Сталин же в феврале 1937 г. провел Пленум ЦК ВКП(б), на котором впервые было озвучено, что в Кремле знают о заговоре военных и готовы со всей решимостью расправиться с заговорщиками.
Но, оказывается, и это еще не все. Далее произошло следующее: по мере приближения Великобритании к апогею момента истины, а СССР — по мере придания процессу разгрома заговора необратимого характера, без какого-либо сговора, совершенно случайно, но вполне объективно получился совместный англосоветский удар по США, причем во спасение США. Вот то самое заявление У. Черчилля, в котором он говорил об угрозе «Срединной Европы» высшим интересам Великобритании, относилось ведь не к британским поклонникам нацизма, а к президенту США. Потому как явилось прямой ответной реакцией У. Черчилля как персонифицированного выразителя настроений имперских сил на декабрьское 1936 г. заявление главы Белого дома Ф. Д. Рузвельта в Буэнос-Айресе о решимости США к обеспечению «коллективной обороны» западного полушария от эвентуального (превентивного) нападения из других регионов, имея в виду фашистские режимы.
Столь громким заявлением Черчилль бросил Соединенным Штатам в лице президента Рузвельта серьезное обвинение в стремлении добиться гибели Британской империи. (Тут он был прав, и все равно это произошло с предрешенной заранее неизбежностью, и монополия пути сообщения, или, как это принято говорить в Атлантическом Центре Силы, глобальная морская гегемония перешла к США.) Правящая элита Великобритании не пришла в восторг от рузвельтовских пассажей. Уже в январе 1937 г. в США появился тот самый специальный представитель британского правительства сэр Рэнсимен, а британский посол в Вашингтоне Линдсей на фоне его визита «докладывал» Госдепартаменту о том, что у Лондона с Парижем есть новый «совместный общий план действий по достижению полного соглашения с Берлином».
Заявление Рузвельта, очевидно, не только покоробило имперскую гордость угасавшей от своих интриг бывшей «владычицы морей», но и явилось достаточно мощным катализатором в выработке проекта будущей Мюнхенской сделки, и с этим проектом Рэнсимен пожаловал в Вашингтон.
Однако в чем на самом деле глубинная, коренная причина срочного вояжа Рэнсимена в США, да еще и в ранге специального представителя британского премьер-министра? А она, оказывается, в том, что британская разведка прекрасно знала, кто главный вдохновитель и «дирижер» основных заговоров оппозиции в СССР, в первую очередь военного заговора. А что из себя представляет Троцкий с его прагматичным «германофильством» сугубо проамериканского толка, ей объяснять не надо было. Понимала она и то, что все эти геополитические игры с Германией и Японией, которые пытался организовать Троцкий, по большей части хитроумная ширма, потому как в итоге планировался прорыв американского капитала в Европу на плечах германо-советского «дуэта» в тройном заговоре. Короче говоря, выходило, что для Лондона получалась все та же погибель — что от гитлеровского варианта «Серединной Европы», что от варианта заговорщиков хоть по двойному, хоть по тройному заговору.
И без того на редкость невеселая перспектива омрачалась еще и тем, что вышеуказанную позицию Рузвельта, которую он изложил в своем выступлении в Буэнос-Айресе, поддержали очень влиятельные силы континентальной Европы — крупнейшие масонские ложи и объединения Франции, Испании, Бельгии, Австрии, Дании, Люксембурга, Венгрии, Румынии, Чехословакии, всего 16 государств. То есть влиятельнейшее силы континентальной Европы солидаризовались с позицией Рузвельта о целесообразности гибели Британской империи.
Такая «солидарность» не могла привести Великобританию в восторг. Именно поэтому, прибыв в Вашингтон, Рэнсимен с порога ошарашил Рузвельта заявлением о том, что Лондон ждет войны не позднее 1938 г., и имея в виду содержавшийся в его, Рэнсимена, уме уже явно выработанный на Даунинг-стрит проект будущей Мюнхенской сделки, стал выпытывать позицию главы Белого дома по различным вопросам европейской и дальневосточной политики. И вот при обсуждении дальневосточных вопросов Рэнсимену явно удалось изменить позицию США, как непосредственно по проблемам Дальнего Востока, так и Европы. К сожалению, по тем документальным данным, которые опубликовала Служба внешней разведки России в приложении к 3-му тому «Очерков истории российской внешней разведки» очень трудно напрямую вычислить, как это удалось Рэнсимену, — одно только ясно, что Рузвельт явно неспроста столь подробно объяснял гостю из Лондона политику США на Дальнем Востоке. Однако, если сопоставить то, что опубликовала СВР — т. е. разъяснения Рузвельта — с тем, что затем практически незамедлительно последовало, можно с полным основанием уверенно говорить, что Рэнсимен раскрыл перед Рузвельтом тройной заговор, подав его дальневосточный сюжет как яро антиамериканский, склонив тем самым главу Белого дома к срочному «экономическому умиротворению» Японии сугубо в антисоветских целях при одновременном разъяснении, что примерно то же самое Великобритания проделает с Германией.
И вот как это выглядело (реконструкция): сначала Рузвельт заявляет, что «в азиатской войне Америка останется нейтральной до тех пор, пока не будут задеты непосредственно американские интересы».
Затем поясняет, что «захват Японией крупной китайской территории без согласия Китая должен рассматриваться как нарушение американских интересов».
А теперь посмотрите, что произошло буквально сразу же после этих слов: после такого «пояснения» Рузвельта, в том же 1937 г., точнее за оставшиеся в нем 11 месяцев (беседа происходила в конце января), американские поставки стратегического для ВПК Японии сырья возросли по сравнению с 1936 г. в среднем в 2–3 раза, а по отдельным позициям аж в 16 с лишним раз!
Если весь экспорт США в Японию в 1937 г. возрос по сравнению с 1936 г. на 41 %, то экспорт военных материалов — на 124 %, а в целом военные материалы заняли 53,5 % от общего объема экспорта. И Япония уже в ночь на 8 июля 1937 г. двинулась в агрессию, не просто захватывая китайские территории, но прямиком прокладывая себе коридор на Север, в направлении СССР. И если в целом японские историки утверждают, что в тот момент «Америка находилась в положении, позволяющем определять судьбу японской экономики», ибо на долю США приходилось 33,6 % всего японского импорта, то вот в геополитическом раскладе именно США находились в том самом положении, позволявшем им определять азимут континентальной агрессии Японии в сторону СССР (через год — в 1938 г. — произойдет уже первое вооруженное столкновение Японии с СССР) при условии, что правительство Японии возглавит сторонник германо-японского союза, антиатлантист и евразиец — принц Коноэ!
Статьи экспорта США в Японию 1936 год (долларов) 1937 год (долларов) Увеличение в 1937 году (раз) Железный и стальной лом 14 177 000 39 386 000 2,7 Самолеты и части к ним 989 000 2 484 000 2,5 Металлообрабатывающие станки 3 331 000 11 904 000 3,5 Сырая нефть 14 194 000 22 103 000 1,5 Бензин 2 367 000 3 683 000 1,5 Медь 7 293 000 17 997 000 2,4 Свинец 603 000 712 000 1,1 Чугун и сталь 54 000 880 000 16,3
Все это означает, что Рэнсимену действительно удалось всерьез повлиять на позицию президента США. То есть удалось склонить президента к политике «экономического умиротворения» Японии, чтобы быстро и резко повлиять на переориентацию Страны восходящего солнца с нанесения ударов по британским и американским позициям в регионе, что было бы неизбежно в случае успеха тройного заговора, на агрессию против СССР. А так повлиять на главу США можно было только в одном случае — разложив перед Рузвельтом все карты пасьянса тройного военно-геополитического заговора, как сценария того самого «Последнего Дня Англосаксов», о котором говорил еще Гомер Ли. Да еще подвернуть под это дело, что примерно то же самое Великобритания проделает и с Германией — т. е. также «экономически умиротворит» любимого коричневого бастарда в Берлине через «сдачу ему в аренду» Чехословакии, в т. ч. и в первую очередь в качестве магистрального плацдарма для нападения на СССР!
