думает о взрослом мужчине, который ведет себя как сопливый подросток, избитый, раздавленный, тяжело раненный любовью, ревностью, сомнениями, неуверенностью, этим рекламным роликом, который кто-то сделал за его спиной, когда он не мог больше выносить происходящее, когда был измотан и, отбросив гордость, прикрывая ладонью экран, звонил своей возлюбленной, только чтобы обнаружить – ее телефон выключен тогда, когда должен быть включен, и выключен слишком долго. Но Алекс улыбается, и в мгновение ока как будто исчезают все те минуты, дни, недели, которым он уже потерял счет. «Давай, надо держаться, – повторяет он себе мысленно. – Сжать зубы. Снова и снова притворяться, что ничего не произошло, давай собери в кулак весь свой гнев, всю солю, сопротивляйся». А потом самый болезненный, глупый и бесполезный вопрос, без которого не начать разговор:
– Что происходит?
Ники тут же опускает глаза и ищет в себе силы рассказать ему все, ничего не упуская.
– Знаешь, я думаю, мы зашли слишком далеко… Может, еще слишком рано, может, мне нужно было какое-то время побыть свободной… – И пока она говорит, то понимает: «Я говорю ему не все. Отчасти вру, умалчиваю о многом». – И твои сестры тоже, выбор всего этого…
И в этот момент их глаза встречаются, воцаряется слишком долгое молчание. Они отворачиваются и опускают головы. У Алекса болит сердце, и он мгновенно все понимает. Все так, как он себе представлял. Ему хочется убежать, одному, обратно к тому маяку, посреди моря, в тишину. Но вместо этого он остается. И они продолжают говорить, обо всем и ни о чем, в том числе и о свободе.
– Ну да, давай отложим свадьбу, может быть, до завтра… Или навсегда.
– Что?
Ники удивлена, услышав эти слова. Но внезапно она все понимает. Алекс такой напряженный, измученный. Это один из тех моментов, когда ради любви можно сделать все и даже больше, один из тех моментов, который называется переломным, и если вы пережили его, то никогда не забудете, и когда воспоминания об этом моменте вернутся к вам в будущем, далеком или близком, вам будет стыдно, стыдно от того, как вы друг друга унизили. И вы никогда не обсуждаете эти моменты даже с близким другом или подругой. Эти моменты принадлежат только вам, и, вспоминая их, вы понимаете, как сильно вы когда-то любили.
– Я просто знаю, что не готов.
И он больше ничего не говорит. Но это не имеет никакого значения. Ники не знает, что сказать. Услышав слова Алекса, она внезапно растерялась. Она пришла сюда признаться, что встречается с другим парнем, но ничего не сказала. Ничего. Может быть, было важно поговорить, может, это помогло бы Алексу пережить этот момент. Признаться, что в ее жизни появился другой. Но на самом ли деле в ее жизни есть кто-то другой? Ведь ничего не было именно потому, что она не уверена, напугана, раздавлена, часто плачет, она хотела стать счастливой, но не может. «Это неправильно. Это невозможно. Почему я?» Ники в отчаянии. Один на один с собой, в тишине, сражается со своей болью.
Алекс замечает это:
– Ники, что с тобой? Я могу помочь? Пожалуйста, скажи, я с радостью помогу тебе, я чувствую себя виноватым за то, что ты чувствуешь… Как будто это все моя вина… Я старше тебя на двадцать лет и заставил тебя стать старше, забыть о своем настоящем возрасте, отбросить все, чем тебе по праву нужно жить…
Ники вздыхает. Ей так хочется рассказать Алексу о своих чувствах, что это не его вина или, по крайней мере, не только его, что она дура, маленькая, эгоистичная девочка, которая не смогла побыть одна, подумать и подождать, прежде чем сделать шаг. А теперь она просто запуталась и устала. Алекс видит ее взгляд, немного грустный, отстраненный, словно размытый. Это не ее взгляд.
Изнывая оттого, что больше не может увидеть ее улыбку, он пытается отвлечь Ники от ее мыслей:
– Но ты мне ничего не сказала… Я отправил тебе DVD с видео, которое сделал для тебя… И с тобой… Ты его видела?
Ники сразу вспоминает это прекрасное видео и тот день, когда она его увидела. Ту ночь, когда она поцеловал Гвидо.
Алекс продолжает говорить:
– Знаешь, я хотел вставить туда «She’s the One», потому что эта песня немного похожа на нашу песню… Когда мы врезались друг в друга…
Он смотрит на нее, глаза в глаза, и понимает, что она плачет. В тишине, медленно, ее слезы текут без остановки. Алекс не понимает, что происходит, не знает, что сказать, он совершенно потрясен.
– Любимая… В чем дело? Это из-за фильма? Я не должен был его отправлять… Но я отправил его до того, как получил твое письмо, сделал не для того, чтобы вернуть тебя, выброси диск, если тебе не нравится, это не важно… – И Алекс подходит к ней, пытается обнять, показать, как любит ее, заставить улыбнуться, сделать ее снова счастливой, как раньше, больше, чем раньше.
Но она отступает, отталкивает его:
– Нет, Алекс… – Ники плачет. А потом говорит: – Прости меня. Мне не нужно было с тобой встречаться.
И она убегает, бежит на поляну, где они занимались любовью, обнимались, валялись среди цветов в солнечный день, наполняя поцелуями весенний день. Она убегает, не говоря ни слова, не оглядываясь. Алексу приходит на ум песня Баттисти. Без повода, без причины, без рифмы, похожая на его жизнь сейчас. Что там были за слова?
«Улыбка, я увидел свой приговор у тебя на лице, наша любовь развеялась на ветру… Я помню. Я умер мгновенно»[80]. Алекс смотрит ей вслед. Ники больше нет. Ничего не осталось. Это невозможно. Ему это кажется кошмаром, абсурдным измерением, параллельным миром. Он видит всех этих людей вокруг, занимающихся бегом, смеющихся, болтающих, целующихся влюбленных, тех двух девушек, которые снова пробегают мимо, уже уставшие, но смотрят на него по-прежнему с улыбкой. «Это невозможно. Для тебя все закончилось, но для других ничего особенного не произошло. Это невозможно. Как? Остановитесь и вы, умоляю…» Алекс идет дальше. Ему на ум приходят другие слова из этой песни: «Падший ангел в полете, это ты сейчас во всех моих снах…» Кто для него теперь Ники? Падший ангел в полете? И еще. «Как бы я хотел тебя… Как бы я хотел тебя…» И другие. «Вдруг ты спросила меня – кто он такой… Улыбка, и я увидел свой приговор на твоем лице, наша любовь развеялась на ветру…» Вот о чем эта песня. Теперь все прояснилось. Она
