даже меня они ошеломляют. Вы явились сюда, положившись на гарантию вашей безопасности, но соблюдение этой гарантии обусловлено соблюдением правил приличия и этикета. А вы прибегаете к вымогательству, пытаясь принудить меня насмешками и угрозами к существенным уступкам. Ваши слова режут мне уши, ваше присутствие меня оскорбляет. В моем вольере вы быстро научитесь щебетать песенки, более приятные для слуха.
– Сударь, мое намерение заключается не в том, чтобы вызвать у вас возмущение, а в том, чтобы убедить вас. Я надеялся воззвать к вашему разуму, а не к вашим эмоциям.
Карфилиот снова вскочил на ноги:
– Ваше пустословие приводит меня в бешенство!
– Очень хорошо, сударь, я больше ничего не скажу. Какой ответ я должен передать королю Эйласу?
– Передайте своему королю, что Фод Карфилиот, герцог долины Эвандера, отвергает его предложения. Отныне война Эйласа с Казмиром неизбежна, и в этой войне я считаю себя нейтральной стороной.
– Я передам ваш ответ дословно.
– А мои требования? – вмешался Шимрод.
Глаза Карфилиота словно зажглись желтым огнем:
– Так же как сэр Глайд, ты ничего мне не предлагаешь и хочешь, чтобы я все отдал! Не могу тебе ничем помочь.
Сэр Глайд отвесил минимальный поклон, требуемый рыцарским этикетом:
– Благодарю вас, по меньшей мере, за внимание.
– Если вы надеялись возбудить во мне глубокую неприязнь, вы преуспели, – отозвался Карфилиот. – Во всех остальных отношениях я только потерял время. Будьте любезны, покиньте мой замок. – Карфилиот сопроводил двух посланников вниз по лестнице мимо вольера. Сумасшедший король Дьюэль снова подскочил, требуя неотложного рассмотрения новых жалоб, но герцог и послы уже спустились в нижний зал, где Карфилиот позвал мажордома: – Проведите этих господ к их лошадям. – Он повернулся к Шимроду и сэру Глайду: – Прощайте! Мое слово охраняет вас, пока вы спускаетесь по долине. Если вы вернетесь, с вами поступят как со злоумышленниками и вражескими лазутчиками.
Шимрод сказал:
– Еще один, последний вопрос.
– Спрашивай.
– Выйдем наружу – то, что я хочу сказать, прозвучит слабо и неубедительно в стенах твоего замка.
Карфилиот вышел на террасу вслед за Шимродом:
– Говори. – Они стояли под лучами полуденного солнца.
– Я чародей, достигший одиннадцатого уровня. Когда ты ограбил меня в Трильде, ты оторвал меня от занятий. Теперь они возобновятся. Как ты надеешься предохранить себя от моих чар?
– Ты посмеешь соревноваться с Тамурелло?
– Он не станет тебя защищать. Он боится Мургена.
– Я в безопасности.
– Ты ошибаешься. В Трильде ты бросил мне вызов; я имею право на возмездие. Таков закон.
Уголки губ Карфилиота опустились:
– Твои законы ко мне не применимы.
– Даже так? Кто защитил Ругхальта, когда он умирал, объятый пламенем? Кто станет защищать тебя? Тамурелло? Спроси его! Он, конечно, заверит тебя в своем сочувствии, но для тебя не составит труда понять лживость его заверений. В последний раз: отдай мое имущество и двух детей!
– Мне никто не смеет приказывать!
Шимрод отвернулся, прошел по террасе к своей лошади и вскочил в седло. Два посланника спустились по вырубленному в скале серпантину, проехали виселицу с четырьмя вытянутыми мучениками из замка Фемюс и направились вниз по долине в Исс.
Шайка из пятнадцати нищих, завернутых в лохмотья, карабкалась на юг по колее, ведущей к Ульфскому проходу. Среди них были горбуны, калеки, прыгавшие на костылях, больные в повязках, пропитавшихся кровью и гноем. Подходя к крепости в Кауль-Бокахе, нищие заметили стражников и бросились к ним с жалобными стонами, выпрашивая подаяние. Солдаты с отвращением отшатнулись и поспешно пропустили грязных оборванцев.
Оказавшись за пределами крепости, попрошайки внезапно выздоровели. Горбуны выпрямились, больные скинули повязки, калеки перестали хромать. В лесу, примерно в миле от крепости, они вынули топоры из-под лохмотьев, нарубили колья и соорудили четыре высокие приставные лестницы.
Шло время. В вечерних сумерках к Кауль-Бокаху приблизилась труппа странствующих циркачей. Они разбили лагерь перед крепостью, выкатили бочонок вина, стали жарить мясо на рашперах. Заиграла музыка, и шесть молодых женщин приятной наружности принялись исполнять веселые танцы с кастаньетами, кружась среди костров.
Солдаты, охранявшие крепость, вышли на стены, чтобы полюбоваться на веселье, и выкрикивали комплименты в адрес танцовщиц. Тем временем шайка бывших нищих украдкой вернулась к крепости с другой стороны. Они приставили лестницы и взобрались на парапеты; стражники ничего не заметили – они смотрели на костры, у них за спиной было темно, музыка заглушала шорохи.
Нападающие быстро и бесшумно разрезали глотки зазевавшимся солдатам; затем они спустились в караульное помещение, после чего еще несколько солдат, спавших на койках, больше не проснулись. Музыка внезапно смолкла. Акробаты вооружились и полезли на стены; через три минуты крепость Кауль-Боках снова оказалась под контролем Южной Ульфляндии.
Коменданта и четырех выживших солдат отправили на юг со следующим посланием:
К СВЕДЕНИЮ КАЗМИРА, КОРОЛЯ ЛИОНЕССА!
Крепость Кауль-Боках снова принадлежит нам – оккупанты из Лионесса убиты или изгнаны.
Лионесс не может снова заполучить Кауль-Боках ни обманом, ни доблестью.
Нападай на Южную Ульфляндию на свой страх и риск!
Хочешь померяться силами с ульфами?
Приходи к нам через Поэлитетц – так тебе будет проще нас навестить.
Собственноручно подписал
БАРОН ГОЛЬС ИЗ ЗАМКА КЛИДСТОН,
командующий армиями ульфов в Кауль-Бокахе.
Темной безлунной ночью горы, обступившие Тинцин-Фюраль, закрывали гигантским черным занавесом большинство звезд. В верхней башне замка, мрачно нахмурившись, сидел Карфилиот. Всем своим видом он выражал нетерпение, словно ждал, но никак не мог дождаться какого-то сигнала или события. Наконец он вскочил на ноги и направился в кабинет. На стене висела круглая рама чуть меньше локтя в диаметре, с растянутой в ней серой мембраной. Карфилиот взял двумя пальцами небольшую выпуклость в центре мембраны и потянул на себя – выпуклость стала быстро расти у него в руке, превращаясь в нос сначала неприличных, а затем чудовищных размеров: гигантское, багровое, горбатое вздутие с раздувающимися мохнатыми ноздрями.
Карфилиот зашипел от раздражения – сегодня капризный инкуб был в шутливом настроении. Герцог схватил огромный красный нос, смял его и придал ему форму, приблизительно напоминавшую большое бугорчатое ухо. Ухо вывернулось из его пальцев и превратилось во влажную зеленую ступню. Карфилиот схватил ступню обеими руками и снова изготовил нечто вроде уха, в которое закричал не допускающим возражений голосом:
– Слушай! Слушай и повинуйся! Передай мои слова Тамурелло в Фароли. Тамурелло, ты меня слышишь? Тамурелло, отвечай!
Грубое подобие уха превратилось в ухо нормальных пропорций. Появившаяся ниже выпуклость мембраны растянулась, вогнулась и превратилась в рот, похожий на рот Тамурелло и заговоривший голосом Тамурелло:
– Фод, я здесь. Инкуб, покажи лицо.
Серая мембрана задрожала и
