— Это просто нелепо, — проворчал Николос, подавшись к выходу; — Сильвия, прошу… — Сильвия не шелохнулась.
— Ти ларосел спиросе.
— Ти ларосел спиросе, — забормотал Веловски. — Ти ларосел спиросе. Ти ларосел спиросе…
Он вдруг склонил голову набок.
— Так. Так-так. Погодите: доуб… доубулнет. Добулосел динзин ехи блуи, — проговорил он, сражаясь со слогами, будто с маленькими крокодилами.
Сильвия чуть кивнула.
— Куис эл экт ти семутом, — сказала она.
— Так, — произнес Веловски. — Э-э… дай ту эл эруин-эхи курни?
— Нони эпетхиос добито ампетхиос руслир скети. — Сильвия заговорила быстрее.
Веловски распрямился в полный рост.
— Эотх меркиди прупин-ота, — ответил он. — Прукрест онистом слитх.
Кэролайн услышала, что сзади к ней подошел Ференцо.
— Понимаете, о чем они говорят? — тихо спросил он.
— Ни слова. Зато они, кажется, понимают друг друга. Вот что важно.
Ференцо хмыкнул.
— Может быть. — Он кивнул в сторону. — Николос с Александром что-то совсем не рады. Возможно, это хороший знак.
Кэролайн проследила за его взглядом. На лицах зеленых застыла смесь ярости и тревоги. С изрядной примесью недоверия. Сирил, напротив, выглядел задумчивым.
— Возможно, — осторожно согласилась она.
Внезапно разговор прекратился. Еще мгновение Сильвия и Веловски молча глядели друг на друга. Затем Сильвия торжественно склонила голову.
— Я слышу вождя, — четко произнесла она. — И я подчиняюсь.
Александр шагнул вперед.
— Сильвия, это просто… — Но, встретив ее взгляд, он умолк.
— Я слышала слова вождя из уст землянина Отто Веловски, — сказала она. — Вождь приказывает мне отозвать воинов с боевых позиций и вернуть их домой. — Она взглянула на серых. — Я отдала такую команду.
— Нет! — рявкнул Николос, бросив взгляд в сторону серых.
— Вы оставляете нас беззащитными перед врагом? — возбужденно добавил Александр.
— Все же теперь мы знаем волю вождя Элимаса, — тихо проговорил Сирил.
— Ничего подобного! — отрезал Александр. — Этот землянин нам не вождь.
— Вождь говорил его устами, — повторила Сильвия и, повернувшись, подошла к зеленым. — У меня нет другого выбора, кроме как повиноваться.
— Это просто безумие! — зарычал Николос. — Какая вы тогда зеленая?
— Она зеленая, которая знает, что здесь не за что воевать, — вставил Роджер. — И никогда не было за что. Большинство серых, живущих в Нью-Йорке, даже не родились, когда вы бежали от той войны, другие были еще детьми. Нельзя требовать от них платы за ошибки родителей, как и они не могут требовать того же от вас. Можно оставить это в прошлом и начать все заново.
— Этого хотели оба вождя, — добавила Кэролайн. — Вы знаете, что это правда.
— Ничего подобного! — выпалил Александр. — Это всего лишь жалкий трюк.
— Хорошо, не верьте, — сказал Роджер. — Но все равно, почему не попробовать? Что вы теряете?
— Может быть, жизнь? — саркастически возразил Александр.
— Они не могут уничтожить вас, даже если бы захотели, — настаивал Роджер. — У вас же превосходящие силы. Вы можете позволить себе отступить и посмотреть, можно ли, в самом деле, жить вместе.
— Если вы только не готовы признать, что два двенадцатилетних ребенка способны на то, чего вы не можете, — добавила Кэролайн.
Александр бросил взгляд на серых и с сомнением наморщил лоб.
— Нет, — стиснув зубы, процедил Николос. Он шагнул вперед и встал напротив Сильвии. — Наши павшие будут отомщены.
Кэролайн вдруг почувствовала, как на ее мозг что-то давит. То же самое она ощущала у магазинчика Ли, когда Сирил пытался заставить ее выдать Меланту.
Только на этот раз эта сила была направлена не на нее. Вся ее мощь была сфокусирована на Сильвии.
— Что происходит? — тихо спросил Ференцо. Кэролайн не сразу смогла ответить.
— Николос пытается убедить ее изменить решение. Хочет, чтобы она отдала приказ о наступлении.
Ей казалось, что она говорит тихо. Но видимо, недостаточно тихо.
— Хватит уже доверять зеленым, — раздраженно сказал Хафдан. — Торвальд, это наш шанс.
— Шанс на что? — спросил Торвальд.
— Что значит «на что»? — огрызнулся брат. — Неужели не видишь, что они ни на что не способны? Она не может отдавать новые приказы.
— Вы не посмеете! — зарычал Александр и шагнул вперед.
— Только подойди, я тебе шею сломаю! — предупредил Хафдан. — Торвальд, Роджер прав — у них действительно подавляющий перевес. Если мы не покончим с ними сейчас, когда они не в боевой готовности и распылены, другого шанса у нас может и не быть.
— Александр? — сквозь зубы процедил Николос.
Александр молча шагнул к нему и встал рядом. Кэролайн сразу почувствовала, как давление на мозг возросло.
— Они воздействуют на нее вдвоем, — шепнула она Ференцо.
Она сделала шаг вперед…
— Нет, — тихо сказал Ференцо, взяв ее за руку. — Пусть сами разберутся.
— Но они же приказывают ей начать войну.
— Знаю, — угрюмо ответил полицейский. — Но если они, в самом деле, могут заставить ее сделать что-то подобное, я бы предпочел узнать об этом сейчас, а не после.
— Торвальд, — с нажимом сказал Хафдан, — у меня слишком мало людей. Мы должны сделать это вместе.
— Вы не можете. — Голос Роджера звучал умоляюще. — Пожалуйста.
— А как насчет гарантии, о которой просила моя дочь? — возразил Торвальд.
Роджер попытался взять себя в руки.
— В этой жизни нет никаких гарантий, — ответил он. — Никто не может отвечать за будущее. Но если ваши народы будут жить в мире, когда появится следующий вождь, то какая у него будет причина начинать войну?
Торвальд промолчал, глядя на Роджера невидящим взглядом.
— Торвальд! — почти прорычал Хафдан. Как бы очнувшись, тот обернулся к брату.
— Ты прав, — согласился он. — Это действительно наш шанс. — Он поднял руку к щеке. — Говорит Торвальд, — произнес он. — Приказываю всем серым отойти и возвращаться домой. Повторяю: всем серым возвращаться домой. Конец связи. — Он поднял глаза на брата. — Хафдан? — подсказал он.
Кэролайн оглянулась на Сильвию, Александра и Николоса, замерших в молчаливой схватке, словно скульптурная группа. Все выглядело так же, как и минуту назад… но, хотя на мозг по-прежнему давило, она вдруг со страхом почувствовала — что-то не так. Ее глаза обежали лицо Николоса, затем куртку.
