Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 148
«Эта битва стала действительно символом борьбы двух враждебных миров, — пишет Типпельскирх. — Немецкие войска напрягали свои последние силы, считая, что для достижения решащего исхода войны они должны любой ценой выполнить поставленную перед ними задачу. Фанатическое стремление Гитлера во что бы то ни стало захватить у своего противника в Москве этот город, носивший его имя, брало верх над всякими трезвыми соображениями о том, стоило ли вообще вести такую битву ради преимуществ, которые мог принести в военном или политическом отношении захват этого города. В это время у Гитлера, конечно, были глубокие сомнения относительно правильности своих стратегических планов. Поэтому он все сильнее старался убедить себя и других в удачном и планомерном ходе операции за два года войны, а также в будущих успехах… Утверждение Гитлера, что остается взять Сталинград, чтобы перерезать последнюю и крупнейшую транспортную артерию противника — Волгу, было неубедительным — ведь немецкие войска стояли уже у самой Волги… А какую пользу могло принести теперь овладение городом, если его захват в рамках общей обстановки потерял интерес, а его удержание стало опасным?»
Тем не менее 8 ноября 1942 года на партийном съезде Гитлер объявил «испытанным борцам»: «Я хотел достичь Волги у одного определенного пункта… Случайно этот город носит имя самого Сталина. Но я стремился туда не по этой причине… Я шел туда потому, что это весьма важный пункт. Через него осуществлялись перевозки тридцати миллионов тонн грузов, из которых почти девять миллионов тонн нефти. Туда стекалась с Украины и Кубани пшеница для отправки на север. Туда доставлялась марганцевая руда… Именно я хотел его взять, и — вы знаете, нам много не надо, — мы его взяли! Остались незанятыми только несколько точек. Некоторые спрашивают: а почему же вы не берете их побыстрее? Потому что я не хочу там второго Вердена. Я добьюсь этого с помощью небольших ударных групп».
Сталин, в свою очередь, намекнул днем раньше: «Недалек тот день, когда враг узнает силу новых ударов Красной Армии. Будет и на нашей улице праздник!»
11 ноября немцы предприняли еще одну попытку овладеть городом. В операции приняли участие пять пехотных (389, 79, 305, 100 и 295-я) и две танковые (24-я и 14-я) дивизии, усиленные четырьмя свежими саперными батальонами. Новое наступление совпало с началом мощного ледохода на Волге, что сильно ухудшало положение чуйковцев, лишенных снабжения. Суда Волжской флотилии не могли пробиться к правому берегу.
На узком участке 500–600 м у завода «Баррикады» немецким солдатам удалось преодолеть оборону 95-й стрелковой дивизии и выйти к Волге. «Пьяные или обезумевшие фашисты лезли напролом», — вспоминал Чуйков. А в другом полушарии «Нью–Йорк геральд трибюн» писала: «Такие бои не поддаются стратегическому расчету. Они ведутся со жгучей ненавистью, со страстью…»
62-я армия в третий раз оказалась разрубленной, а 138-я стрелковая дивизия была отрезана от главных сил. Бойцы дивизии продолжали удерживать лишь небольшой участок около 700 м по фронту и 400 м в глубину. Комдив-138 приводит письмо немецкого офицера, убитого в боях за «остров Людникова»:
«Нам надо дойти до Волги. Мы ее видим — до нее меньше километра. Нас постоянно поддерживает авиация и артиллерия. Мы сражаемся как одержимые, а к реке пробиться не можем. Вся война во Франции продолжалась меньше, чем за один приволжский завод. Мы брали крупные города и теряли при этом меньше людей, чем на этом богом проклятом клочке земли. Против нас, вероятно, сражаются смертники. Они не получают подкреплений, так как мы контролируем переправу. Они просто решили сражаться до последнего солдата. А сколько их там осталось — последних? И когда этому аду настанет конец?»
Это был последний успех 6-й армии. На остальных участках фронта войска Чуйкова своих позиций не сдали. Даже берлинские газеты признавали: «Впервые в истории современный город удерживается войсками до разрушения последней стены… этот противник не жалеет собственный город. Наше наступление, несмотря на численное превосходство, не ведет к успеху».
Сражение как бы по инерции продолжалось на отдельных участках до 20 ноября. К концу оборонительного периода Сталинградской битвы 62-я армия удерживала район севернее Тракторного завода, завод «Баррикады» и северо-восточные кварталы центра города. 64-я армия обороняла подступы к его южной части. Ценой крови Чуйков выиграл время. Общие потери Красной Армии в Сталинградской оборонительной операции составили 643 842 человека, 1426 танков, 12 137 орудий и минометов, 2063 самолета.
Наступление немецких войск на сталинградском направлении было окончательно остановлено. Крупная группировка вермахта оказалась втянутой в затяжные изнуряющие бои и была лишена возможности маневрировать. Сталинград, как и опасался Гитлер, превратился «во всепожирающий фокус». В сражении между Волгой и Доном вермахт, по советским данным, потерял за июль-ноябрь до 700 тысяч солдат и офицеров убитыми и ранеными, более 1000 танков, свыше 2000 орудий и минометов, более 1400 самолетов. Если разделить эти цифры примерно на три, можно получить результат, близкий к истинному.
Таким образом, хотя оба наступательных крыла группы «Юг» в летней кампании 1942 года действовали успешно, в октябре они уже находились на пределе своих возможностей, к тому им же не хватало горючего для подвижных соединений. Вместо того, чтобы пожертвовать либо Кавказом, либо Сталинградом, дабы выстоять зимой, заняв укороченную линию фронта, Гитлер и дальше настаивал на овладении и удержании обеих позиций, хотя сам же считал далеко выдвинутую дугу германского фронта на Дону и Волге опасной. К тому же своей собственной пропагандой, возвестившей 8 ноября: «Сталинград у нас в руках», фюрер лишил себя какой бы то ни было оперативной свободы и свободы принятия решений. Теперь уйти из города означало признать свое поражение.
На сталинградском направлении в 860-км полосе от Павловска до Халхута действовали войска 8-й итальянской, 3-й румынской, 6-й и 4-й танковой немецких армий. Сюда же выдвигалось управление 4-й румынской армии. На 1 октября на этом направлении немцы и их союзники имели 53,5 расчетной дивизии, в том числе 9 танковых и моторизованных. Причем основные силы и средства сгрудились непосредственно в районе Сталинграда, где продолжали вести активные боевые действия вместо того, чтобы перейти к стратегической обороне.
Войска этой группировки были расположены в невыгодных условиях на огромной дуге с вершиной у Сталинграда в междуречье Волги и Дона. Ее фланги северо-западнее и южнее Сталинграда прикрывались менее боеспособными румынскими и итальянскими соединениями. На сталинградском направлении вермахт не располагал крупными оперативными резервами. На 1 октября в резерве командования группы армий «Б» имелось всего три дивизии: 298-я пехотная и две танковые — 22-я немецкая, насчитывавшая около 45 машин, и 1-я румынская, имевшая на вооружении 40 легких танков чешского производства. Оперативное построение немецких группировок, наступавших на Сталинград и Кавказ, было растянутым. Наступательные возможности исчерпались, и они вынуждены были перейти к обороне со слабо прикрытыми флангами сталинградской группировки, не располагая достаточными резервами. Коммуникации оказались растянутыми на тысячи километров и были уязвимы на огромных пространствах. Все это создавало благоприятные условия для решительного контрнаступления советских войск на южном направлении.
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 148
