одной из книжек? Нет, конечно. А почему? Да потому, что такого никогда не было и быть не может.
Агата посмотрела на нее, подсвечивая своим, тоже неярко горящим, пальцем. Лицо Софи вновь застыло, и она, теперь уже ледяным и неприязненным тоном, продолжила:
– Но убить тебя прямо сейчас было бы слишком неразумно. Помоги мне выбраться отсюда, и, быть может, ты еще увидишь своего драгоценного принца.
Софи поправила кольцо на пальце и отправилась в глубь Ледяной Тюрьмы.
Агата с упавшим сердцем наблюдала за тем, как удаляется, исчезает в зеленоватом тумане затянутая в черную кожу фигурка Софи.
«Где-то сейчас Тедрос? – подумала она. – И жив ли он еще?»
Солнце, должно быть, уже роняет свои последние капли, до конца света осталось совсем немного, наверное, от силы час…
