— Доброе утро, — шепнул он, не сводя глаз с потолка. — В лесу кто-то есть.
Я задышала быстрее. Подобравшись, стала смотреть на потолок, вспоминая свой панический страх прошедшей ночью и пытаясь успокоиться.
— Трент? — спросила я шепотом, и он покачал головой, не двинувшись с места.
— Ни лошадей, ни собак. Я думаю, это…
Едва слышный стрекот стрекозиных крыльев зазвучал уверенно, и из угла потолка вывалился Дженкс, рассыпая сверкающие искры, отчего тут же стало светлее вдвое.
— Рэйч! Как я рад, что ты… Тинкина задница! — выругался он. — Тут пахнет сексом. Женщина, господи, ну стоит тебя оставить на одну ночь — и ты перепихнешься с призраком.
Я вздохнула, а Пирс мрачно договорил:
— …это пикси.
— Дженкс, прояви хоть какую-то воспитанность, — сказала я, а Пирс сел.
Пикси облетел всю нору затри секунды, вынюхивая и высматривая.
— Ты же меня знаешь, Рэйч. Меня никто никогда не воспитывал, где мне ее взять?
Пирс встал на колени, потянулся за одеждой. Он был голый, как и я, и Дженкс, увидев его, взлетел к потолку, рассыпая искры лужицей света.
— Ух ты господи, голый колдун! — Тут он запнулся, явно меняя отношение. — Ой. Сочувствую, дружище.
Он засмеялся, и я нахмурилась, видя, куда он смотрит.
Пирс схватил свои подштанники, натянул их, сидя на краю одеяла.
— Малыш, он просто устал сегодня. Трудная выдалась ночь.
Ну вот меньше всего мне нужно было такое начало дня. Морщась от боли, я села, крепко прижимая к себе одеяло. Ну и заспанная же я была.
— Дженкс, в данном случае действительно важно то, что ты умеешь делать.
Дженкс замахал на меня руками, отлетая назад:
— О боже мой, заткнись!
— Тогда и ты заткнись, — ответила я, глядя на брошенную в угол мою одежду. Надевать опять кожаные штаны мне не хотелось, но и выходить отсюда, завернувшись в одеяло — тоже. Потянувшись, я достала носок, пощупала — он был жесткий. Я его бросила обратно. Ни за что на свете.
Пирс поглядел на мрачную физиономию Дженкса, потер густую щетину.
— Можем мы вылезать из норы, мастер пикси?
Дженкс, явно в хорошем настроении, взлетел на крюк, где висел все еще сырой плащ Пирса.
— Ага, в лесу чисто. Айви сидит под замком у Кормеля…
— Что?
Вдруг я проснулась окончательно.
— Да все в порядке с ней, — успокоил он меня. Свет от него потускнел, когда он сложил крылья. — Ковен рыщет по твоим следам, и Ринн запер Айви ради ее же безопасности. Жуть до чего она злится.
— Могу себе представить.
Я глядела на потолок, а Пирс, уже хотя бы в тонкой рубашке и в штанах, схватил свою шляпу и боком пробирался к дальней стене. Хорошо, что я оставила у себя эльфийскую порнуху. Но как довести все это дело до конца без Айви, я пока не понимала. Придется сильно менять планы.
Рассыпая земляную крошку, Пирс открыл на люке засов и распахнул дверцу, аккуратно сдвинув ее вбок, чтобы не повредить мох. В нору хлынули солнце и звуки, ошеломительные после долгой тишины. Пели птицы, тени от листьев переливались на лесной подстилке. Надо было выходить — свежий воздух только подчеркивал, насколько же мерзко в норе.
Пирс встал, высунувшись из люка, закрывая собой свет, потом вылез наружу, и солнце засияло снова.
— Да ты не переживай, Рэйч, — сказал Дженкс, пока я собиралась с силами встать и выйти. — Есть в этих подземных норах нечто, пробуждающее животные инстинкты. Каждый раз, стоило мне застать Маталину в каком-нибудь из наших дальних туннелей…
Он запнулся, потом улыбнулся, но не поднял головы, и крылья его не шевельнулись.
— Тинкины титьки, как же мне ее не хватает.
Я могла только улыбнуться грустно, так же, как и он, но жаль, что я не могла его обнять. И меня удивило, что он уже о ней может говорить. Может быть, такова психика у пикси, живущих сурово и недолго.
Дженкс бросился прочь, на воздух, а я завернулась в одеяло и подошла клюку. С хрустом потянувшись, заморгала на солнце, наслаждаясь свежим воздухом и вертикальным положением. Пирс стоял под дубом, руки на бедрах, и делал какие-то упражнения в стиле девятнадцатого века, казавшиеся нелепыми и неэффективными, хотя некоторая привлекательность в нем была, когда он их проделывал в одном белье. Отчетливо слышалось журчание невидимой реки. Дженкс загудел рядом со мной, и я шепнула ему, глядя на Пирса:
— Не отпугивай его, он хороший парень.
— Ага, ага. — Дженкс уселся на папоротнике таким видом, будто он у себя дома. Красная бандана сверкала на солнце. — Он из тебя искры высекал до того, как лапши на уши навешал, или после?
«Высекал из тебя искры» — это было приятнее, чем «трахнул», или «шпокнул» или «поставил раком», так что я улыбнулась.
— После. Хотя это и не твое собачье дело. — Дженкс уронил крылья вниз, и я добавила: — Я знаю, что он использует черную магию. Как и я. Мне он нравится, хотя с ним жуть до чего геморройно, и он позволяет мне чувствовать себя не окончательно предавшейся злу. Годится тебе? Я глупостей делать не собираюсь, и знаю, что это не навсегда.
Вдруг вспомнился Кистен, и я помрачнела.
Пикси не сказал ничего, только посмотрел на приближающегося Пирса, у которого вид был помолодевший и не такой помятый. Он протянул мне руку, и я выбралась наружу. Босые ноги встали на мох, и это было как родиться заново, и снова с надеждой.
— Спасибо, — сказала я, имея в виду сотню разных вещей. Спасибо за эту ночь, за то, что считаешь, будто я достойна жертвы, за то, что удержал меня, когда прибежали псы, за то, что дал мне надежду, за то, что не оставляешь меня…
Он убрал руку:
— Всегда пожалуйста. Ты очень красиво смотришься на утреннем солнце, Рэйчел.
Я поднесла руку к волосам, зная, что они спутаны, что от меня воняет рекой и землей.
— Жутко должна выглядеть.
— Ты великолепна, — заявил он твердо, и в синих глазах читался восторг. — Солнце в твоих волосах, и все это вместе потрясающе тебе идет.
— Ага, — подтвердил внезапно Дженкс. — У Рэйчел потрясающий вид, когда ее натянут. Она только в этот момент расслабляется.
Не обращая на него внимания, я поежилась, когда порыв ветра шевельнул листья. Было, судя по виду, около девяти часов. Времени оставалось немного, а я тут стою в лесу, почти голая, в милях от Цинциннати и без всякого транспорта.
— Дженкс, ты не знаешь, Трент подавал заявление в полицию?
Мне не терпелось узнать, что случилось, пока я… гм… была занята.
Дженкс ухмыльнулся, рассеивая мою тревогу.
— Не. Он не хочет, чтобы кто-нибудь знал об утере этой штуки. Это значит, что ты в двойной опасности, поскольку Трент собирается заняться тобой лично. В церкви на телефоне сообщение с просьбой ему позвонить, что очень смешно, как по-моему. Судя по виду, он усилил охрану. Ты сейчас без маскировки к нему близко не подберешься.
