прикрыл глаза, а когда снова их открыл, она увидела красные прожилки. Он устал, поняла Селена, и, наверное, спал прошлой ночью не больше часа.
— Бобби вроде бы в норме. Хотя до сих пор ничего мне не рассказал. Говорит, что не может вспомнить.
— Скорее всего и не сможет, — сказала Селена. — И я не смогу.
Уэйд пробежался рукой по волосам Селены, нежно очертил пальцами контур её лица:
— Что будем делать? — спросил он.
— Мы отпустим его в школу. — ответил Селена.
— Что? — Уэйд шокировано уставился на неё.
— Мы отпустим его в школу и проследим за ним.
Большую часть утра они просидели в машине напротив школы. Им открывался хороший вид и на класс Бобби, и на игровую площадку. Неважно куда он пойдёт — они смогут его видеть.
Во время первой перемены ничего не случилось. Позже Уэйд пошел в Макдональдс взять что-нибудь перекусить на ранний обед. Селена оставалась напротив школы, осторожно наблюдая из-за большого дуба. Вернулся Уэйд и они молча съели свои гамбургеры и картошку-фри. Ровно в половину двенадцатого громко прозвенел звонок и на обед вышли дети. Они поели на рядах деревянных столов и скамеек возле классных комнат, затем переместились на площадку.
Ничего не происходило.
Бобби быстро поел и присоединился к друзьям, играющим в кикбол. Звонок прозвенел ещё раз, и ученики отправились в классы.
— Что мы будем делать? - спросил Уэйд после того, как Бобби ушёл в класс.
Селена закрыла глаза. У неё болел живот. Не стоило есть тот гамбургер.
— Я не знаю, — ответила она.
В час сорок пять прозвенел звонок на дневную перемену.
На игровую площадку ученики не пошли.
Выстроившись в одну колонну, они проследовали в актовый зал.
Уэйд разбудил задремавшую Селену:
— Скорей! — сказал он возбуждённо. — Мы их застукали!
Они выбрались из машины и, не скрываясь, перешли улицу. Они спешно пересекли площадку и добрались до актового зала как раз, когда внутрь ввалился последний ученик. Селена, с колотящимся сердцем, посмотрела на Уэйда, затем они распахнули дверь.
Белые стены актового зала были обиты каким-то мягким материалом. На полу — жёлтая плитка, не повреждённая ни стульями, ни столами. Лицом к стене, у которой за проволочной сеткой ограждения теснились сотни собак, кошек и прочей мелкой живности, в шесть параллельных рядов выстроились триста пятьдесят школьников, неестественно молчаливых для учеников младших классов.
В передней части зала возвышалась сцена, на которой лежала содрогающаяся масса бесформенной полупрозрачной плоти размером с небольшой автомобиль.
Ниже сцены, в плитке пола, была открытая яма, в которой бездымно полыхало зеленоватое пламя.
Селена подпрыгнула, почувствовав прикосновение к спине. Крутанувшись назад, она увидела улыбающегося ей директора школы:
— Рад, что вы вернулись. — сказал он. — Любая помощь будет кстати.
Селена схватила Уэйда за руку и стискивала её, пока директор направлялся к передней части зала. Он взобрался на сцену, взял микрофон и постучал по нему, чтобы удостовериться в том, что он работает.
— Послушайте, — сказал он и его голос эхом раздался из нескольких скрытых динамиков.
Все взгляды обратились к директору школы.
— Я знаю, что в последнее время мы требуем от вас многого, — сказал он. — Но этой школе нужна ваша помощь. — Он указал на желеподобную массу плоти позади себя. — Нам нужно больше школьного духа. Так что давайте, я хочу, чтобы каждый из вас сделал для школы всё, что он может.
Директор положил микрофон и спрыгнул со сцены. Десять или пятнадцать учеников выстроились перед костром в колонну. Каждый держал в руках животное. Селена с ужасом смотрела, как первый ребёнок, девочка, протянула вперёд оранжевого кота. Директор посмотрел на него, что-то сказал девочке, и она откусила коту хвост и заглотила его целиком.
Затем она бросила пронзительно кричащего кота в огонь, который ярко вспыхнул.
Мальчик позади неё откусил нос собаке, прежде чем пожертвовать её огню, а следующий мальчик проглотил тельце песчанки и бросил её голову в пламя.
Парализованная от шока Селена, стискивая руку Уэйда и наблюдая за этим спектаклем, заметила, что содрогающаяся масса на цене стала более вещественной и менее прозрачной, словно на неё влияли жертвоприношения. К тому же казалось, что она немного увеличилась в размере.
Бобби шагнул вперёд, откусил голову воробью и бросил тело птички в огонь.
— Нам нужна любая помощь, которую мы сможем получить, — сказала мисс Бэнкс позади них. Она подала Уэйду щенка, Селене — маленькую обезьянку, и подтолкнула их к передней части зала.
— Ну же. Вы подаёте детям плохой пример. Люди в наши дни очень равнодушны. Вот почему нам так сложно поддерживать дух школы.
— Дух школы, — повторил Уэйд. Он глянул на массу плоти на сцене. Её подрагивание замедлилось до тихой пульсации. Она выглядела более массивной и менее бесформенной.
— Давайте. — Учительница повела их в переднюю часть зала.
— Мисс Дональдсон, — кивнул Селене директор. Он посмотрел на обезьянку. — Правую переднюю лапу, — сказал он. — Лапу наша школа использовать не может.
Понимая, что делает, но не в силах остановиться, не имея воли противостоять, Селена подняла животное к губам и сильно куснула. Сухая волосатая лапка и поток тёплой крови наполнили её рот. Она сглотнула и бросила визжащее существо в огонь.
Уэйд откусил щенку уши и бросил скулящее животное в языки пламени.
Большинство детей уже ушли, и Селена с Уэйдом позволили отвести себя к открытой боковой двери, по бокам от которой стояли три больших бочки. Мисс Бэнкс сказала, что они могут выбирать. Уэйд взял несколько бабочек, положил их в рот, прожевал, а затем проглотил. Селена выбрала горсть хрустящих жуков.
Выйдя на улицу, они зажмурились от резкого света послеполуденного солнца. Селена в замешательстве повернулась к мужу.
— А где Бобби?
Она покачала головой:
— В классе, наверное.
Уэйд озадаченно оглянулся:
— Пойдём, — сказал он. — Вернёмся в машину, пока нас никто не увидел. Я хочу во всём этом разобраться.
Селена пошла за ним через площадку:
— Наверно это случилось в субботу, — сказала она. — Он тогда был у
