Но самая незабываемая для Сакс гонка состоялась, когда они с Раймом завершили их первое совместное расследование. Линкольн сидел рядом, накрепко пристегнутый ремнями безопасности, в опущенных окнах ревел ветер. Амелия откинулась на спинку кресла, держа руль одной левой, правая на круглой головке рычага передач, и Райм тогда выкрикнул поверх яростной воздушной струи: «Кажется, я чувствую! Я чувствую!»
А вот этой машины больше нет.
Мне очень жаль, леди…
Пам стала спускаться по откосу вниз, где находились останки.
– Куда ты?
– Вам нельзя туда, мисс! – крикнул хозяин стоянки, выглядывая из приспособленной под офис халупы и потрясая пачкой бумаг, будто подавая запрещающий сигнал.
– Пам!
Но девочка и не думала останавливаться. Подошла к куче искореженного металла и начала заглядывать внутрь, между сплющенными листами железа. Наконец просунула в щель руку и, напрягшись, оторвала что-то. После чего вернулась к Сакс.
– Вот, Амелия, на память. – Это была кнопка сигнала с эмблемой «шевроле».
У Сакс на глаза выступили слезы, однако она и теперь сдержалась.
– Спасибо, милая. Ну все. Поехали из этого чертова места.
Они вернулись в Верхний Вест-Сайд и зашли побаловать себя живительным мороженым; Сакс договорилась в школе, чтобы Пам отпустили с занятий на весь день. Она не хотела, чтобы девочка сегодня встретилась там со Стюартом Эвереттом, и Пам согласилась без колебаний.
Сакс мучил вопрос: смирится ли учитель с отказом? Ей мерещились дурацкие страшилки, как в сериалах «Крик» и «Пятница, 13», которые она вместе с Пам иногда смотрела по ночам, сопровождая кинопросмотр трапезой из доритос и арахисового масла. Она-то знала, что прежние приятели имеют свойство посягать на твою жизнь, будто воскресшие из мертвых убийцы в ужастиках.
Любовь делает нас непредсказуемыми…
Пам доела свою порцию мороженого и с довольным видом похлопала себя по животу:
– То, что нужно. – Потом вздохнула. – Ну почему я такая дура?
Девочка усмехнулась как-то пугающе по-взрослому, и Сакс почудилось, что с этой усмешкой упали последние комья земли на могилу убийцы в хоккейной маске.
Они вышли из «Баскин-Роббинса» и зашагали к дому Райма, расположенного в нескольких кварталах отсюда, на ходу обсуждая планы девичника на сегодняшний вечер с участием давней подруги Сакс и тоже полицейской.
– Кино или театр? – выдвинула альтернативу Сакс.
– Театр, театр! – обрадовалась Пам. – Амелия, а когда «забродвейский» театр становится «за-забродвейским»?
– Хороший вопрос. Поищем ответ в «Гугле».
– И почему говорят «бродвейские» спектакли, если на Бродвее нет ни одного театра?
– Да. Их надо называть «возлебродвейские» спектакли. Или спектакли «в двух шагах от Бродвея».
Две подруги уже приближались к Сентрал-Парк-Вест по Ист-Вест-стрит, когда Сакс краем глаза заметила поблизости прохожего. Он переходил через улицу чуть сзади, но в целом двигался в том же направлении, будто следовал за ними.
Детектив решила, что у нее остаточные симптомы паранойи после дела «5-22», и мысленно махнула рукой на возникшее было ощущение тревоги.
«Успокойся. Гордона нет в живых».
Она даже не удосужилась обернуться.
Зато Пам обернулась. И пронзительно закричала:
– Амелия, это он!
– Кто?
– Тот взломщик, что залез к тебе в дом. Вот он!
Сакс резко повернулась. Мужчина в синей клетчатой куртке и бейсболке. Он быстро приближался.
Сакс схватилась за бедро, нащупывая пистолет.
Оружия не было.
О нет…
Ее «глок» изъяли в качестве вещественного доказательства после того, как из него выстрелил Питер Гордон. И нож тоже. Обе единицы оружия находились теперь в оперативно-криминалистическом отделе в Куинсе. Сакс просто не успела заполнить все необходимые формуляры, чтобы ей выдали замену.
Детектив вдруг замерла, узнав мужчину. Это был Кэлвин Геддес, сотрудник некоммерческой организации «За невмешательство в личную жизнь». Сакс не знала, что и думать. Неужели они ошиблись, приняв за убийцу совсем другого человека? Или Геддес является сообщником «5-22»?
Он был уже совсем рядом, в считанных ярдах. Безоружная Сакс сделала единственное, что могла в этой ситуации, – шагнула вперед и заслонила от него Пам своим телом. Сжав кулаки, она наблюдала, как мужчина полез рукой к себе за пазуху.
Глава пятьдесят вторая
В дверь позвонили, и Том пошел открывать.
Из прихожей до слуха Райма донесся чей-то разгоряченный спор. Вот мужчина произнес сердитую фразу. Кто-то повысил голос до крика.
Нахмурившись, Райм взглянул на Пуласки, вынувшего пистолет из подвешенной на боку кобуры и державшего его на изготовку, готовый выстрелить. Очень умело держал. Амелия Сакс – хорошая наставница.
– Том! – позвал Райм.
Помощник не ответил.
Вместо него в дверях появился мужчина в бейсболке, джинсах и дурацкой клетчатой куртке. Он в страхе заморгал, увидев нацеленный на него пистолет в руках Пуласки.
– Не надо! Погодите! – выкрикнул незнакомец, пригнувшись и подняв перед собой руку.
В то же мгновение в лабораторию вошли Том, Сакс и Памела. Амелия немедленно оценила обстановку и сказала успокоительно:
– Нет-нет, Рон… Все в порядке. Это Кэлвин Геддес.
Райм не сразу вспомнил, откуда ему знакомо это имя. Ах да – организация «За невмешательство в личную жизнь» и источник наводки на Питера Гордона.
– Что происходит?
Сакс объяснила:
– Это он вломился в мой дом. А вовсе не «5-22».
Пам кивнула в подтверждение ее слов.
Геддес шагнул в сторону Райма, сунул руку в нагрудный карман куртки и достал несколько документов в голубых обложках.
– Согласно процессуальным нормам гражданского законодательства штата Нью-Йорк, вручаю вам эту повестку в суд в качестве свидетеля по делу «Геддес и другие против „Стратиджик системс дейтакорп, инк.“». – Он протянул Райму бумаги.
– Райм, я тоже получила. – Сакс показала ему свою повестку.
– И что мне прикажете с этим делать? – спросил Райм Геддеса, продолжавшего держать документы в вытянутой руке.
Тот непонимающе наморщил лоб и только после увидел, что Райм сидит в инвалидном кресле и не может даже пошевелить рукой.
– Я, это…
– Вот мой представитель де-факто. – Райм кивнул Тому, и он забрал документы.
Геддес опять заговорил: