– Не подумала.
– Тем лучше для вас! Высокие нормы морали похвальны для молодежи, хотя они могут стать гибельными, если их время от времени не пересматривать. Конечно, если Цепь не поддерживает вас тайно, мы все скатываемся в очень-очень плохие времена. Пятнадцатый набросится на нас, как демоны на свежий грех.
– Таков план с тех пор, как мы разбили здесь лагерь, – отчеканила Чи Хён, едва способная удерживать взгляд на Хортрэпе, а не на огнях Пятнадцатого. – Есть ли еще какие-нибудь жуткие прогнозы, о великий прозорливец?
– Ха! Ну, пожалуй, пара есть. Если дам совет, вы ему последуете?
– Сначала надо его выслушать.
– Выслушать, пожалуй, сложнее, чем произнести.
Чи Хён, заметив, что Хортрэп глядит вверх, подумала, не ее ли демоницу он высматривает в равнодушных небесах.
– Как по-вашему, чего они хотят? – спросил колдун.
– Кто – имперцы или Цепь? Или демоны?
– Демоны, конечно. Я изучаю их всю жизнь, и вопрос всегда стоит так: что мы можем из них выжать? Как их связать, спрашивают все. А когда свяжем – что примем в обмен на свободу? Но есть вопрос намного серьезнее: зачем они построили Врата в прошлые века? Чтобы выходить из их мира в наш, разумеется, – но зачем? Охотиться на смертных, а после исполнять желания, когда мы их связываем? Что это за существа, если они обладают таким могуществом, но при этом неумелым смертным так легко их связать? Вот вопрос нашей эпохи, таящийся за каждой верой и сказкой, будоражащий наше любопытство… Чего они от нас хотят?
– Непорочные говорят, демонам нужно, чтобы их оставили в покое, – ответила Чи Хён. – И ничего другого они не желают.
– О, мудрецы непорочных говорят об этом намного больше!
Хортрэп прищелкнул языком, и по его невнятному слову звезды начали мигать, то скрываясь, то показываясь. То, что поначалу восхитило Чи Хён, оказалось еще более волшебным и жутким зрелищем: теперь десятки демонов делили ночное небо с Мохнокрылкой, плясали вместе с совомышью. Она не знала, бояться ей за демоницу… или за себя.
– Тайны Покинутой империи и Затонувшего королевства не столь загадочны, если прочтешь об этом так много, как прочел я. Давным-давно, когда они еще были старым добрым Эмеритусом и Джекс-Тотом, эти легендарные противники сражались за то же самое, за что воюем сегодня мы. Вы знаете, что, пока они не уничтожили друг друга, Мерзлые саванны не знали снега? А Пантеранские пустоши больше походили на рай, чем на адский пейзаж?
– А что случилось? – спросила Чи Хён, с трудом веря, что Хортрэпу известно, чем закончился Век Чудес.
– О чем мы говорили? Да, о войне, в которой хотели обуздать непредсказуемое и неуправляемое. Есть создания, намного превосходящие известных вам демонов, и они прячутся там, в Изначальной Тьме, за Вратами. Таким существам нипочем не пролезть в столь маленькую дверцу. Но есть и другие способы пройти, нужны только время и помощь… И способы держать их в узде, несмотря на козни их слуг.
Чи Хён содрогнулась, хотя уже давно не ощущала ночного холода.
– Уже поздно, чародей, а мне с утра воевать. Если хочешь обменяться жуткими историями о привидениях и демонах с интересующимся этой темой членом семьи Бонг, то предлагаю навестить моего первого отца.
– О, мы с Джун Хваном давно знакомы, – ухмыльнулся Хортрэп, пресекая бегство Чи Хён прежде, чем она успела сделать хоть пару шагов. Это чудище знает обоих ее отцов? – Но я же разговариваю с вами, генерал. Вы знаете, как историки рассказывают о великих войнах вроде тех, что погубили Эмеритус и Затонувшее королевство? Они всегда пользуются весьма примечательным эвфемизмом для пролитой крови, для всех этих убийств. Угадаете каким?
Трагедия. Потеря. Так всегда говорил ее отец о войне, которую вел вместе с Холодной Софией, но Чи Хён сомневалась, что Хортрэп имел в виду эти слова, а потому просто покачала головой.
– Нет? – Хортрэп улыбнулся так широко, что мог бы проглотить ее, Кобальтовый отряд, далекие огни имперцев и все звезды в небе. – Жертва, генерал, – вот термин, с которым вам следует познакомиться, если желаете получить Сердоликовую корону. Не бывает побед без жертв, спросите любого ветерана. А если жертва достаточно велика – что ж, так и выигрываются войны. Так выкупается то, что иначе было бы потеряно навсегда. Так ты показываешь противнику, что тебя нельзя разгромить. При достаточно крупной жертве можно преодолеть любое препятствие, независимо от изначальных шансов. Все становится возможным.
Чи Хён была уверена, что он говорит не только о надвигающейся битве у Языка Жаворонка. Ощущая себя такой же беззащитной, как в детстве, когда снился кошмар, она протянула руку и позвала:
– Сюда, Мохнокрылка. Мы идем спать.
Глядя вверх, Чи Хён не смогла выделить свою демоницу из стаи. И кто там Мохнокрылка, сделалось ясно, только когда остальные начали нападать на нее. Маленькая совомышь попыталась ускользнуть, но другие гнались, толкали, заставляли подниматься, не давали спикировать на дрожащую руку хозяйки. Чи Хён в отчаянии взглянула на Хортрэпа, и после очередной его улыбки и бормотания другие демоны исчезли, а Мохнокрылка поспешила спуститься. Перепуганная демоница забилась в широкий отворот рукава куртки Мрачного, затаилась, дрожа, у запястья девушки. Чи Хён без единого слова устремилась к своим гвардейцам, отметив, что далекое зарево явно приблизилось, но Хортрэп успел бросить ей вслед:
– Не тревожьтесь, генерал, сейчас мы на одной стороне. А когда придет время, я буду готов принести любую необходимую жертву.
Глава 20
Пятнадцатый шел всю ночь, и, пока солдаты разбивали лагерь на фоне восходящего солнца, Доминго взял ястроглаз, чтобы осмотреть окрестности с вершины холма. Он бы предпочел встать на фургонной койке, а не валяться, как инвалид, но, приподнявшись с подушек, все равно получил вполне приличный обзор и понял, что снова хорошо сделал свою работу. Багряные холщовые палатки раскинулись по окружающим холмам, а прямо за ними притягивал взгляд Язык Жаворонка. Кобальтовый отряд был все еще скрыт грядой пологих холмов, но разведчики заверили командира, что всего через лигу к западу склон переходит в протяженную долину и на дальней ее стороне ожидают враги. Они не сбежали в последний момент, как опасался Доминго, а значит, когда он отдаст приказ, решающая победа, которой его постоянно лишала Холодная София, наконец-то окажется у него в руках.
Что ж, пусть солдаты немного поспят, они заслужили немного отдыха перед боем. Доминго знал, что среди других имперских полковников у него репутация надсмотрщика; что бы понимали эти сплетники? Он изводит свои войска муштрой и походами не потому, что не ценит их или считает скотом. Барон Хьортт знает: азгаротийцы сделаны из самого крепкого материала, они преодолеют все. И когда солдаты вновь поднимались в ответ на вызов и доказывали свое мужество и мастерство, у него сердце распирало от гордости. Он любил своих людей, потому что они заслужили его любовь, мать их так, даже этот малый, который ковыряет в носу, сидя на бочке. Давай, парень, добудь все сокровища, какие там есть: ты это заслужил!
