портит, — пожаловался я.
— Ты тоже, — сказал Джастин. — Теперь мы можем закончить?
Не желая нарушить хрупкий баланс, я продержался ещё три минуты.
К тому времени, как мы покинули Тёмный Лес, Джастин договорился с Димитрием о новой встрече, дабы обсудить новый договор с фейри Тёмного Леса, а у меня появился новый лучший друг, даже если этот лучший друг рьяно отрицал статус друзей и говорил, что мы в лучшем случае случайные знакомые.
Спустя несколько вечеров, за ужином в моей комнате Райан произнёс, явно нервничая:
— Что ж. Я хотел тебя кое о чём спросить.
Я неторопливо проглотил сало, отложил вилку, вытер рот салфеткой и сказал:
— Я не могу выйти за тебя, пока что. Думаю, нам нужно немного повстречаться.
Райан удивлённо на меня уставился.
— Я не собирался делать тебе предложение!
Я улыбнулся.
— Чувак, а я будто не знал. Хотя я почти оскорблен тем, как сильно ты психуешь.
— Я не психую!
— Эм, ты весь красный и потный, и только что согнул вилку пополам.
— Она уже такой была, — возразил он, положив вилку на стол.
— Ого. Из тебя и правда чертовски плохой лжец.
— Я не черт…
Я многочисленно на него уставился.
— … гадски плохой лжец, — поправил Райан себя. Потому что нужно думать о детях.
— Довольно плохой. Но я в любом случае выйду за тебя замуж. Просто не сегодня.
Райан ещё никогда так широко не улыбался. Всё равно, что получить по лицу щенком из мороженого и радуги.
— Правда?
— Ага, — выдохнул я, ибо было сложно дышать.
— Ты только что согнул вилку, — самодовольно произнёс он.
— Что? Нет, не согнул. Она уже такой была.
— Ну конечно.
— Уже такой была. Я видел какой её принесли. Твоя улыбка совсем не заставила мои яички поджаться.
— Эм-м… Я даже не знаю, что сказать.
— Шикарно. Шикарно, вот какое слово подойдёт. Просто представь. Ты получаешь всего меня. На годы. — Я на него взглянул в надежде, что это выглядело не извращённо, а сексуально.
Райан нахмурился.
— Возможно, я не всё продумал.
Я попытался разогнуть вилку.
— Это худшее предложение руки и сердца всех времён.
— Я не предлагаю!
— Знаю. Я просто говорю, что если бы это было предложение, то оно было бы худшим в истории. Сначала просишь меня выйти за тебя, а потом оскорбляешь.
— О, да ладно тебе, — фыркнул он. — Когда я попрошу тебя выйти за меня замуж, ты будешь рыдать от счастья, потому что я потрясающий. И тебе нужно поработать над своим взглядом. Я на мгновение забеспокоился что ты подмешаешь что-нибудь в мой напиток, и завтра я проснусь с болью в заднице, с головы до ног пропахнув тобой, но ничегошеньки не вспомню.
— Возможно, мы слишком много времени проводим вместе. Потому что это прозвучало слишком похоже на меня.
— Конечно же, ты бы лучше проводил всё своё время с Джастином.
— Эй! Оставь его в покое. Он лучший друг в процессе обучения.
— Что странно.
— Совсем не странно. — Я отдал Райану свою вилку, чтобы он мог покушать, и начал разгибать другую.
— Сэм, это немного странно.
— Ну ладно, — признал я. — Может, немного странно. Но раз уж ты бросил его у алтаря…
— Ради тебя.
— … у алтаря, — повторил я громче, — он немного изменился. Налаживает отношениям с королём, не выглядит злобным и смертоносным каждый раз, когда я вхожу в комнату, и думаю, что почти убедил его сходить на свидание.
— С Тоддом.
— У него потрясающие уши, — сказал я, будто Райан сам не знал. Потому что он должен. Все должны.
— Я бы не огорчился, если бы Тодд потерял свои уши в результате несчастного случая, — проворчал Райан.
— О боги!
Он испуганно на меня взглянул.
— Что?
— Ты ревновал. Всё это время! — Иногда меня осеняло. Маленькие прозрения прорывались сквозь гигантское облако, которое было моей забывчивостью в отношении рыцаря-коммандера Райана Фоксхарта. Воспоминания о нашем общении до того, как я узнал, что он хочет затрахать меня до чёртиков, маленькие моменты, которые должны были его выдать, но не выдали, потому что я был уверен, что у меня нет ни шанса.
— Я не ревновал.
— Ревновал! — воскликнул я. — Ты хотел его убить. А я прямо у тебя на глазах ему подрочил! Ну. Вроде того.
— Если честно, он выглядит так, словно его довольно просто убить.
— Ты хочешь от меня детей! — вскликнул я.
Райан тяжело вздохнул.
— Я выбрал эту жизнь, — пробормотал он никому конкретно не обращаясь. — Я сам это выбрал.
— Всегда пожалуйста. Это всё ещё самое худшее предложение в истории.
— Сэм!
Я кивнул.
— Знаю. Я тоже понятия не имею, о чём мы вообще говорили. Так о чём?
— Даже и не помню.
Я похлопал его по руке.
— Ты вспомнишь, медвежонок. Я в тебя верю.
И он вспомнил, той же ночью, мы лежали свернувшись калачиком друг с другом, пока пот и сперма высыхали на нашей коже. Что просто отвратительно, но не было сил париться. Тем более что мы почти что сплелись воедино, а мягкий член Райана лежал на моём бедре. Мы были так близки, поэтому не хотелось двигаться, даже если у меня уже начинало чесаться.
Я наслаждался покоем, когда Райан задал вопрос:
— Что нужно сделать?
— Для чего? — спросил я, зарывшись носом в его шею.
— Стать краеугольным камнем.
Я тут же взбодрился.
— Чего?
— Твоим краеугольным камнем, Сэм. Есть какой-то ритуал? Должен ли Рэндалл кровью яка нарисовать на наших телах загадочные символы, а потом танцевать с нами голышом?
— Секс делает тебя глупым, — ласково произнёс я. — И потрясающим, но в основном глупым.
— Я серьёзно, Сэм. Ладно. Кроме танцев с Рэндаллом голышом.
— Надеюсь. Иначе пришлось бы задуматься о принятых решениях.
Райан ущипнул меня за бок.
— Будь серьёзней.
— Хорошо.
— Так что?
— Эм… — Я запнулся, не зная, как объяснить. Я вспомнил всё, чему меня учил Морган, на что намекал Рэндалл. Как создаются узы, и как из них образовывается магия. — Ты знаешь, что такое краеугольный камень?
— Фундамент, на котором можно построить магию.
— Это нечто большее. Краеугольный камень определяет, как будут располагаться остальные камни. Как будет построено всё здание. Фундамент самое важное, без него будет бардак. Хаос. С магией также. Без краеугольного камня, она станет дикой. Неконтролируемой. И будет расти в геометрической прогрессии, пока в один прекрасный день не превратится в изуродованную энергию без всякой причины и смысла, медленно разъедающую носителя.
— Тёмные волшебники, — тихо произнёс Райан, водя пальцем по моей груди.
— Ага. Они нестабильны. И долго не живут. Просто не могут. Но они отказываются от идеи краеугольных
