Книга Временные трудности - Панфилов

— Какие же? — спросил Ксинг.

— Нужно найти хорошего учителя, который не только захочет тебя учить, но откроет тебе Марказ аль-Кувва — центр силы или, как его зовут, око разума. Ещё нужно иметь достаточный дар, ведь без дара любая учёба бесполезна, как сильно ни старайся. И, самое главное, для этого тебе должно быть не более девяти лет. Прости, Ксинг, даже если твой талант самый яркий не только в Ахрибаде, но и на всём континенте, даже если ты найдёшь способ пройти инициацию, покорив хрустом и вкусом своих булок величайшего из Владык, всё равно ты слишком стар и сможешь получить лишь жалкое подобие ока разума, которое будет выглядеть, словно насмешка!

Чёрная тягучая волна затопила разум девушки, боль, горечь и отчаяние вспыхнули в её ци так сильно, что Ксинг, не раздумывая, встал, отбросил в сторону столик с чайным сервизом и заключил её в крепкие объятия. Сейчас ему было наплевать на её красоту, на стройное упругое тело в его руках, и даже на то, как она потом отреагирует на разбитую посуду.

— Когда-то я хотела… Я была… — всхлипнула Шадия, но Ксинг её тут же прервал.

— Можешь ничего не говорить. Я всё понимаю!

Не требовалось лишних слов, чтобы представить себе её историю. Историю девочки, желавшей изучить магию так же сильно, как Хань Нао когда-то мечтал стать героем. Девочки, правдами или неправдами нашедшей учителя, пусть и не такого мерзкого, как тот, что достался Ханю, но всё равно — не лучшего из людей. И теперь этот колдун взвалил на неё, как когда-то мерзавец-учитель на Ханя, всю чёрную и грязную работу, бросая её здесь одну и надолго отправляясь по своим недобрым делам.

Шадии пришлось воспользоваться своей красотой, чтобы достичь цели, но при этом она получила, как когда-то Хань, лишь горечь разочарования. У Ханя было слабое здоровье и больное сердце, ну а Шадия… Пусть она и обладала ярким острым умом, но, увы, боги или не наградили её достаточным даром, ну или просто оказалось слишком поздно, и в итоге вместо настоящего «ока разума» получилось пробудить лишь его жалкое подобие. Она отчаянно училась, поглощая все доступные книги и свитки, выискивая крупицы знаний, способных помочь осуществить мечту — прямо как когда-то он сам наизусть заучивал свитки и трактаты.

Но всё оказалось зря. И теперь Шадия оказалась запертой здесь, во внутреннем городе, без печати не имея возможности выйти наружу и вернуться потом назад.

Ксинг хотел рассказать, что есть другой путь, зависящий не от таланта или других даров богов, а от упорства и настойчивости. Путь силы и могущества, позволяющий даже крестьянину из глухой деревни достичь сияющих вершин. Открыть ей настоящую ци, показать все способы культивации, что он знает. Но… Было «но». Именно сейчас, в момент её максимальной уязвимости, дать новую надежду — значило воспользоваться положением, разбередить застарелую рану. Ну и к тому же, чему он кого-то собрался учить, если сам до сих пор не то что не сравнился с героями, но даже не перешёл на стадию Конденсации Ци?

Ксинг вздохнул и ещё крепче привлёк девушку к себе. Он обязательно ей всё не только расскажет но и поможет. Но не сегодня, а чуть позже, когда она придёт в себя.

☯☯☯

Если и есть занятие, при котором человек будет находиться в центре событий и первым получать все новости — так это работа либо торговцем на рынке, либо владельцем трактира, либо же, как Ксинг, забегаловки. О том, что в окрестных кварталах творится что-то неладное, он узнал сразу. Той ночью были найдены растерзанные останки сразу трёх семей, члены которых, кроме, разумеется, детей, имели работающие печати.

О случившемся посетители «Генерала Фенга» судачили даже не со страхом или обречённостью, а просто с недовольством, словно о неурожае или о периоде плохой погоды — чём-то плохом, но привычном, что не нравится, но поделать с этим ничего нельзя. Как выяснил Ксинг, такое уже бывало и раньше, причём не раз, поэтому горожане не столько боялись, сколько надеялись, что уж с ними-то ничего не случится.

Надеяться на обстоятельства Ксинг не собирался, поэтому не пошёл, как обычно, в жерло вулкана закалять тело и усиливать ци, а посвятил ночь прочёсыванию улиц города. И, конечно же, виновников он нашёл. Ими оказались всё те же недоволки.

Увы, обитателей одного из домов спасти не удалось: когда Ксинг прибыл на место, сразу три омерзительных плешивых создания терзали тела несчастных жертв. Ксинг даже не стал марать свой цеп, просто испепелив тварей на месте элементом Огня. Ещё одного волка он успел уничтожить до того, как поддался крепкий дверной засов, так что обитатели этого дома отделались лишь бессонной ночью и новыми седыми волосками.

В следующие две ночи Ксинг уничтожил ещё трёх тварей и не меньше десятка маридов, которые пусть и не имели отношения к этим смертям, но приятными созданиями вовсе не являлись.

Днём Ксинг продолжал забегать к Шадии, чтобы учиться. Но теперь в их отношениях что-то сдвинулось, девушка бросала на Ксинга странные взгляды и надолго впадала в задумчивость. Это Ксингу очень не нравилось. Ведь кому, как не ему, знать, насколько тяжёлыми могут быть душевные раны и к каким непоправимым последствиям они могут привести?

Поэтому, чувствуя себя последним подонком, шпионящим за другом, Ксинг подкинул в башню талисман, сделанный в виде маленькой пластинки из азрака — того самого металла, что добывали на шахте и который так ценили маги. Как оказалось, этот материал, как бы он ни назывался на самом деле, пусть и был слишком мягким для создания оружия, но не разрушался под действием ци.

Следующие два дня прошли спокойно, и Ксинг решил, что все его тревоги напрасны — внутренняя энергия девушки, которую он теперь ощущал не только из «Генерала Фенга», но даже будучи возле вулкана, оставалась сильной и здоровой, а значит, ничего непоправимого та с собой так и не совершила. Её настроение тоже пришло в порядок, и всё вроде бы стало как раньше, поэтому Ксинг решил выждать ещё дюжину дней, после чего забрать и уничтожить талисман, перестав заниматься презренным шпионажем.

Ночами он вновь выходил на улицы, но на этот раз без особого успеха — кроме нескольких маридов удалось уничтожить только одного волка — видать у того, кто выпускал их ночью на улицы, а днём прятал в месте, защищённом от ци Ксинга, таких тварей оставалось не так уж и много.

А потом поздним вечером, во время