В 11 часов 30 минут, когда шествие демонстрантов подходило к концу, на площади возникли беспорядки. Судя по противоречиям в источниках, волнения могли начаться сразу в нескольких частях демонстрации. По сообщению Акперова, поводом к беспорядкам «послужило то, что у одного из демонстрантов на лацкане пиджака был миниатюрный портрет Сталина. Секретарь парткома треста Керимов Аршад пытался его сорвать. Участники колонны оказали ему сопротивление». По первоначальной версии органов охраны общественного порядка (спецсообщение в ЦК КПСС от 10 ноября 1963 г. «О праздновании 7 ноября») после окончания демонстрации на одну из автомашин, уходящих с центральной площади, неожиданно вскочил молодой человек, личность которого пока не установлена, и начал размахивать фотографией Сталина. Группа дружинников пыталась призвать нарушителя к порядку. В ответ на эти действия образовавшаяся толпа, насчитывавшая примерно 100 чел., бросилась на дружинников, завязалась драка»744.
Начавшееся столкновение шло в звуковом сопровождении здравиц в честь покойного генералиссимуса. Портрет Хрущева, висевший у трибуны, «осквернили» - забросали камнями. Откуда-то достали и подняли над толпой оставшееся со старых времен огромное изображение Сталина. При активном участии 24-летнего слесаря водоканала Мириша Алимирзоева (криминального прошлого не имел, с десятиклассным образованием, отец двоих детей) был разгромлен празднично оформленный лесовоз, с которого Алимиозоев сбивал молотком «портреты руководителей Коммунистической партии и Советского государства» и коммунистические плакаты745. Ему помогали Яшар Махмудов (22 лет от роду, холостой, несудимый, с десятиклассным образованием, без определенного места жительства и работы), который, кроме того, принимал участие в избиении офицера милиции и швырял камни в портрет Хрущева746, а также 25-летний рабочий Николай Шевченко, не только пытавшийся сорвать щит с лесовоза, но и «поучаствовавший» в избиении капитана милиции747.
Когда в портрет Хрущева полетели камни из толпы, вся городская верхушка сошла с трибуны и попыталась успокоить возбужденных сумгаитцев. Им это не удалось. Начальству надавали тумаков, несколько человек были серьезно избиты. Заместителя начальника горотдела милиции Кильдиашвили двое неизвестных на захваченном автобусе повезли в горотдел. На крыше этого же автобуса каменщик Анвер Махмудов (23 лет, несудимый, с семиклассным образованием) проехал по площади, выкрикивая «призывы к свержению руководителя ЦК КПСС и Советского правительства»748.
Когда автобус подошел к зданию горотдела, возникла стандартная погромная ситуация. Толпа решила, что неизвестные, сопровождавшие Кильдиашвили, задержаны милицией. Зазвучала тема «освободите товарищей». Милиционерам, уверявшим, что эти люди ушли, никто, естественно, не поверил. Часть толпы прорвалась в помещение горотдела, в КПЗ, где в это время находились арестованные, в том числе за убийство. Оставшиеся на улице и проникшие во двор горотдела хулиганы начали швырять в окна камни и куски выломанного из мостовой асфальта. Стоявшие во двое милицейские мотоциклы были подожжены. Кроме того получили повреждения еще две милицейские машины. Милиция, по ее уверениям, ответила выстрелами в воздух. Однако приблизительно в 100-150 метрах от горотдела был впоследствии подобран с огнестрельным ранением двенадцатилетний Айваз Айвазов. К счастью, мальчик остался жив. Кто его ранил, установить так и не удалось.
Толпу рассеяли только после прибытия на место событий наряда милиции из Баку. В 14 часов 30 минут порядок в городе был полностью восстановлен, просталинский-антихрущевский психоз быстро исчерпал себя, и никаких эксцессов в Сумгаите больше не было749.
Следствие вел КГБ при Совете Министров Азербайджанской ССР. Найти «серьезных» обвиняемых не удалось, да и вряд ли у беспорядков, неожиданно вспыхнувших и необычно быстро закончившихся, были действительные зачинщики. Шесть человек были осуждены к лишению свободы на срок от трех до шести лет750.
4. Чеченский «поход» на Дагестан (апрель 1964 г.)
В конце правления Хрущева режим все чаще сталкивался с такими формами конфликтов, которые невозможно было «подвести» под ст.79 (массовые беспорядки). Некоторые из этих явлений, вообще не имели ничего общего с беспорядками (например, забастовки), другие напоминали скорее нечто новое для советской действительности - акции гражданского неповиновения. «Принимать меры» по таким фактам становилось все труднее, поскольку новые «правила игры» власти с народом требовали соблюдения хотя бы «социалистической законности», а чтобы справиться с конфликтом привычным для власти образом (путем давления и угроз), нужно было эту законность нарушить, например, «пропустить» неверную квалификацию состава преступления в обвинительном заключении и приговоре.
Проблема квалификации государственных преступлений, в том числе массовых беспорядков, в этом контексте приобретала характер «лакмусовой бумажки» для режима, так и не решившегося в борьбе с грядущим диссидентским движением судить организаторов и участников массовых митингов и гражданских протестов по 79 ст. УК РСФСР. Между тем в порядке «местной инициативы» такие попытки были. В нестандартных ситуациях местные власти явно испытывали соблазн превратить расширительную трактовку «массовых беспорядков» в сокрушительную полицейскую дубинку.
Весной 1964 г. удары этой дубинки ощутили на себе чеченцы Хасавюртовского района, давно и безуспешно добивавшиеся возвращения на землю предков - в селение Дучи Новолакского района Дагестанской АССР. В конце апреля или начале мая 1964 г. в Москву поступили сведения о неких массовых беспорядках, якобы устроенных чеченцами. Генеральный прокурор СССР Руденко запросил прокуратуру Дагестанской АССР об обстоятельствах дела и, очевидно, выразил недоумение в связи с несвоевременным информированием Москвы о государственном преступлении. В своем ответе (докладной записке от 5 мая 1964 г.) прокурор Дагестанской АССР А.Пакалов вынужден был вилять и оправдываться:
«12 апреля 1964 года (в воскресенье) в сел.Дучи Новолакского района Дагестанской АССР прибыло около 500 человек лиц чеченской национальности, которые, как видно из поступивших материалов, угрожали применением насильственных действий в отношении отдельных должностных лиц, сотрудников Новолакского райотделения МООП (министерства охраны общественного порядка. - В.К.) ДАССР. Кроме того, отдельными лицами чеченской национальности, прибывшими в село Дучи 12 апреля 1964 года, оборваны телефонные провода, связывающие это селение с районным центром.
