на деле будет третьим, если не четвертым. Недурная перспектива, ничего не скажешь…
А что же делать? Подать в отставку? Вернуться в Москву, спокойно поработать год-два в министерстве на какой-нибудь должности средней руки и уйти на пенсию… Трехкомнатная квартира, машина, персональная дача на тридцать третьем километре, сад — что еще человеку нужно?
От такой перспективы Агурееву плакать захотелось бы, если бы только он умел плакать. Ему всего пятьдесят девять, здоров как бык, валидолом не чаще трех раз в год пользуется, — лет двадцать еще впереди… Просить у Патриарха другую работу, построить еще какой-нибудь комплекс? А для кого? Придет еще какой-нибудь мальчик вроде Русакова на готовенькое… Да и вряд ли даст Патриарх другую работу, очень он не любит менять свои решения. И, видимо, не верит в него. А верил ли когда-нибудь? Но ведь выделял же из других, постоянно помогал…
Ровно тридцать лет назад это было, в сорок четвертом. Агуреева, бывшего тогда командиром батареи, вдруг отозвали с фронта, направили в тыл, коротко объяснили — война к концу подходит, надо о мирной жизни думать, а вы инженер… Поступил под начало Веденеева, — тогда его, конечно, не звали Патриархом, ему и сорока еще не было. Пришел первый раз к нему Агуреев, вся грудь в орденах и медалях — недурно воевал гвардии капитан. Вытянулся у двери по стойке «смирно» — из массивного кресла желто светились тяжелые генеральские звезды на крупных плечах Веденеева. Ни единой награды на кителе, и даже, кажется, планки не нашиты. А было что надеть, но почему-то не любил Веденеев благородного звона орденов. Разговор был короткий: я буду пока танки и пушки делать, а ты принимайся за комбайны, сеялки и сенокосилки. Сроки самые жесткие, людей и техники в обрез… Справился Агуреев, удостоился скупой похвалы Веденеева и первой мирной награды — ордена Трудового Красного Знамени. Потом Веденеев ушел в министерство и тут же взял Агуреева к себе. За тридцать лет столько вместе наработано, и, выходит, не заслужил Агуреев последней награды… Хотя разве в этом дело?
А если даже и в этом, что тут плохого?
Совсем скверно стало Агурееву…
Он ждал, что Русаков тут же прилетит — а как иначе?! — но и неделя прошла, и другая, а он даже не позвонил! И Патриарх ограничился высылкой копии приказа, откуда Агуреев узнал, что Русаков приступит к своим обязанностям первого декабря, что заместителем по науке будет у него Александровская Софья Михайловна, а по производству какой-то Пастухов Геннадий Петрович, о котором Агуреев слыхом не слыхивал. А ведь мог бы Русаков для приличия посоветоваться с первым заместителем, вместе ведь лямку тянуть…
До декабря было еще время, и Агуреев решил лететь в Москву. Заранее испросил у Патриарха сорокаминутную аудиенцию и ровно в шестнадцать ноль-ноль входил в кабинет.
Патриарх явно был плох. Он даже не приподнялся при виде Агуреева, что всегда делал прежде, пошевелил сцепленными на выпирающем животе пальцами, кивком показал на кресло:
— Здравствуй. Садись, Сергей Васильевич.
— Как чувствуете себя, Николай Аристархович?
— Плохо, — просто сказал Патриарх скучным голосом. — Видишь, отекаю весь. Сам уже ни одеться толком не могу, ни обуться… Ну, и будет об этом. Говори, с чем пришел.
Агуреев замешкался.
— Если с обидой, говори, послушаю.
— Ну, с обидой, не обидой, — начал Агуреев, догадываясь, что зря затеял этот разговор, — но согласитесь, Николай Аристархович, немножко странно все это…
— Что «все»? — равнодушно осведомился Патриарх.
— Я четыре года исполнял обязанности генерального директора объединения, и как будто никаких особых претензий у вас ко мне не было…
— И не особых тоже, — подтвердил Патриарх. — И что же?
— Чем же объяснить ваше решение назначить генеральным Русакова?
Патриарх шумно вздохнул, пододвинул Агурееву папку, явно приготовленную заранее:
— Взгляни-ка, Сергей Васильевич.
Агуреев раскрыл папку, пробежал глазами листы с таблицами, красочные рекламные проспекты.
— А что я должен увидеть?
— Это мне три дня назад привезли из Совмина. На каком-то металлургическом комбинате сорвалась сделка с западногерманской фирмой «Сименс» на поставку электронного оборудования для автоматической линии. Надо заключать новый контракт, и архисрочно, разумеется. Один предлагает швейцарская фирма — на восемь с половиной миллионов. Другой — голландская, на семь миллионов восемьсот тысяч. Меня просят сделать выбор. Вся информация здесь, — Патриарх кивнул на папку. — Как видишь, не густо. Что бы ты сделал на моем месте?
Агуреев усмехнулся:
— Экзамен устраиваете, Николай Аристархович?
— Ну, зачем так… Просто советуюсь. Ведь ты генеральный директор научно-производственного объединения по разработке АСУ, тебе и карты в руки. К кому же мне обращаться за советом, как не к тебе?
— Я врио, — бросил Агуреев.
— Но ведь ты хотел бы стать полноправным генеральным, — жестко сказал Патриарх. — Или я неправильно тебя понял?
— Да нет, все правильно.
— Ну, так советуй, ты же специалист. Посмотри материалы, сравни данные приборов, изучи требования металлургов.
— Прямо сейчас? — неуверенно спросил Агуреев.
— А сколько тебе нужно на это времени?
— Не знаю еще… Надо подумать.
— Ну, думай, а я подожду.
Агуреев стал просматривать материалы. Параметры приборов обеих фирм мало чем отличались друг от друга и как будто вполне удовлетворяли требованиям металлургов. Но ведь не просто так дал ему Патриарх эту задачку, что-то должно быть… Но что?
Агуреев ничего не увидел. Патриарх ждал.
— По идее надо бы предпочесть голландцев, — наконец сказал Агуреев.
— Почему?
— Ну, во-первых, дешевле…
— А во-вторых?
Агуреев пожал плечами.
— Параметры приборов почти одинаковы, металлургов они устраивают… Но вообще-то надо все основательно взвесить, привлечь экспертов.
— Кого именно? Агуреев напряг память:
— Полякова, Сергиенко… ну, и еще, может быть, Федоровского.
— Значит, сам ты не взял бы на себя такую ответственность?
— Ну, почему же… В конце концов я рекомендацию подписал бы.
— И сколько времени тебе понадобится для этого «в конце концов»? Собрать экспертов, дать им задание — на одно это ведь несколько дней понадобится, нет?
— Наверно…
— Так… Ну а сколько времени они будут разбираться, обсуждать, согласовывать, решать?
— Недели две-три, я думаю.
— Вот видишь, недели две-три… А меня просят решить за неделю. Как быть? А если вдруг мнения экспертов разойдутся, что тогда?
Агуреев молчал.
— Кстати, почему ты среди предполагаемых экспертов не упомянул Русакова?
— Но он же, насколько мне известно, с металлургами никогда не имел дела, — слегка удивился Агуреев. — А Поляков и Сергиенко уже не один год занимаются их проблемами.
— Занимаются, конечно, — кивнул Патриарх. — Но вызови я их сейчас к себе, они наверняка попросили бы те же две-три недели на размышления, если не месяц. Да еще сказали бы, что неплохо и командировку в Швейцарию и Голландию — посмотреть все на месте, руками пощупать, мы же
