Креслин касается ветров и приводит воздух в комнате в движение, хотя и знает, что за это придется заплатить головной болью.
— Я не отказался и от ветров, — говорит он.
— Я отказался от использования клинка, но здесь, — следует кивок в сторону Шиеры, — найдутся обученные так же, как я, и имеющие гораздо больший опыт. Недавние события показали, что военное дело лучше оставить настоящим профессионалам.
— У вас есть еще вопросы? — спрашивает Мегера ледяным тоном, хотя и ее, и Креслина подташнивает оттого, что ответ им известен.
— Э… не… не насчет слухов, милостивая госпожа.
— Дело в том, — вступает второй посол, — что тиран поручила нам разузнать о возможности закупки некоторых товаров, таких, как пряности. А после вашего тоста я пришла к выводу, что она могла бы заинтересоваться и поставками вашего зеленого бренди.
— Мы все обдумаем и постараемся решить ко взаимному удовольствию, — говорит Креслин, глотая усмешку. — А сейчас желаем вам всего доброго.
— Ты!.. — бросается на мужа Мегера, стоит послам уйти. — Да ты… ты вел себя хуже, чем Риесса.
— Вот уж не думал, что тебе это не понравится.
— Как бы то ни было, — встревает Лидия, — а выступил он удачно. Вроде и учтиво, и страху нагнал.
— Я бы предложил не тянуть, — говорит Хайел. — Если, конечно, вы не хотите заставить их несколько дней подождать да понервничать.
— Давайте не откладывать дело в долгий ящик. Они не начнут разгрузку до нашего визита, а кое-кому из нас уже обрыдла кукурузная мука.
CXLIII
Креслин и Мегера спускаются по лишенным перил сходням. Он шагает так уверенно, что решительно невозможно догадаться, чего это ему стоит.
«…не больно-то похож на слепого…»
«…заткнись, идиот! Говорят, он умеет слышать любой шепот. Даже вчерашние сплетни!..»
Ну, как тут выдержать! Дойдя до пристани, Креслин оборачивается к кораблю и кричит:
— Не вчерашние, болваны! Только сегодняшние!
С борта слышится:
«…ох, ничего себе…»
«…говорил же я тебе, дураку…»
— Перестань дурачиться! — шипит на мужа Мегера. Бочком, мимо подвод и стражей, прибывших для разгрузки, Креслин протискивается к восточной оконечности старой пристани, на ходу объясняя:
— Это не повредит, раз уж кто-то проговорился им насчет моей слепоты. Потому как если никто не проболтался, значит, она бросается в глаза.
— Понимаю, но все равно…
— И вообще, какое это имеет значение, если они по-прежнему верят в мою способность управлять ветрами?
— Возможно, и никакого.
— Тем паче что ежели приспичит, ты и сама сможешь устроить вполне приличную бурю.
— Им это неизвестно, и сомневаюсь, что моей сестрице следовало бы об этом знать.
— Она уже знает, — говорит Креслин, огибая запряженного коня. — Белые это проведали, и она, надо думать, тоже. Таким же способом, — уже направляясь к конюшне гостиницы, он со смехом добавляет: — Разве не ясно, что весь этот груз предназначен не мне, а тебе? Тебя Риесса опасается куда больше, чем меня.
— Это печально.
— Знаю.
— Так или иначе мое приданое — или, говоря иначе, свадебный подарок — преподнесено лишь потому, что она нас боится.
Добавить к сказанному нечего. К тому же от длительного напряжения, позволявшего Креслину не потерять равновесие и сохранить ориентацию, у него разболелась голова. Он приноравливает шаги к шагам Мегеры и молчит. Они садятся в седла и отправляются в цитадель.
С северо-запада тянет влагой и прохладой. Касма и Вола, цокая по камням копытами, везут регентов в мощеный внутренний двор.
Спешившись, Креслин идет первым, ибо хорошо помнит каждую ступеньку лестницы, ведущей в совещательную палату. Там регентов дожидаются Клеррис, Лидия, Хайел и Шиера.
— Как прошел визит? — спрашивает Шиера. Регенты садятся. Мегера отвечает:
— Они вели себя с подобающим почтением. Предлагали показать все — или почти все, — чем набиты их трюмы, но мы любезно отказались, сказав, что верим им на слово.
— Думаю, это заставило их понервничать еще больше, — усмехается Шиера.
— У меня сложилось такое же впечатление.
— Ну, это послужит славным дополнением к представлению о могущественных и таинственных регентах.
— Не нужно нам здесь никаких регентов, герцогов, тиранов и тому подобного, — заявляет Креслин, качая головой. Темнота вокруг, похоже, начинает кружиться. — Будет больше проку, если мы останемся Советом. Вместе у нас все получалось куда лучше.
— Но только потому, что возглавлял наш Совет ты, — указывает Шиера.
— Чепуха! Любой из вас мог бы справиться лучше.
— Извини, но вот тут я с тобой категорически не согласен, — заявляет Клеррис не без раздражения в голосе. — Категорически. Совет — дело хорошее, но только во главе с тобой или с Мегерой.
— Прекрасно. Вот пусть Мегера и возглавляет: уж она-то всяко подходит для такого дела лучше меня, — ощутив, как скручиваются внутренности, Креслин понимает, что это ощущение передалось ему от Мегеры.
— Не обессудь, суженый, но я не согласна.
Креслин поджимает губы и молчит, предоставив ей возможность высказаться.
— Спасибо, — говорит она. — Я исхожу из следующих соображений. Во-первых, нравится тебе это или нет, большинство народов отнюдь не привержено Преданию. Во-вторых, наличие Совета, состоящего наполовину из женщин, устроит Сарроннин и Южный Оплот. В-третьих, это ты, а не кто-то другой, являешься прославленным и грозным Магом-Буреносцем, потопившим в одиночку несколько флотилий. В-третьих, если Совет возглавишь не ты, это создаст почву для слухов насчет того, что либо ты совсем плох, либо этот Совет — просто фикция.
— А если я встану во главе, так они решат, будто этот Совет — не более чем фарс.
— Его будут считать совещательным органом при твоей особе, а вовсе не фикцией и не фарсом, — замечает Лидия.
— Что позволит Совету решить вопрос о преемственности власти, если…
Креслин и Мегера одновременно кивают, не дав Клеррису договорить. Совершенно очевидно, что ни один из них не переживет другого.
— Итак, суженый, — улыбается Мегера, — верховенствовать в Совете придется тебе.
— Замечательно. Слепому самое место в поводырях.
— Для мага это не столь уж важно, тем паче что ты держишься вовсе не слепцом.
— За исключением того, что мне уже не взяться за меч.
