— Я хочу сказать, я неплохо зарабатываю на жизнь, и… ну, теперь, когда у тебя больше нет денег…
Женщина склонила голову набок, и Мэтт шумно вздохнул.
— Просто я не хотел, чтобы ты вообразила, будто я охочусь за твоим состоянием. Это свело бы меня с ума. Такая мысль непреодолимой преградой стояла у меня на пути. Только не думай, будто я рад тому, что ты теперь стала бедной. Если б можно было как-нибудь сохранить твои деньги, это было бы замечательно. Но теперь, когда у тебя ничего нет, я просто хочу, чтобы ты знала…
Он снова запнулся, не в силах продолжать, внезапно ужасаясь тому, в каком затруднительном положении оказался.
— Я люблю тебя, Мэтью, — тихо произнесла Лу-Энн.
Лицо Риггса полностью расслабилось. На нем больше не осталось ужаса. Больше того, он не мог вспомнить, когда в последний раз был так счастлив.
— Я тоже люблю тебя, Лу-Энн!
— Тебе когда-нибудь приходилось бывать в Швейцарии? — спросила она.
— Нет, — удивился он. — А что?
— Я всегда мечтала провести там медовый месяц. Это так романтично, так красиво… Особенно на Рождество.
— Ну, дорогая, — неуверенно произнес Риггс, — конечно, тружусь я усердно, но подрядчики, работающие в одиночку в небольших городах, как правило, не зарабатывают деньги на подобные вещи. Извини. — Он смущенно облизнул губы. — Я пойму, если ты не сможешь принять это после стольких лет безграничной роскоши.
Вместо ответа Лу-Энн раскрыла сумочку и достала листок бумаги. На нем был номер счета в швейцарском банке. На этом счету лежали сто миллионов долларов: Джексон до последнего цента возвратил основной капитал. Деньги ждали свою хозяйку. Одних только процентов на них нарастало шесть миллионов в год. Лу-Энн сохранила свой выигрыш в лотерею. И тут она не испытывала никаких угрызений совести. Более того, в настоящий момент ей казалось, что она заработала эти деньги. Последние десять лет Лу-Энн старалась быть тем, кем не была. Это была жизнь огромного богатства и невыносимых мучений. И вот теперь она собиралась остаток своих дней быть тем, кем являлась на самом деле, и сполна этим насладиться. У нее красивая, здоровая дочь и двое мужчин, любящих ее. Лу-Энн Тайлер больше никогда не будет прятаться, спасаться бегством. Она была наверху блаженства.
Улыбнувшись, женщина погладила Риггса по лицу.
— Знаешь что, Мэтью?
— Что?
— Думаю, все будет очень хорошо, — сказала она, прежде чем поцеловать его.
