принадлежит только народу. Талиманам нравится делать вид, что они живут в сказке – это привлекает туристов и ресурсы для развития.
– Эта колония легко присоединилась к СЗиКу? – спросила Рэйчел с набитым ртом, похоже её порой забавляло демонстративно нарушать правила хорошего тона.
– Нет. Первоначально управляющая корпорация, зная зависимость флота от разработок и поставок материалов с Талима, пыталась диктовать свои условия и требовала полной автономии. Мы быстро научились производить аналоги их продукции и не оставили им выбора. Корпорации "Талим" пришлось согласиться на сотрудничество в рамках законов Союза. Ещё с десяток лет они держались особняком и продолжали вести некоторые дела в тёмную – на том и попались. Обошлось без блокады и военных действий.
Рэйчел на время задумалась, анализируя сказанное. Она закончила обед, аккуратно сложила приборы на тарелку и откинулась на спинку стула, чтобы дать возможность роботам навести порядок. По напряжённому лицу было видно, что женщина пытается найти принципиальные уязвимости нашего мироустройства. Мне не хотелось её разочаровывать заранее, тем более что это было полезно для неё самой – убедиться в устойчивости Союза в долгосрочной перспективе.
– А с кем Талим вёл торговлю в обход законов? – спросила напарница.
– Независимые корпорации, мелкие анклавы пиратов, которые, кстати, до сих пор не ликвидированы полностью.
– А князю Бодриму какое конкретное обвинение было предъявлено?
– Участие в деструктивной секте, потворство в насаждении культа. Нашли доказательства того, что они готовили литературу для распространения учения Пророка. Проблема не в религии вообще – верь во что хочешь – а в том, что их пропаганда носила характер насилия над сознанием. Неподготовленный человек или просто слишком юный не мог критически осмыслить манипулятивные техники. Сам Пророк возможно бы выступил против подобного, но у руководства планеты сложилась своя организация с целью стать сверхлюдьми и возглавить новый порядок.
– Понятно, почему ваш президент так боится перехода людей в омега-структуры.
– Рей, теперь мы изучим феномен перехода, разработаем технологии и сделаем его частью обычной жизни. А тогда казалось, что цивилизация на грани вымирания, и всеми двигал страх.
Мы поднялись из-за стола практически синхронно. От разговора стало заметно легче, а ожидание вестей от Совета превратилось в часть рабочей рутины. Хотелось провести остаток дня в покое и тишине.
– Пойдём гулять по дендрарию? – спросил я.
– Конечно! – с радостью согласилась Рэйчел, – Я бы и коммуникатор отключила, но слишком не терпится поскорее узнать новости.
4.5 Комплементарность злу
Раскидистый дуб тихо шелестел листьями над нашими головами. Тепло от потолочных ламп, имитирующих солнечный свет, растекалось по телу. Блаженное чувство спокойной бесконечности рассыпалось. Наши коммуникаторы включились одновременно.
– Жданов? – уставший голос Тетерева резал слух шершавостью звуков, произносимых с усилием, – Совет дал отмашку на операцию в Гегемонии. Ты и Роузен полетите на Приму в группе из трёх человек.
– Кто третий?
– Фрэнк Хоуп…
В нависшей тишине я продолжал слышать шелест, но теперь он казался зловещим шёпотом.
– Он же психопат! – не выдержал я и приподнялся на локтях, потревожив Рэйчел, положившую голову мне на живот.
– Он всегда действует в рамках закона.
– С максимально возможным количеством жертв!
– Он выполняет задания до конца, Вячеслав, и он лучший специалист по диверсиям в Союзе.
Злость закипала внутри, как закипает эмульсия из воды и масла, готовая в любую секунду выйти из берегов. Рэйчел, сначала с интересом наблюдавшая мою реакцию, отодвинулась, словно обожглась о горячий песок.
– Хоуп получает удовольствие от убийств…
– Я знаю… – Тетерев тяжело вздохнул, – Он девиант, но умеет себя контролировать. Умеет сдерживать внутреннего зверя.
– Я не имею права работать с ним.
– Это прямой приказ Военного Совета. Отчаянное время требует от нас отчаянных мер.
– Мы не бездомные псы, что дерутся из-за куска хлеба…
– Выполни задание. Ты сможешь сдерживать Хоупа. Повторюсь – это приказ. Ван Дэшен подписал бумаги о твоём официальном переводе в службу внешней разведки, и теперь ты обязан подчиняться.
Связь прервалась.
– Кто этот Хоуп? – спросила Рэйчел.
Я поднялся, чтобы идти в свою комнату изучать материалы предстоящей миссии. Вся нега облетела словно шелуха, оставив чувство брезгливости.
– Во время Пиратской родители его бросили. Нашли десантники наполовину замёрзшего в оставленном корпами спутнике. Воспитывался в интернатах Союза. Проявлял крайнюю жестокость. В общем обнаружили нарушения в мозге из-за травм. Девиант, – я говорил скороговоркой на ходу, а Рэйчел едва поспевала за моими широкими шагами, – Его смогли социализировать, и в обычной жизни он не проявляет агрессии, но служба в войсках позволяет оторваться по полной. Вот куда ты выстрелишь врагу на поле боя?
– Хорошо бы в ноги попасть, чтобы допросить или в голову, если нужно ликвидировать.
– Он выстрелит в позвоночник, чтобы парализовать и наблюдать мучения, или в пах, или в живот… А на допросе начнёт с пыток и ломки личности. Я знаю, что иногда такой подход глупцам кажется эффективнее, но это не так – максимально эффективно, значит обойтись вообще без оружия и без жертв.
Оказавшись возле нашей квартиры, я обнял Рэйчел и с грустью, и со злостью на себя сказал:
– Только не обижайся, но мне нужно побыть одному – переночую на яхте Уитмана.
– Там уже закончили работу реверс-инженеры? – если у напарницы и возникли эмоции, то она их не показывала.
– Да, и её передали нам в пользование.
– Мне тоже нужно изучить материалы, – ответила напарница на неловкий поцелуй в щеку, – Увидимся утром?
– Конечно! Завтра совместно с Фрэнком обсудим детали и начнём подготовку оборудования.
– Ты согласишься с ним работать? – Рэйчел удивлённо вскинула брови.
– Приказ… А ещё он действительно самый эффективный диверсант Союза.
Мысли ворочались словно медузы в мутной воде. Приходилось прикладывать большие усилия, чтобы читать сжатые сводки. Хоть порядок будущих действий и стал совершенно ясен, но хотелось всё бросить. Резня на Даймоде, начавшаяся с моей подачи, случилась бы в любом случае, и это осознание помогало пережить ответственность. Только я слишком хорошо знал Фрэнка, и воображение рисовало жуткие картины, после которых ещё долго будет невозможно заснуть.
Утро наступало медленно, словно время увязло в патоке. Кто-то стоял под дверью и периодически сканировал каюту, очевидно желая убедиться, что я проснулся и встал с постели. На Рэйчел это было не похоже, значит Весельчак Фрэнки.
– Входи, – сказал я в микрофон, чтобы динамик в коридоре известил раннего гостя, и дистанционно открыл замки.
Было невозможно понять, что проникло в каюту первым: лысая голова или пронзительный, собранный взгляд. Я уважал Фрэнка за титаническую работу над собой: в каждом его движении чувствовался глубочайший самоконтроль, но он оставался опасным для окружающих.
– Доброго утра, – вкрадчивый голос смахнул сонливость, – Я
